Алла Добросоцких - Неизвестный Патриарх Кирилл

Божию, через молитву и покаяние, через общение в Таинствах открывается нам

великая спасающая сила Господа, которая действительно способна «из камней

сих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф. 3, 9), и богатого привести к спасению,

и бедного поддержать, и жизнь нашу наполнить смыслом, светом и истиною, да-

руя и открывая нам врата вечности».

Служба коммуникации ОВЦС

«САМАЯ БОЛЬШАЯ ПРОБЛЕМА СЕЙЧАС —

ЭТО КРИЗИС ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ»

Из интервью «Комсомольской правде»

Греческое слово «кризис» на русский язык переводится как «суд». Всякий

кризис в жизни есть Суд Божий, а Суд Божий отделяет правду ото лжи, обнажа-

ет неправду. И если сегодня мир переживает экономический кризис, значит, этот

суд обнаруживает некую глобальную человеческую неправду. Кризис начался

не в нашей стране, и сейчас мы чувствуем его холодное прикосновение, но , тем

не менее, должны знать, что это Суд Божий над человеческой неправдой, над

алчностью, непомерным желанием иметь как можно больше, потерей контроля

над своим потреблением, суд над стремлением богатеть любыми средствами, за-

бывая подлинные ценности и идеи.

О кризисе человека

— Владыко, какова, на ваш взгляд, особенность эпохи, в которой мы

живем, каковы главные проблемы человека сегодня?

— На мой взгляд, самая большая проблема сейчас — это кризис человече-

ской личности, а совсем не вопросы экономики. Даже в 90-х, когда было совсем

плохо, нечего было есть и не платили зарплаты, я настаивал, что экономические

проблемы при всей их остроте не являются для нас по-настоящему опасными,

стратегически опасными. Потому что такая страна, как Россия, не может быть

бедной. И человеческий, и интеллектуальный потенциал, и ресурсы, которые

нам Бог дал, при правильном сочетании одного с другим, несомненно, будут да-

вать результат. И сейчас мы видим, что потихоньку страна выходит из экономи-

ческих трудностей. А вот то, что действительно имеет отношение к стратегии

человеческой жизни, и не только в России, а во всем мире, — это кризис лично-

сти.

— В чем проявляется этот кризис?

— Главное отличие человека от других существ — это даже не интеллект,

потому что и в животном мире есть впечатляющие проявления интеллекта. Я

не перестаю удивляться тому, как мои собаки строят друг с другом отношения.

Думаю, какая же у них дипломатия, просто человеку поучиться можно!

Люди не имеют оснований гордо заявлять, что они единственные, кто спо-

собен осмыслять реальность. А вот чего нет в животном мире — так это нравст-

венного начала. Поведение животных подвластно инстинкту. У человека не так.

Когда люди жертвуют своей жизнью ради других, они руководствуются нравст-

венным чувством. Если оно разрушается, то есть человек не может отличать

добро от зла, он перестает быть человеком. Тогда он — лишь носитель интел-

лекта. Этот интеллект может совершенствоваться, равно как человек может на-

ращивать свои мышцы. Но если при этом разрушается его нравственное начало,

сила человека становится смертельно опасной для него и окружающих. Мы сей-

час видим знаки этой катастрофы — жестокость, криминал, коррупция...

Екатерина Рожаева

KP.RU — 27.01.2009

«КРИЗИС — ЭТО НЕ ТОЛЬКО ПРОКЛЯТИЕ,

НО И БЛАГОСЛОВЕНИЕ...»

Из ответов на пресс-конференции Святейшего Патриарха Кирилла и губернатора

Калининградской области Георгия Бооса 22 марта 2009 г.

Хорошо научиться работать

Что касается кризиса, то на Церкви он отражается, и примерно в тех же

пропорциях, что и на государстве. Как в государстве мы еще не чувствуем всей

боли кризиса, так и Церковь пока всей его боли не ощущает. Мы просто прозре-

ваем возможную перспективу, прогнозируем и считаем, что должны готовиться,

конечно, к тому времени, когда, может быть, весьма существенно сократится

финансирование церковных программ. Но Церкви не привыкать. То, что мы се-

годня называем кризисом, ни в какое сравнение не идет с тем, что мы пережили

в течение XX века. Мы привыкли к трудностям, во много крат превышающим

те, с которыми сейчас сталкивается наше общество и в том числе Церковь.

Что же касается каких-то выводов, которые, может быть, следует делать

из кризиса, то я считаю, что кризис — это не только проклятие, но и благо-

словение. Он дает возможность пересмотреть ценности, он заставляет людей за-

думаться. Знаете, когда все хорошо, когда все идет по накатанному, то как-то

и думать не о чем: привык ты к своему бутерброду с маслом, вот и кушаешь этот

бутерброд. А когда у тебя этот бутерброд отнимают, это какой-то вызов, какой-

то толчок, ты начинаешь о чем-то думать.

Полагаю, что в каком-то смысле кризис может помочь нашим людям вы-

работать правильное отношение к труду, ведь когда в 1990-х годах мы говорили

о безработице, речь шла о какой-то виртуальной безработице. Реальной безрабо-

тицы у нас не было. Реальная безработица сразу отрезвляет, она заставляет лю-

дей мобилизоваться, собрать все свои силы, работать хорошо, опасаясь потерять

работу. У нас не было этого никогда. Я сам часто выступал в качестве работода-

теля и удивлялся, как люди не дорожат своей работой, как могут по пустяку рас-

сориться и уйти, как трудно было делать замечания, усиливать рабочую дисцип-

лину. И хотя нам говорили, что мы живем в свободном рынке и у нас существует

конкуренция, я не видел никакой особенной конкуренции на рынке труда. По-

этому думаю, что сейчас (это жесткие слова, но их нужно кому-то произносить,

и Церковь имеет право это говорить, потому что это касается духовной жизни

людей) мы должны хорошо научиться работать. И не только в том смысле, как

говорят наши руководители, чтобы быть конкурентоспособными, — конечно,

и для этого тоже, — но в первую очередь для того, чтобы строить свое собствен-

ное благополучие. Вот почему в кризисе есть положительные моменты.

«Виртуальная экономика» лопнет

Кризис, я надеюсь, проткнет наконец-то эту тонкую искусственную обо-

лочку мыльного пузыря, в котором ничего нет, под названием «виртуальная эко-

номика». Деньги — это всегда эквивалент затраченного труда — умственного,

физического, духовного. Если деньги перестают быть эквивалентом затраченно-

го труда и ценностей, то они перестают быть деньгами. Если деньги становятся

эквивалентом финансовой интриги, спекулятивной схемы, то они перестают

быть деньгами, они теряют свою ценность или исчезают, с чем мы сегодня

и сталкиваемся. Поэтому из этого кризиса мы должны выйти не ослабленными,

а сильными.

Мы, конечно, должны перестраивать свою экономику, мы должны отка-