Пьер Гольбах - Галерея святых или исследование образа мыслей, поведения, правил и заслуг тех лиц, которых христианство предлагает в качестве образцов

Нелепое поведение нашего святого создало ему колоссальную известность на всем Востоке. Верующие стекались толпами, чтобы видеть и слышать столь великого служителя бога. Его гордости, несомненно, льстило наблюдаемое с высоты колонны зрелище многочисленных паломников, прибывавших пешком, чтобы видеть его совершенства. Тщеславие вознаграждало его за старания и мучения, которые он причинял себе, чтобы поразить мир. Император Лев, полагая, что такой святой человек просветлен божеством, захотел узнать его мнение насчет решений Халкедонского собора. Наш монах ответил, что он одобряет этот собор. Он прожил 69 лет. После его смерти тело его было доставлено в Константинополь, где тот же император построил в честь его великолепный храм.

Строгости и бессмысленные выдумки таких благочестивых сумасшедших христиане во все времена рассматривали как несомненные признаки святости. По невежеству своему они не могли знать, что во всех странах на земле, даже в религиях, которые они считают самыми ложными, есть сумасшедшие, кающиеся или святоши, которые стараются выделиться самоистязаниями, чтобы вызвать удивление черни. Так, Индия дает нам в лице йогов примеры добровольной жестокости, которых христианские анахореты никогда не могли достигнуть. Эти идолопоклонники довели искусство самоистязания до такой степени совершенства, до какой христианство до сих пор не дошло. Одни подставляют постоянно свое обнаженное тело жгучим лучам солнца или укусам насекомых. Другие принимают обет непрерывно держать руки распростертыми. Иные заставляют подвешивать их головой вниз и раскачиваются над пылающим костром! Есть такие, которые укладываются живыми в гроб и воспринимают свет солнца через отверстие, которое служит для передачи им пищи. Другие, наконец, надевают на себя цепи с остриями, которые скоро превращают их тело в одну сплошную рану. Подобные безумства совершаются и в других языческих странах. Мы видим, что в Карнате, на Коромандельском берегу, благочестивые банианы массами бросаются под колеса тяжелой колесницы, везущей их идола, и убеждены, что эта добровольная смерть доставит им вечное блаженство. Китайские бонзы и татарские кающиеся не меньше выделяются своими благочестивыми безумствами и, как и христианские анахореты, приобретают уважение и пожертвования от набожных членов секты. Последние точно так же уверены, что эти искусные фокусники-люди, пользующиеся милостью неба и имеющие возможность с успехом использовать свое влияние для блага прочих смертных.

Эти фанатические представления христиан и язычников основаны, очевидно, на нелепых и оскорбительных понятиях о божестве. Они представляют себе его свирепым тираном, которому доставляет удовольствие наслаждаться отвратительным зрелищем человека, вечно погруженного в слезы и горе. Они воображают, что этот бог, которого они упорно называют бесконечно благим,-кровавый деспот, которого можно ублаготворить только кровью и которого раздражает благополучие и наслаждения его несчастных творений.

Эти противоречивые представления составляют главную основу христианской религии, предполагающей, что бог мог смягчиться только ценой невинной крови собственного сына. Но так как фанатик никогда не рассуждает и отнюдь не бывает последовательным, то наши сумасбродные святоши, признавая, что кровь, пролитая Христом, имеет бесконечную ценность и что ее больше чем достаточно, чтобы смягчить отца, вместе с тем думают, что бог этот требует еще крови тех, кого сын якобы уже омыл своею кровью. Их святое неразумие внушает им, что этому богу приятно медленное добровольное самоубийство его верных служителей. Наконец, их безумие и непоследовательность доходят до того, что они думают, будто эти бесполезные самоистязатели являются святыми, которых бог поддерживает своей благодатью, которым он дает силу и умение стать совершенно несчастными.

Впрочем, как уже можно было заметить, почтение людей к монахам, отшельникам и знаменитым кающимся могло, так же как и божья благодать, укреплять этих фанатиков, уверенных в уважении общества при жизни, в славе апофеоза после смерти и в вечном блаженстве на небе. Все эти мотивы, вместе взятые, должны были помочь им терпеливо сносить иго, которое они добровольно на себя наложили.

В результате безумие монашества стало у христиан эпидемической болезнью, сменившей эпидемию мученичества. Не имея больше оснований опасаться пыток со стороны других, они причиняли их себе сами. Всюду стали появляться монахи. Множество святых захотело прославиться в церкви каким-нибудь новым уставом. В каждом веке появляется новый духовидец, старающийся перещеголять своих собратьев и предшественников. В Египте основателем монастырской жизни был святой Пахомий. Святой Василий Великий основал монастырь на Востоке. Святой Мартин Турский учредил первый монастырь в Галлии. Но истинным патриархом монашества на Западе считается святой Бенедикт. Его пример вызвал подражание со стороны святого Бернара, Бруно, Норберта и др. Все эти изуверы были согласны между собой насчет основных принципов своих установлений. Они хотели вернуть своих учеников к образу жизни терапевтов, или ессеев, то есть к образу жизни первых христиан, который давно уже переменился, так как он стал совершенно несовместимым с общественной жизнью, вне которой люди существовать никак не могут. Отсюда видно, что Иисус, несмотря на свое божественное познание, создал законы, годные лишь для кучки монахов, а не для многочисленных народов, которые для своего сохранения должны на каждом шагу отступать от этих великолепных установлений.

Все учредители монашества предписывали своим ученикам евангельскую бедность, абсолютное воздержание и, особенно, слепое повиновение главарям. Каждый основатель ордена создавал себе неограниченную власть над большим числом людей, для которых он становился деспотом или государем. Неограниченная власть всегда была предметом стремлений честолюбивых людей. Приятно царствовать хотя бы над монахами, если нельзя царствовать над другими. Но эта абсолютная власть была вредна для общества.

Монах всегда считает себя больше обязанным повиноваться своим духовным властям, чем государям или законам и правительству своей страны. Монах не знает в мире ничего более священного, чем распоряжения его руководителя, в руках которого он должен быть, "как палка в руках старика". Это выражение употребляют "конституции" иезуитов; уставы других орденов говорят все в том же тоне. В силу этого слепого повиновения пылкие монахи, возбуждаемые своими наставниками, во все времена были настоящими поджигателями в христианских странах. Монах подчинен своему настоятелю, последний получает распоряжения от папы, который получает, таким образом, возможность сеять смуты во всем христианском мире.