Пьер Гольбах - Галерея святых или исследование образа мыслей, поведения, правил и заслуг тех лиц, которых христианство предлагает в качестве образцов

Независимо от этой власти основатели религиозных сект в эпоху невежества и набожности пользуются и в миру величайшим почтением, милостью, щедростью и уважением королей и народов. Так, мы видим, что святые монахи появляются с блеском при дворах королей. Королевы окружают их лаской и обожанием. Их почитают знать к самые свирепые разбойники. Словом, они играют величайшую роль в церкви и государстве.

Мы видим, например, что святой Бернард приобретает огромное влияние, внушает страх самому папе, высокомерно порицает духовенство за его пороки, распоряжается тоном хозяина в церкви. Этот смиренный монах уходит из своего монастыря, чтобы бороться с ересями. Он диктует свою волю всей Европе. Он проповедует крестовый поход. Он вооружает Запад против Востока. Он обещает именем неба успех, что события не замедлили опровергнуть. Однако он сумел приписать греховности христиан провал предприятия, которое было начато по его распоряжению и которому он в своих предсказаниях гарантировал удачу. Но его монастырь и его орден, говорят, преуспевали благодаря щедрым пожертвованиям, которые внесли им крестоносцы, прежде чем пуститься в эту несчастную экспедицию.

Верующие, не сообразив, что ведь эти божественные люди отреклись от мира, были очарованы, видя, как монахи ради них становятся светскими людьми. Забыв, что они дали обет нищенства, их осыпали дарами и были им благодарны за то, что они принимают преходящие земные богатства, обязуясь обеспечить дарителям нетленные сокровища неба. Одним словом, людям, которых почитали как раз за бескорыстие и за презрение к радостям жизни, давали возможность купаться в обилии. Благодаря неразумной щедрости королей монахи стали богатыми порочными бездельниками. Чтобы предотвратить соблазн, какой могла вызвать их распущенность, столь не соответствующая их положению, занимались постоянно их "исправлением", чтобы восстановить их первоначальные установления. Но эти реформы не могли давать длительный результат. Человек в силу неизбежной склонности вновь поддавался природным потребностям, от которых фанатизм тщетно старался его освободить.

Первые шаги монашеских орденов всегда обнаруживают пыл, строгий образ жизни, поразительное бескорыстие. Народы всегда попадались на эту удочку; они всегда оказывались одураченными жертвами фанатиков и лицемеров, старавшихся пленить их такими способами. Когда светское духовенство окончательно развратилось, римский первосвященник стал выдвигать ему противников в лице монахов. Последних он считал пригодными на то, чтобы удержать под игом народы, которых возмутительное поведение светских попов в конце концов разочаровало в религии, поскольку ее служители так плохо выполняли ее предписания. Мы видим поэтому, что монахи всегда воевали с прочим духовенством. Белое духовенство всегда видело в монахах неудобных конкурентов, более ловких в искусстве импонировать толпе. В наиболее суеверных странах монахи пользуются неизмеримо большим значением, чем прочие представители духовенства.

В тринадцатом веке, период, известный невежеством народов и развращенностью духовенства, появляются все новые монашеские ордена, учреждаемые либо обманщиками, либо фанатиками, задавшимися целью подогреть веру народов. Среди этих знаменитых героев особенно выделяются Франциск Ассизский, основатель ордена братьев-миноритов, и Доминик, основатель ордена братьев-проповедников. Эти два героя создали под покровительством папы два знаменитых ордена, которые в течение многих веков были прочной опорой римского первосвященника против государей, народов и самого духовенства. Святой престол всегда находил в них верных эмиссаров, опору своей деспотической власти, пламенных защитников его узурпаций. Он особенно их любил и запищал против врагов. При помощи изощренной и туманной теологии они углубили невежество христиан и сотни раз потрясали весь мир своими пустыми, презренными спорами.

Ученикам Франциска мир обязан замечательным догматом непорочного зачатия девы Марии. Если бы не протесты упрямых теологов, религия была бы обязана им еще новым евангелием, полным всяких бредней, которые они осмелились издать под названием "Вечное евангелие". Папа не захотел проявить строгость к этим нечестивцам, которые, впрочем, были полезны его целям.

Доминик оказал римскому престолу особенно выдающиеся услуги. В голове этого пылкого фанатика зародилась идея трибунала инквизиции, о которой мы говорили. Монахи учрежденного этим чудовищем ордена стали судьями людей, палачами совести, ужасными исполнителями жестокостей святейшего отца, который, подобно Сатурну, вечно пожирал своих собственных детей. В результате изобретения этого проклятого трибунала все граждане были отданы во власть мрачного террора. У целых народов отец боялся сына, жены, близких. Набожность вменяла в обязанность каждому доносить по делам ереси даже на кровного, близкого родственника. Узы родства, дружбы, общественности были совершенно порваны религией, изощрявшейся в способах делать своих последователей дурными. Она вменила в священный долг становиться доносчиком и предателем. Она изгнала из обращения доверие и свободу. Таковы важные услуги, оказанные великим Домиником роду человеческому.

Мы не станем здесь распространяться о тех гнусностях, которые творились всегда в этом отвратительном трибунале. Его участники имели бесстыдство назвать его "святой службой", в то время как эти чудовища всегда используют его для удовлетворения своей жадности, мстительности, стремления к роскоши. Заметим только, что учреждение это, воистину достойное каннибалов, оказывается в прямом противоречии с принципами христианства, которое всегда лицемерно проявляло огромное усердие в делах спасения души. В самом деле, разве они, предавая упорного еретика огню, не посылали его, по понятиям богословов, прямо в ад? Оставляя такого человека в живых, гонители разве не могут надеяться, что промысл божий может когда-нибудь отвратить его от заблуждений? Но религиозное бешенство не умеет рассуждать. Свою жестокость к врагам оно доводит до того, что хочет осудить их и на том свете, после того как их подвергли жесточайшей казни на этом свете. Правильнее сказать, что инквизиторы были всегда обманщиками, закрывавшими глаза на все, когда дело шло об интересах духовенства. А между тем, чтобы обелить церковь, заявляющую, что она гнушается крови, от подозрения в жестокости, гнусные инквизиторы притворно умоляют светские власти о снисхождении к несчастным, которых они осудили и выдали властям. Они вполне уверены, что судьи не снизойдут к их просьбе. Ведь им грозит отлучение, если они посмеют помиловать тех, кого инквизиция признала виновными.