Даниил Сысоев - Кто как Бог? Или сколько длился день творения

Подобные попытки разорвать область применения науки и религии как показывает практика порабощает первую оккультизму, вторую же загоняет на задворки жизни и делает ее "культурным пережитком Святой Руси", которая может быть выброшена на свалку истории.

Однако практические результаты этого страшного разрыва меркнут пред ее богословскими последствиями, ведущими к вечной гибели ее последователей.

Если мы не можем оценивать видимый мир мыслью Церкви; если Невеста Христова не учит Своих чад, как жить на этой Земле, цивилизация которой пропитана наукой, то зачем Она и нужна? Ведь мы не бесплотные ангелы и нуждаемся в руководстве нашей телесною жизнью, а она находится в сфере деятельности науки.

Перечислим ереси с необходимостью вырастающие из этого мировоззрения (или его порождающие, — что здесь первично, вопрос нуждающийся в дальнейших исследованиях):

Манихейство — Ибо если Церковь отворачивается от видимого мира, то очевидно потому, что он зол по своей природе и значит — творение злого бога. Практическим следствием этого является богоборчество и стремление уничтожить свое тело как сосуд греха. (Не поэтому ли подобные тенденции сейчас получили распространение среди неофитов, и именно эти идеи питают секты, типа "Богородичного центра"?)

Докетизм — Если мир сей не достоин познания его Церковью, то не могло состояться и Воплощение, ибо именно Христос является главной тайной христиан, если же верно современное мнение разделяющее сферы науки и веры, то Иисус был призраком. Тогда спасение наше — галлюцинация! Крест и Воскресение — миф и сказка!

Если же мы попробуем применить этот подход к Священному Писанию, то у нас не останется целым и одного стиха. (В этом уже имели возможность убедиться радикальные протестанты и та же участь ожидает "православных богословов" — наукозащитников. Приметы приближения этой капитуляции уже пред нашими глазами. Посмотрим например, как толкует Писание о. Александр Мень, о. А. Князев, о. Г. Кочетков или А. Карташев, которые договорились до того, что отвергли большинство библейских чудес как мифы и легенды).

Церковь говорит нам не об непостижимой Сущности Божией и не об взаимоотношениях между бесплотными чинами, а о нашем спасении от смерти (которая ждет нас на Земле, а не в духовных мирах) и о воскресении во плоти, дарованное нам Вочеловечившимся Богом.

Очевидно, что подобное разделение есть плод сатанинского гуманизма живущего в сознании даже некоторых православных, для которых Церковь заканчивается за порогом храма. Они часто говорят, что Церковь не имеет права вмешиваться в среду наук, ибо Библия учит якобы лишь о духовном, а все относящееся к материальному в ней не богодухновенно. Представим себе на минуту что это так. Тогда какой у нас будет повод верить Священному Писанию в тех вещах, которые непостижимы, если в доступных постижению фактах оно лжет? " Если Я сказал вам о земном, а вы не верите, — как поверите, если буду говорить вам о небесном? " (Ин.3,12) — Сказал Сам Христос.

Очевидно, желая отвергнуть часть Писания, мы отвергаем ВСЕ! Отказываясь от Творца мы отлучаем себя от Троицы! Безусловно куда правее была русская цензура, запрещая публикацию бредней Дарвина, нежели А. Толстой пытавшийся в известном стихотворение выдать эволюцию за способ сотворения мира.

Конечно, Писание не учебник по астрономии и геологии, но без него все науки становятся ложью, разрушающей душу. Более того, если мы верим в его богодухновенность, то все данные его посвященные видимому миру абсолютно точны и могут вполне быть проверенны. Поэтому мы и утверждаем, что православное христианство полностью логично и, если угодно, «опровержимо» — т. е. его можно проверить и убедиться в его истинности. Мы не боимся проверок и даем доказательства для своей веры, которая вовсе не слепа, но имеет достаточно свидетельств своей разумности (ср. Ис.41, 21–29; 44, 8). По верному замечанию Г. Честертона, Церковь висит достаточно низко для того, чтобы желающий попытался добросить до нее камнем, пусть он будет последним кирпичом его дома. И вот уже 2000 лет Ее пытаются закидать и аргументами, и бомбами. Но Она все еще стоит и не зачем бояться того, что это удастся в наше время. Поэтому незачем пытаться сделать учение Ее неопровержимым и тем самым и неподтверждаемым, как делают это лживые идеологии, «объясняющие» все, а значит ничего (например, эволюционизм).

Но как должно согласовывать науку и веру? Ответ прост. Откровение должно не подменять исследования ученых (в той области исследования, которая для них доступна — т. е. в исследовании и практическом применении случайных и поверхностных свойств творения), а служить для них мировоззренческим фундаментом. Насколько лучше развивалась бы медицина, не верь ученые в эволюционную байку о рудиментальных органах! Насколько было бы меньше страданий в мире не поверь в эволюцию фашисты и коммунисты!

Наука должна вернуться к своей Госпоже, от Которой она бежала во время Ренессанса, если человечество хочет выжить на этой падшей планете. Верно слово Премудрого, что земля трясется, когда "служанка занимает место госпожи своей" (Притчи 30,21.23). Наука — эта "служанка богословия", возомнила себя богом, и не дело нам преклонять колени пред этим "голым королем". По верному слову святителя Феофана, "мы все одинаково знаем, что необузданная свобода науки есть плен истины. Свяжем науку, да свободной навсегда пребудет едина истина Божия". [103] О Православии с предостережениями от погрешений против него. Слова святителя Феофана. М. 1991.С.5.

И в любом случае нельзя пытаться христианину "тайком сплетать — по слову св. Феофана Затворника — свои верования, в которых думает совместить и спиритизм, и ГЕОЛОГИЧЕСКИЕ БРЕДНИ с Божественным Откровением". [104] Еп. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. M.1991. C.82. Иначе на его головы обрушаться грозные анафемы собора на Иоанна Итала: "Тем, которые выдают себя за православных, а между тем бесстыдно, или паче, нечестиво, привносят в учение православной кафолической Церкви нечестивые мнения языческих философов о душах человеческих, о небе, о земле и прочих тварях, анафема.

Тем, которые умствуют, что материя безначальна, равно как и идеи, или собезначальна Творцу всего Богу, вопреки рекшему: "небо и земля прейдут, словеса же Моя не прейдут", полагают, что небо и земля, и прочие творения вечны и безначальны, и останутся неизменными, тем, говорим, сами наводят на головы свои проклятие Божие, анафема.

Тем, которые вместо того, чтобы с чистою верой, в простоте сердца и от всей души признавать за несомненные события великие чудеса, совершенные Спасителем нашим и Богом, нетленно родившей Его Владычицей нашей Богородицей и прочими святыми, силятся посредством мудрований софизмов выставлять оные невозможными или перетолковывать так, как им кажется, и упорствуют в своем мнении, анафема". [105] Анафема. История и СС век. Составитель Петр Паламарчук. Издание Сретенского монастыря. 1998.С. 139–141.