Брюс Мецгер - Канон Нового Завета

Напоследок отметим еще полдюжины недавно опубликованных работ по канону, где к предмету исследования применяются различные подходы. Особенно важна здесь магистерская диссертация фон Кампенхаузена [135] Hans Freiherr von Campenhausen, Die Entstehung der christlichen Bibel (Tubingen, 1968, 2-е изд., 1977); пер. на англ, яз., The Formation of the Christian Bible (Philadelphia, 1972). По поводу его мнения (pp. 230 ff) о том, что к определению границ канона Церковь подтолкнул монта-низм, см. комментарий автора настоящей книги в Gnomon , xiii (1970), pp. 729 f. о развитии христианской Библии до времен Оригена. В рамках этого значимого, но короткого промежутка он сосредоточился на истории понятий “Писание” и “канон”, приложив к своим рассуждениям обширную подборку документов о том, какую важную роль сыграли люди, определяющие Церковь того времени.

Следующей по степени важности стоит компиляция работ, написанных с 1941 по 1970 г. авторами, занимавшимися главным образом каноном внутри канона [136] Das Neue Testament als Kanon; Dokumentation und kritische Analyse zurgegenwartige Diskussion (Gottingen, 1970). Среди оценок помещенных здесь работ своей чрезмерно суровой критикой как самого редактора, так и многих авторов выделяется книга Gerhard Maier Das Ende der historisch-kritischen methods (Wuppertal, 1974), пер. на англ. яз., The End of the Historical-Critical Method (Si Louis, 1977). . Ее составил Эрнст Кеземан. Два автора — католики [137] Все авторы — германского происхождения; рассуждения с других позиций см. Geoffrey Wainwright, «The New Testament as Canon», Scottisch Journal of Theology , xxviii (1975), pp. 551–571. ; среди протестантов больше экзегетов, чем богословов и историков Церкви, вместе взятых. Редактор живо разбирает и критикует каждый очерк, тщательно зондируя допущения и основные идеи экзегетов, выдвигая претензии экзегетического же характера.

В книге с подзаголовком «Экуменический подход» [138] The Formation of the New Testament Canon: An Ecumenical Approach (New York, 1983). Каждый из авторов уже высказывался о разных аспектах этой темы; Farmer в Jems and the Gospel; Tradition, Scripture, and the Canon (Philadelphia, 1982), a Farkasfalvy в «Theology of Scripture in St. Irenaeus», Revuebmidictine , xxviii (1968), pp. 319–333. протестантский историк Нового Завета и католический специалист по патристике соединили свои усилия, чтобы понять сложные проблемы, связанные с расширением канона. Уильям Р. Фармер (Farmer) придает слишком большую роль гонениям и мученичеству, считая, что именно они повлияли на развитие канона. Цистерцианец Денис М. Фаркашфальви (Farkasfalvy) сосредоточен на том, как понимал Ириней апостольство, столь важное для развития канона.

Особняком стоит попытка Антона Майера (Мауег) показать, как Павел, Лука и другие авторы Нового Завета подвергли цензуре и “депролетаризировали” подлинные изречения Иисуса и как потом их писания были канонизированы благодаря политической хитрости. Связывает он все это с проблемой социального неравенства, полагая, что в результате восторжествовали сексизм, антисемитизм и капитализм! [139] Der zensierteJesus; Sloziologie des Neuen Testaments (Olten und Freiburg i. В., 1983).

Бревард Чайлдс в книге «Введение в канон Нового Завета» (В. S. Childs, The New Testament as Canon: An Introduction ) [140] (London, 1984; Philadelphia, 1985). (как и в более раннем труде о Ветхом Завете [141] Introduction to the Old Testament as Scripture (Philadelphia and London, 1979). О критике того, что Childs называет “канонической критикой” Ветхого Завета, см. James Barr, Holy Scripture; Canon, Authority, Criticism (Philadelphia, 1983), pp. 130–171. ) хочет поднять все текстологические и богословские вопросы, возникающие, когда Новый Завет в его нынешней канонической форме толкуют как Писание, имеющее верховный авторитет для Христианской церкви. Он считает, что процесс формирования канона начался в новозаветный период, а тексты постепенно обретали законченный вид. В послеапостольское время уже ничего существенного не происходило, поэтому автор его практически игнорирует. Поскольку он употребляет слово “канон” в трех явно различных значениях (фиксированное собрание книг; окончательная форма книги или группы книг; завершенность или авторитетность), читателя нередко ошеломляет применение термина “канонический” к самым разным словам. Получается что-то вроде мистификации [142] Слово “канонический” служит определением почти 30 разным словам: адресат, подход, собрание, цель, контекст, корпус, редакторы, стиль, функция, согласованность, намерение, толкование, тема, образец, перспектива, проблема, процесс, чтение, ссылки, передача, роль, оформление, значение, форма, определение, стадия, позиция, единство. .

Книга Гарри Гэмбла «Новозаветный канон, его возникновение и значение» (Η. Υ. Gamble, « The New Testament Canon, its Making and Meaning », Philadelphia, 1985) — краткая, но насыщенная. В ней содержится сжатый анализ исторических факторов формирования канона и богословских предпосылок, подвигнувших Церковь на решение определить свой канон.

В работе «Псевдонимы и канон» Дэвид Мид (D. G. Meade, Pseudonymity and Canon [143] (Tubingen, 1986); см. р. 284, сноску 35, внизу. ) затрагивает напряжение между литературной критикой с ее историческими приоритетами, с одной стороны, и богословской проблематикой каноничности — с другой. Автор считает, что, как и для иудейской религиозной литературы, где авторство означает не буквальное происхождение, а принадлежность определенной традиции, так и в случае со “вторыми” Посланиями Павла и Петра в Новом Завете “открытие оригинальных текстов с псевдонимами или с анонимной редактурой нисколько не препятствовало бы признанию их каноническими. Приписывать новозаветный текст тому или иному автору в контексте проблемы канона означает возводить его к определенной авторской традиции”.

Еще одно издание, Джозеф Ф. Келли, «Откуда взялся Новый Завет?» (J. Ε Kelly, « Why is There a New Testament? », Wilmington, 1986), предназначенное, по словам автора, для неспециалистов, рассказывает о том, как составлялись и передавались книги Нового Завета и как входили в канон.

Термин “мужи апостольские” (В оригинале, как и в англоязычной литературе вообще, — Apostolic Fathers, дословно “апостольские Отцы”. ( Примеч. ред .)) принято употреблять по отношению к тем авторам, которые лично знали некоторых апостолов, но сами не принадлежали к их числу. Сначала Отцами апостольского века называли пятерых писателей, чьи труды в 1672 г. впервые объединил патролог Котелье (J. В. Cotelier). Это издание включало писания Варнавы, Климента Римского, Ермы, Игнатия и Поликарпа [144] Sanctorum Patrum qui imparibus apostolicisfloruenmt, Barnabae, dementis, Hermae, Ignatii, Policarpi, opera edita el inedita, vera et suppositicia… 2 т. (Paris, 1672). Обзор ранних изданий мужей апостольских см. ej. A. Fischer, «Die altes-ten Ausgaben der Patres Apostolici. Ein Beitrag zu Begriff und Begrenzung der ApostolischenVater», Historischesjakrbuch , xciv (1974), pp. 157–190. . В 1693 г. Уильям Уэйк (William Wake) издал английский перевод некоторых документов под общим названием «Подлинные послания апостольских Отцов» ( The Genuine Epistles of the Apostolical Fathers ) [145] London, 1693; 4-е изд., 1737. См. также: Η. J. Dejonge, «On the Origin of the Term “Apostolic Fathers”», Journal of Theological Studies , NS xxix (1978), pp. 503–505. . Потом к ним стали добавлять анонимное Послания к Дuoгнemу [146] На самом деле нет никаких оснований включать эту высокопоэтичную апологию христианства в корпус мужей апостольских, поскольку сейчас ее происхождение обычно датируется концом II — началом III века. Кроме того, ее анонимный автор лишь однажды, и то мимоходом, ссылается (XII. 5) на текст Нового Завета (1 Кор 8:1), поэтому сама она не может иметь сколь-нибудь серьезного значения для истории новозаветного канона и в этой главе рассматриваться уже не будет. , сохранившиеся фрагменты Папия и Дидахе (после первой публикации полного текста в 1883 г.), озаглавленного в рукописи как «Учение Господа, преподанное язычникам через двенадцать апостолов».