Карл Барт - Мнгновения

жалеть других и — хотя бы немного — смеяться над собой, и есть один из пресловутых «разжигателей войны». И еще одно: чтобы всеми силами хотеть мира, нужен великий страх — страх Божий.

Что мы имеем в виду, когда мы говорим о Боге и Его творении? Некие таинственные силы, действие которых мы ощущаем? — Нет. Судьбу, железным обручем охватывающую весь мир? — Нет. Наши собственные представления о том, что лучше всего, выше всего, ценнее всего? — Тоже нет. Про всех этих богов мы никогда не скажем, что дух наш радуется о них. Мы радуемся только о Том, Кого называем «Бог, Спаситель мой». О Том, Кто пришел, чтобы помочь нам, и одним Своим присутствием говорит нам, что мы нуждаемся в помощи. О Том, Кто несет спасение в нашу горестную жизнь. Это Бог Спаситель. Об этом Боге мы можем — и должны — радоваться. Случается, что люди думают о других богах, горестно склоняются перед неумолимой судьбой, тешат себя своими идеями — или фанатично воплощают их в жизнь. Но они не радуются. В нашем мире почти нет радости; фанатичная серьезность, мрачное рвение в злом деле — вот этого в нашем мире слишком много. О чем это говорит? О том, что мы почти разучились верить в Бога живаго и исповедовать Его. О Боге, нашем

Спасителе, радуемся мы, если мы найдем Его — или Он нас найдет.

Многие из христиан часто ходят с понурым, угрюмым видом. У тебя нет никакого повода для брюзжания; это не приносит тебе никакой пользы. Ты — творение Божье. Господь всегда заботится о тебе. Твоя задача — быть таким, каким Он сотворил тебя, сохранять то, чем Он одарил тебя. Будь же Его творением, Его сыном и не забывай славить Его — даже если голос твой не особенно внушителен — и жить в радости, которая тебе подарена — даже если ты не можешь полностью выразить ее. Это не так трудно; тебе это по силам. Всемогущий Боже, сделай так, чтобы всем нам это оказалось по силам!

Господи Боже наш, если Ты не вложишь нам в сердце и уста хвалы Тебе, как мы восславим Тебя? Если Ты не пожелаешь, чтобы вся наша жизнь, все наши мысли, слова и поступки были хвалой Тебе, как мы восславим Тебя? Мы просим, чтобы Ты пожелал этого. Еще мы просим, чтобы всем христианам было дано славить Тебя лучше, честнее, сильнее, чем это было до сих пор. Мы просим Тебя о великом милосердии — научи нас, заблудших, измученных людей, погрязших в распрях, — славить Тебя. У нас нет другой помощи, кроме Тебя. Аминь.

Живой Бог — это истинный Бог. Не пятое колесо, но то, что приводит все колеса в движение. Не отдаленное святилище, но Тот, Кто всегда в центре. Не таинственная заоблачная власть, которая побуждает человека к рабству (или от которой он убегает, как озорной школьник от злого учителя), но ясная сила, которая находится надо всем — и во всем; сила, призывающая человека одновременно к поклонению и свободе. Не мысль, не мнение, но сила жизни, преодолевшая силу смерти, столь же реальная, как сила электричества. Не украшение мира, но рычаг, сдвигающий его с места. Не призрачное ощущение, но реальность, которая всегда с тобой. Она дает силы, как хлеб; она как крепость, в которую возвращаются после бесстрашных вылазок во враждебный мир. Вот что значит живой Бог. Ты удивляешься, что все это возможно? Ты будешь еще многому удивляться. Мы не знаем живого Бога; все, что мы можем — это чувствовать Его присутствие. Как беспомощны все наши попытки хоть что-то сказать о Нем!

Бог христианского вероисповедания, в отличие от всех других богов, не был придуман людьми; в отличие от других богов, Он не был результатом напряженного духовного поиска того или иного народа, некоей ветвью духовного развития. Мы, христиане, говорим о Боге, Который утверждает, что только Он — истинный Бог, и вытесняет все то, что претендовало на это название раньше. Перед Ним обращаются в прах все другие боги; Он остается Богом единым. Он находится над нами и надо всеми нашими чувствами, стремлениями, прозрениями, над всеми — даже самыми великими — проявлениями человеческого духа. Он не только недоказуем, но и непостижим. «Бог в вышних» — это Тот, Кто обладает абсолютной реальностью; это Тот, Кто снова и снова открывается нам. Находясь «в вышних», Он находится и с нами. «Бог в вышних» значит не «Тот, Кто бесконечно далек от нас», но «Тот, Кто спускается к нам с высоты». «Бог в вышних» — это истинный Бог. Тот, Кого мы никогда не сможем постигнуть; Тот, Кто принимает каждого из нас.

Сила Божья в корне отличается от любой мирской силы, мирской власти. В то же время она совершенно

чужда какому-либо бессилию (а в нашем мире присутствует и такое явление, как власть бессилия!). Богу подвластно все, чего бы Он ни пожелал; Он находится над любой иной силой, любой иной властью. Все эти «иные силы» проявляются по отношению к нам совершенно иначе, чем Его сила. Бога нельзя назвать «самой главной силой», ибо по Своей природе Он несопоставим с другими силами. Он — Господь, над Которым ничто не властно. Однако Бог — вовсе не «сила в себе»; понятие «высшей силы» никак не поможет нам продвинуться хоть на шаг к ответу на вопрос «Кто есть Бог?». Страшно ошибается тот, для кого всемогущество — главный атрибут Бога; ибо «всемогущ» дьявол. Где власть существует и устанавливает правила для и во имя самой себя, там можно говорить о «революции нигилизма», но не о Боге. Власть во имя власти — это зло. Власть Бога противоположна власти для себя, власти как таковой. Сила Бога — это сила справедливости; справедливость находится в основании Его власти. Божественная сила, могущество справедливости — это могущество Бога, Который есть любовь. То, что восстает против этой любви, есть несправедливость по сути своей и поэтому не может быть истинной властью. Могущество Бога, могущество Его любви и свободы — истинное могущество; оно воплощается и открывается нам во Христе.

Величайший Божий дар, Божья милость — Его выбор; это тайна, которая определяет жизнь каждого Его создания. Создавая нас, Господь принимает нас, признает нас. Это самое важное; это то, что предшествует любому самоопределению человека — согласие Бога, которое дает нам право и силы жить в любых обстоятельствах. Оно побуждает к нас к движению, к развитию, но не нарушает мира в нашей душе, не отнимает покоя. Понятие беспокойства находится за пределами божественной милости человеку, божественного выбора: беспокойство присуще созданию, восставшему против воли Божьей. Такое восстание гибельно, ибо оно отнимает единственную возможную опору и не дает взамен ничего. Но божественный выбор, божественное согласие дает нам истинный покой: оно не знает ни условий, ни сомнений. Верность Господа вечна, а не временна. Все заботы, тревоги, сомнения, которые проистекают от очевидной невозможности жить лишь собственными силами — все они остались для нас позади, ибо божественный выбор свершился. Его согласие — основа и причина нашей жизни, ибо Господь есть Господь наш. Все, что требуется от нас — спокойно жить той жизнью, для которой Он нас предназначил. С восхищением, с благоговением мы должны принять этот великий дар, эту великую тайну — тайну Его выбора.