Жан Кальвин - Наставление в христианской вере, т.4

5. Теперь перехожу к третьему роду воздействия мессы. Нам предстоит доказать, каким образом она стирает из памяти людей истинную единственную смерть Иисуса Христа. Ибо как среди людей подтверждение завещания зависит от смерти завещателя, так и Господь своей смертью подтвердил Завещание, которым Он обеспечил нам прощение грехов и вечную праведность. Те же, кто дерзает вносить в это Завещание изменения или новшества, дезавуируют и обесценивают смерть Христа. Но что такое месса, как не новое, совсем иное завещание? Разве каждая месса не обещает нового прощения грехов и нового стяжания праведности? И разве не существует столько завещаний, сколько месс? Пускай же Иисус Христос вновь придёт и новой смертью подтвердит это новое завещание - вернее, бесчисленным множеством смертей подтвердит эти бесчисленные завещания в мессах!

Далее, разве действие мессы направлено не на то, чтобы вновь (если бы это было возможно) убить Иисуса Христа? Ибо, говорит апостол, «где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя» (Евр 9:16). Месса выступает как новое завещание Иисуса Христа; следовательно, она требует Его смерти.

Кроме того, необходимо, чтобы приносимая жертва была убита, заклана. Если Иисус Христос приносится в жертву при совершении каждой мессы, то в каждый момент во множестве мест Его должны жестоко убивать. Это не мой довод, а апостола, который сказал: если бы Иисусу Христу нужно было приносить Себя в жертву многократно, Ему надлежало бы многократно страдать от начала мира [Евр 9:26]. Мне известен ответ, который у них наготове и которым они возводят на нас клевету: дескать, мы приписываем им то, чего они никогда не думали и думать не могли. Я согласен с тем, что жизнь и смерть Иисуса Христа не в их власти; не утверждаю и того, что они намеренно хотят убивать Христа. Я только указываю на тот абсурд, который следует из их нечестивого учения, причём указываю не своими словами, а словами апостола. Пусть даже они, если им угодно, сто раз повторят, что это жертвоприношение бескровно. Я отвечу, что жертвоприношения не меняют своей природы по желанию людей и признаки их не зависят от человеческой воли. Иначе рухнуло бы священное и нерушимое Божье установление. Отсюда следует неколебимость установленного апостолом принципа: во всяком жертвоприношении требуется пролитие крови, и без пролития крови не бывает прощения [Евр 9:22].

6. Теперь рассмотрим четвёртый род воздействия мессы: она лишает нас плодов смерти Иисуса Христа, так как отнимает у нас знание и размышление об этой смерти. Ибо кто же станет думать, что искуплен смертью Иисуса Христа, если видит в мессе новое искупление? Кто поверит, что его грехи прощены, если видит новое прощение? И если нам скажут, что мы получаем в мессе прощение грехов только потому, что стяжали его Жертвой Христовой, такая уловка окажется неудачной. Ведь сказать так - всё равно что заявить, будто мы искуплены Иисусом Христом при условии, что выкупим себя сами. Так что это учение (о том, что когда мы во время мессы приносим Иисуса Христа в жертву Отцу, то этим жертвоприношением стяжаем прощение грехов и делаемся причастниками страстей Христовых) было посеяно служителями Сатаны; и как сатанинское учение до сего дня защищается словом, огнём и мечом. Чем остаётся в нём страдание Иисуса Христа? Всего лишь образцом искупления, по которому мы учимся быть собственными искупителями! Сам Христос, желая удостоверить для нас в Вечере прощение грехов, не останавливается на таинстве, а отсылает нас к своей смертной Жертве. Вечеря, указывает Он, установлена в памятование того, что искупительная Жертва, призванная удовлетворить Бога, будет принесена лишь однажды. Ибо для того, чтобы наша вера была привержена Кресту Христову, недостаточно знать, что Иисус Христос - единственная Жертва, способная примирить нас с Богом. Необходимо добавить, что эта жертва была принесена лишь однажды.

7. Наконец, перехожу к последнему «благу» мессы: оно состоит в том, что она отнимает у нас, разрушает и уничтожает Святую Вечерю, в которой Господь запечатлел память о Своём страдании. В самом деле, Вечеря есть дар Божий, который надлежит с благодарностью принимать. Нам же, напротив, представляют жертвоприношение мессы как плату Богу, которую Он получает от нас в удовлетворение. Между таинством Вечери и жертвоприношением такая же разница, как между «получать» и «давать». И человек, несомненно, выказывает достойную презрения неблагодарность, когда вместо того, чтобы с признательностью принять щедрые дары божественной доброты, хочет заставить Бога поверить, будто Он - его должник. Таинство нам обещает, что смертью Иисуса Христа мы будем возвращены к жизни; причём эта смерть будет животворить нас не один раз, а постоянно, потому что в ней свершилось всё необходимое для нашего спасения.

Жертвоприношение мессы означает совсем иное: дескать, необходимо ежедневно приносить в жертву Иисуса Христа, чтобы нам была от этого какая-нибудь польза. Вечерю должно предлагать и раздавать в общем собрании Церкви, дабы она наставляла нас в общении, через которое мы все соединяемся с Иисусом Христом. Жертвоприношение мессы разбивает и разрушает эту общность. Ибо утвердилось ошибочное мнение, будто необходимы священники, которые бы приносили жертвы за народ, - словно Вечеря была предназначена исключительно для них! После этого она перестала преподаваться Церкви верующих, вопреки заповедям Господа. Так была открыта дорога частным мессам, которые являют скорее разобщённость, чем общность, установленную Господом: ведь священник и жрец, поглощая свою жертву, отделяется от всего народа верующих. Чтобы никого не ввести в заблуждение, поясню: я называю частной всякую мессу, где верующие никоим образом не участвуют в Вечере, сколько бы их ни присутствовало в качестве зрителей.

8. Что касается наименования «месса», я никогда не смог бы определить, откуда оно пошло, если бы не казалось (на мой взгляд) весьма вероятным, что оно происходит от приношений, которые совершаются во время Вечери. По этой причине древние учители употребляют его в множественном числе. Но оставим вопрос о названии. Я утверждаю, что частные мессы противны установлению Христову и потому являются профанацией Святой Вечери. Что нам заповедал Господь? Взять хлеб и разделить его между собою [Лк 22:17]. А что говорит об этом св. Павел? Что преломление хлеба заповедано нам в приобщении Тела Христова (1 Кор 10:16). Но если один человек ест этот хлеб в одиночку, не деля его с другими, что здесь похожего на предписание Христа?

Наши противники заявляют, что священник поступает так от имени всей Церкви. Я спрашиваю; по какому праву? Разве это не явная насмешка над Богом, когда один человек обособленно совершает то, что должно совершаться сообща в собрании верующих? Слова Иисуса Христа и св. Павла достаточно ясны. Посему мы можем сделать простой вывод: везде, где хлеб преломляют не для того, чтобы разделить его между христианами, перед нами не Вечеря, а лишь её ложная, искажённая, испорченная видимость. Но такая ложная видимость есть разрушение и порча, а порча столь великого таинства не может не быть нечестивой. Следовательно, частные мессы являются злостным и вредным обманом. Если однажды уклониться от прямого пути, то один порок порождает другой. После того как утвердился обычай приносить дары без причащения, мало-помалу вошло в обыкновение петь бесконечные мессы по всем закоулкам храма. Таким образом, народ отвлекался то туда, то сюда вместо того, чтобы собраться в одном месте для принятия Таинства своего единства.