Прот.Виктор Гурьев - Пролог в поучениях

Наказание страшное! Но не постигает ли таковое и нынешних неверующих хулителей великих дел Божиих? Да, постоянно, братие, постигает. Кто, как не подобные хулители то и дело умирают без покаяния? А разве это не то же, что внезапная смерть? Конечно, то же, даже еще хуже, ибо нераскаянных грешников в будущей жизни ждет другая, несравненно горшая смерти телесной смерть вечная, смерть души, вечное разлучение с Богом, вечный мрак, вечное мучение. Убоимся же, братие, страшного греха неверия. Ибо этот грех, называемый хулою на Духа Святого, есть самый пагубный из всех грехов, и умерший в нем не получит прощения. Аминь.

(Слово от Патерика. Прол. Июня 16)

Некоторые из святых Божиих людей, спасавшихся в пустынях, показывают нам собою изумительные примеры самоотречения и духовного совершенства. Кроме Бога они никого и ничего не знали, Бог для них был все, и они жили лишь с Богом и в Боге. Все это видно, например, из следующего.

Преподобный Макарий Великий, однажды, когда был на пути в гору Нитрийскую, был прошен старцами сказать им что-нибудь в их назидание. Макарий отвечал им: "Скажу вам вот что: я не был монахом, но монахов видел. Когда я был, однажды, в Скиту и сидел в своей келии, помысел говорил мне, чтобы я шел во внутреннюю пустыню. Сначала я думал, что этот помысел от бесов; но, потом, успокоившись, пошел и вот пришел я к одному болоту, среди которого был остров и звери пустынные подходили к этому болоту и пили из него. И увидел я с ними двух мужей, совершенно нагих и устрашился, думая, что это духи. Но они, видя меня в страхе, сказали мне: "не бойся, мы такие же люди, как и ты". Я спросил: "откуда же вы пришли в эту пустыню?" "Мы монахи, — отвечали они, — но, согласившись, оставили монастырь, пришли сюда и живем здесь уже тридцать лет". Один из них был из Египта, а другой из Ливии. В свою очередь спросили и они меня: "Скажи нам, как стоит мир, и что в нем делается?" Я сказал, а потом и еще спросил их: "Скажите мне, могу ли я быть монахом?" Они сказали: "если человек не отречется от всего мирского, то монахом быть не может" Я сказал им: "я немощен, и жить, как вы, не могу". "А не можешь, — отвечали они, — так сиди в келии и плачь о своих грехах" Я еще спросил: "когда бывает зима, не страдаете ли вы от холода? И когда бывает лето, не сгораете ли от зноя?" Они сказали: "Бог так нас устроил, что мы, и зимою не знаем зимы, и летом не ощущаем зноя".

Итак, братие, заключил свою речь Макарий, я не был монахом, но подлинно монахов видел".

Да, поистине монахов, и даже выше монахов, людей Макарий видел. Он видел земных ангелов и небесных человеков. Они всегда могли сказать с Апостолом: " кто ны разлучит от любве Божия? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч? Известихся бо, яко ни смерть, ни живот, ни Ангели, ни начала, ниже силы, ни настоящая, ни грядущая, ни высота, ни глубина, ни ина тварь кая возможет ны разлучити от любве Божия яже о Христе Иисусе, Господе нашем " (Рим. 8, 35–39).

Поэтому верно, что некоторые из святых Божиих людей, спасавшихся в пустынях, показывают нам изумительные примеры самоотречения и духовного совершенства. Но эти примеры особенно должны быть дороги для нас потому, что они наглядно показали нам то, что благодать Божия есть крепче, нежели самая сильная воля и что любовь к Богу побеждает все. Будем помнить это. Аминь.

(Слово св. Ефрема о непокоряющихся монасех игуиену и братии. Прол. Июня 17)

Не все поступают в монахи по призванию. Иные без рассуждения по молодости, иные вследствие семейных неурядиц, иные по бедности, иные, да что иные? И не перечтешь, пожалуй, причин, по которым многие принимают монашество, вовсе не имея к нему ни призвания, ни желания. Из таковых некоторые становятся со временем прекрасными монахами и служат Богу в преподобии и истине; а другие поживут сначала хорошо, а потом и собьются с правого пути и начнут творить неподобная. Отчего это последнее бывает, братие? Что сказать про сие?

Святый Ефрем говорит: "если случится какому-либо брату поступить в монастырь не по призванию, а по какой-нибудь иной причине, то, если он не будет рассудителен, дьявол сейчас же поглотит его, начиная внушать ему такие мысли: "зачем ты трудишься? И зачем прилежишь к добрым делам? Ведь тебе награды никакой не будет, ибо ты пришел в монастырь не своей силою, а по неволи. Если б не случилось с тобою такого-то обстоятельства в твоей жизни, ты не пришел бы сюда. Не мучайся же зря: все равно пользы тебе никакой не будет" Так начинает искушать монаха ненавидящий добро дьявол, и, если монах нерассудителен, он со временем доводит его и до погибели. Поддавшийся внушениям дьявольским, инок становится нерадивым, теряет страх Божий, начинает со всеми ссориться и угождать своей плоти. Милости игумена к себе он забывает и не обращает на них никакого внимания. Без ума иногда ропщет, без ума рыдает и сам себя постепенно, не замечая того, влечет к погибели. Вместо добродетели, он начинает злое творить и лишается благодати Господней.

Так вот от чего монахи, поступающие в монастырь не по призванию, начинают иногда неподобная творить. Оттого, что так поступать их научает дьявол. Пусть они помнят это и ему, врагу нашего спасения, и самим себе брань объявят, и зло из себя пусть изгоняют в самом начале. Придет скверная мысль? Сейчас же берись за молитву и труд. Захочется сделать худое дело? Наперекор дьяволу и самому себе, сделай доброе. Скучно станет? Иди беседовать со старцами и благочестивыми товарищами. Мысль о грехах станет приводить в отчаяние? Иди к духовному отцу и облегчи сердце свое слезами. Весело станет? Радуйся и пой псалмы или другие церковные песнопения. Никогда не унывай, никогда не отчаивайся и спасен будешь. Аминь.

(Слово о некоем пресвитере духовнем, иже видев бесы у келии ленивого монаха, и понуди его в нощи молитися и прогна бесы)

Отчего это, братие, бывает, что когда мы долго не молимся или вообще ленимся молиться дух наш бывает тревожен и сердце неспокойно? Отчего в это время и помыслы смущают нас, и недовольство какое-то гнетет, и хорошее нам на ум нейдет? И отчего наоборот, когда молимся усердно, когда прилежим к молитве, сердце наше всегда бывает спокойно, ум светел, а иногда даже мы ощущаем такое радостное состояние духа, что, рады были бы оставить землю и улетать на небо? В первом случай оттого нам худо бывает, что когда мы ленивы к молитве, враг нашего спасения имеет к нам ближайшие доступ, а во втором оттого хорошо становится, что, когда мы молимся усердно, враг бежит от нас, и молитвою мы далеко его гоним от себя прочь.