Йозеф Ратцингер - Иисус из Назарета

Здесь мне хотелось бы остановиться лишь на трех местах Евангелия от Иоанна, где эта формула дана в строгом, простом виде, а затем обратиться к одному фрагменту синоптических Евангелий, имеющему параллели в Евангелии от Иоанна.

Самые важные слова этой «группы» мы находим в описании разговора Иисуса с толпой, состоявшегося непосредственно после того, как Он на празднике Кущей представил Себя как источник живой воды (Ин 7:37). Это вызвало недоумение среди собравшихся, мнения которых разделились. Одни осторожно высказывались в том смысле, что, быть может, это действительно явился чаемый Пророк, другие же указывали на то, что из Галилеи пророк прийти не может (Ин 7:40, 52). На это Иисус ответил: «Вы не знаете, откуда Я и куда иду. <���…> Вы не знаете ни Меня, ни Отца Моего» (Ин 8:14, 19). Далее Он поясняет: «Вы от нижних, Я от вышних; вы от мира сего, Я не от сего мира» (Ин 8:23). Следом идет ключевая фраза: «Если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших» (Ин 8:24).

Что это означает? Хочется спросить: да кто же ты? Кто? И действительно именно этот вопрос задают иудеи, услышав слова Иисуса, — «Кто же Ты?» (Ин 8:25). Что действительно означают слова «Это Я»? Экзегеза, естественно, пыталась их как-то объяснить, направив свои усилия на поиск истоков этой формулы, и нам тоже придется обратиться к истокам, чтобы попытаться понять, что здесь имеется в виду. Одни исследователи считали, что подобного рода конструкции восходят к типичным формулам откровения Востока (Э. Норден), другие возводили их к мандейским писаниям (Э. Швейцер), которые, однако, возникли значительно позже книг Нового Завета.

В настоящее время утвердилось мнение, что духовные корни этих слов следует искать исключительно в том мире, с которым был связан Иисус, — то есть в мире Ветхого Завета и иудейства. Мы не будем здесь разбирать все те ветхозаветные тексты, которые, как показали исследования, имеют отношение к обсуждаемой теме. Мне бы хотелось упомянуть лишь два самых важных места, которые действительно многое проясняют.

Вспомним эпизод с горящим, но несгорающим кустом терновника, из которого Бог воззвал к Моисею (Исх 3:14). Тогда Моисей попросил Бога открыть Свое имя. В ответ прозвучало загадочное имя «JHWH» (Яхве), значение которого Бог пояснил не менее загадочной фразой: «Я есмь Сущий». [84] В немецком переводе Книги Исхода буквально: «Я есть, Кто Я есть». Здесь нет необходимости рассматривать многочисленные и разнообразные интерпретации этих слов; важно одно: этот Бог обозначил себя просто как «Я есмь». Он — есть, и этим все сказано. При этом совершенно очевидно, что Он есть всегда для людей — вчера, сегодня и завтра.

В великий миг надежды на новый исход, когда уже близилось к концу вавилонское пленение, Исайя вновь обращается к вести, прозвучавшей из тернового куста, и разворачивает ее следующим образом: «А Мои свидетели, говорит Господь, вы и раб Мой, которого Я избрал, чтобы вы знали и верили Мне, и разумели, что это Я: прежде Меня не было Бога и после Меня не будет. Я, Я Господь, [85] В немецком переводе Книги Исхода буквально: «Я есть JHWH, Я». и нет Спасителя кроме Меня» (Ис 43:10–11). «Чтобы вы знали и верили Мне, и разумели, что это Я», — древняя формула «ani JHWH» («ани Яхве» — «Я Господь», «Я есмь Сущий») трансформировалась в результате стяжения в «ani’hu», то есть «Я Он, Я есмь Это». «Я есмь» оказалось теперь еще более выделенным и стало звучать еще более определенно, сохраняя при этом свою тайну.

Во времена, когда Израиль оказался без земли и без Храма, Бог, по традиционным меркам, словно бы выпадал из общего круга богов, ибо Бог без земли и возможности почитания не был Богом. Именно в это время Израиль научился по-другому, по-новому смотреть на своего Бога, Который был не просто «его» Богом, Богом одного народа и одной страны, а Богом как таковым, Богом всего — Тем, Кому принадлежит всё: все страны, вся земля и все небо; Богом, Который распоряжается всем и вся; Богом, Который не нуждается в приношении овец и быков, ибо такие знаки почитания Ему не нужны, но Который принимает лишь одно почитание — праведность.

Итак, Израиль узнал, что его Бог есть просто «Бог», Бог как таковой. И тогда «Я есмь», прозвучавшее из тернового куста, наполнилось новым смыслом: этот Бог просто есть . Говоря: «Я есмь», Он представляет Сам Себя как Сущий, единственный и неповторимый, и тем самым отделяет Себя от сонма прочих богов, которые почитались тогда. Но главное не то, что Он отрицает, а то, что Он утверждает: Он являет Свою невыразимую уникальность и неповторимость.

Когда Иисус говорит: «Я есмь», Он говорит это в продолжение уже когда-то сказанного и прилагает это к Себе. Он демонстрирует Свою неповторимость, уникальность: в Нем заключена тайна единого Бога. «Я и Отец одно». Генрих Циммерман справедливо подчеркивает, что Иисус, говоря «Я есмь», не ставит Себя в один ряд с Отцом, где-то подле Него, но отсылает к Нему, указывает на Него ( Zimmermann H. // TThZ, 69, S. 6) и тем самым, по существу, говорит о Себе. То есть речь идет о неслиянности и нераздельности Отца и Сына. Именно потому, что Он — Сын, Он может позволить Себе воспользоваться теми словами, какими Отец обозначал Сам Себя. «Видевший Меня видел Отца» (Ин 14:9). И наоборот: Тот, Кто действительно видел Отца, Тот имеет право, будучи Сыном, вложить Себе в уста слова Откровения, изреченные однажды Отцом.

Собственно, весь спор, внутри которого и помещается данный стих, идет об одном: о единстве Отца и Сына. Для правильного понимания этой фразы мы должны помнить о том, о чем уже говорилось в связи со словом «Сын»: истоком понятия «Сын» является диалог с Отцом. Мы видели, что Иисус всем Своим существом растворен в Отце, все Его существо «относительно», ибо оно есть воплощенная связь с Отцом. Именно с учетом этой «относительности» следует понимать формулу, прозвучавшую из тернового куста, и формулу Исайи в устах Иисуса; «Я есмь» — вбирает в себя весь масштаб взаимоотнесенности Отца и Сына.

На вопрос иудеев «Кто Ты?» — вопрос, которым задаемся и мы, — Иисус говорит сначала о Том, Кто Его послал и от Чьего имени Он обращается к миру. Он повторяет еще раз формулу Откровения — «Это Я», которую Он теперь, однако, переносит на грядущую историю: «Когда вознесете Сына Человеческого, тогда узнаете, что это Я» (Ин 8:28). На Кресте откроется полной мерой Его Сыновство, Его единение с Отцом. Крест есть истинное «возвышение», истинная «вершина». Он — вершина любви «до конца» (Ин 13:1); Крест возносит Иисуса к Богу, на «вершину» Бога, Который Сам есть любовь. Там можно узнать Его, «уразуметь», что значит — «это Я».

Горящий терновник — это Крест. [86] В православной традиции — образ Богородицы. Слова Откровения («Я есмь», «Это Я») и Крест неразрывно связаны друг с другом. Перед нами не просто какая-то метафизическая фантазия, но явление реальности Бога, открывающееся непосредственно в самой истории — открывающееся нам и для нас. «Тогда узнаете, что это Я», — говорит Иисус. Но когда претворится это «тогда»? Оно претворяется в истории постоянно, начиная со дня Пятидесятницы, когда иудеи «умилились сердцем» от проповеди Петра (Деян 2:37) и три тысячи «душ» из них, как сообщается в Деяниях Апостолов, приняли крещение, пребывая с тех пор «в учении Апостолов» (Деян 2:42). Его полное и окончательное претворение свершится в последний день истории, о котором принявший тайное Откровение говорит: «…и узрит Его всякое око и те, которые пронзили Его…» (Откр 1:7).