Алла Добросоцких - Неизвестный Патриарх Кирилл

жизни. И сказал:

— Ваше Святейшество, без Вашего личного согласия я не могу покинуть

приход, потому что он будет закрыт. Никто там служить не станет.

Дед получил благословение Патриарха, который напутствовал его слова-

ми:

— Вы, отец Василий, и так всю свою жизнь посвятили Церкви Божией

и сделали столько, сколько другому человеку не под силу. Живите спокойно,

считайте, что вы совершили все, что могли. Можете возвратиться к себе домой,

к своей семье.

И дед уехал. Храм после этого закрыли.

Дедушка скончался 31 октября 1969 года. Я в том же году, 1 июня, полу-

чил уже священный сан, стал иеромонахом, и вместе с братом совершал отпева-

ние дедушки в селе Ичалки недалеко от села Оброчного. Теперь это Мордовия.

Корни у нас по линии деда из Астрахани. Отец дедушки Василия — Степан пе-

реехал в Нижний Новгород и перевез семью. Такова история нашей семьи».

По словам Владыки, дед оказал огромное влияние как на детей, так

и на внуков. Перед ними был образ человека несгибаемой воли, абсолютно пре-

данного Богу. Незадолго до смерти, обращаясь к детям, дед сказал:

— Никогда ничего не бойтесь, в этом мире нет ничего такого, чего следо-

вало бы по-настоящему бояться. Нужно бояться только Бога.

Если бы это говорил человек изнеженный, какой-нибудь теоретик, то,

возможно, его слова не прозвучали бы столь убедительно.

Галина Карпусь

http://www.agidel.ru/?param1=14294&tab=5

?

ОТЦА ПАТРИАРХА КИРИЛЛА МОГЛИ РАССТРЕЛЯТЬ

ЗА ПОКУШЕНИЕ НА СТАЛИНА

Но он получил три года лагерей на Колыме

Михаилу Васильевичу в 2007 году исполнилось бы сто лет. Он родился

в семье монархиста, который выступал против революции. В Церкви с рожде-

ния, в 1926 году поступил на Высшие богословские курсы в Ленинграде —

единственный профильный вуз в стране. После окончания попал в поле зрения

органов госбезопасности.

Как порядочный гражданин отслужил два года в Красной Армии, к 1933

году окончил Механический техникум, поступил в Ленинградский индустриаль-

ный институт. А через год его арестовали — как раз накануне женитьбы. При

обыске нашли конспекты с лекциями богословов. Там слово «Бог» писали с про-

писной буквы. Гундяева обвинили в политической нелояльности. На следствии

выбивали показания в покушении на Сталина.

— Не признаешься — гарантирую расстрел без суда, — отчеканил следо-

ватель.

— Я этого не делал и в этом не признаюсь, — просто ответил Михаил Ва-

сильевич. — Ну как ленинградский студент совершил бы покушение на вождя,

который живет в Москве и находится под неусыпной охраной?

— Вот это нас и интересует! — «включил дурачка» энкавэдэшник. — По-

этому прямо сейчас чистосердечно напиши: как, проживая в Ленинграде, ты

планировал убийство товарища Сталина в Москве.

Михаил Васильевич себя не оговорил и получил три года лагерей

на Колыме.

До войны Гундяев работал на оборонном заводе имени Калинина. Начал

токарем, а к войне занимал должность главного механика. В блокаду укреплял

город.

В 1943 году его снова призвали в армию. После войны отец Патриарха

вернулся на завод.

— Свою веру он не декларировал, — вспоминают близкие Гундяевых. —

Но и не скрывал, если речь заходила о Церкви. О прошлом Михаила Васильеви-

ча знали немногие. Дивились. Но по-настоящему они ошалели в марте 1947 года.

40-летний главмех, отличный специалист с престижной должностью

и хорошим заработком, отец двух детей, примерный семьянин и просто поря-

дочный и славный человек, оставил завод. По цехам носилась невероятная но-

вость: — Мишка в попы ушел, — шептались его друзья. Послевоенное время —

голодное, но оптимистичное. Светская жизнь била ключом — живи и радуйся!

Но Гундяев оставил продовольственные карточки, написал заявление об уволь-

нении и подал прошение о рукоположении. Диаконскую хиротонию совершил

митрополит Ленинградский и Новгородский Григорий (Чуков), а через неде-

лю — и иерейскую. Назначение получил в храм Смоленской иконы Божьей Ма-

тери на Васильевском острове.

Он стал самым молодым священником Ленинградской епархии.

На «Ваське»6 сложились легенды о механике-иерее. Смотреть на его службы хо-

дили толпами — рабочие, начальники, соседи.

Александр Ермаков

«Комсомольская правда». 29.01.2009

?

«Я РОС В УБЕЖДЕНИИ,

ЧТО И МНЕ ПРЕДСТОИТ ПОСТРАДАТЬ ЗА ВЕРУ...»

Из интервью митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла областному

ежемесячному журналу «Смоленск». № 11 (91)/2006

У меня не было необходимости искать какой-то особый путь к Богу

и Церкви, поскольку Господь благословил мне появиться на свет и воспитывать-

ся в семействе с твердыми православными устоями. Священниками были и мой

отец, и мой дед, причем отец принял священный сан раньше, чем дед. А дед был

настоящим исповедником веры и провел многие годы в тюрьмах, лагерях

и ссылках. Он как-то подсчитал, и оказалось, что за его плечами было 47 тюрем

и 7 ссылок. Дед был механиком и машинистом на железной дороге Москва —

Казань. Он хорошо зарабатывал и много жертвовал на христианские святыни

на Афоне и в Иерусалиме.

Мой дед был очень мужественный и сильный человек, он воспитал семе-

рых родных детей и одну сироту.

И, несмотря на это, добровольно пошел на мученические испытания

и суровые лишения, открыто выступал против закрытия храмов во времена атеи-

стических гонений. Ему выпало быть в числе первых заключенных печально

знаменитого Соловецкого лагеря особого назначения и участником Соловецкого

Собора.

Отец мой, главный механик оборонного предприятия в Ленинграде, вырос

глубоко верующим человеком. До войны он был репрессирован, тоже был испо-

ведником, сидел на Колыме, потом строил укрепления во время обороны Ленин-

града. В годы войны был военпредом на Горьковском заводе и принимал танки

Т-34 перед их отправкой на фронт. Уже после войны, в 1947 году, пришел к мит-

рополиту Ленинградскому и попросил благословения на иерейское служение,

стал священником.

Видя пример деда и отца, я в детстве рос в убеждении, что и мне предсто-

ит пострадать за веру, готовил себя к этой судьбе. Я не был пионером, не всту-

6 Так питерцы называют Васильевский остров.

пал в комсомол, больше всего боялся стать соглашателем. Но не стал и дисси-

дентом. Прежде всего потому, что всегда любил свою страну и свой народ.

И в советское время я считал, что нельзя делать ничего такого, что могло бы по-

вредить единству народа и пагубно отразиться на судьбе страны.

Мне пришлось пострадать за свои убеждения в школьные годы, но при

этом я был одним из лучших учеников в классе. Поэтому впервые обо мне газе-