Зенон Косидовский - Сказания евангелистов

В общем мы должны сделать вывод, который, быть может, поразит многих читателей, но который, по всей видимости, верен: все сказание об Иуде чистейший вымысел, никакого Иуды не существовало. В подкрепление этого тезиса мы можем сослаться на свидетельство наиболее осведомленного лица, а именно апостола Павла. В своем первом послании к коринфянам он рассказывает о том, как протекала Последняя вечеря, а немного дальше о том, как Иисус, воскреснув, сразу же явился двенадцати апостолам. И вот в описании Павлом Последней вечери вообще нет речи об Иуде и о его предательстве, что весьма странно, если учесть, как ярко изображают этот инцидент евангелисты.

Второй интригующий факт - явление Иисуса апостолам без малейшего упоминания об отсутствии Иуды. Павел описывает этот эпизод так, словно он понятия не имеет о предательстве и самоубийстве Иуды. Можно, конечно, предположить, что он по какой-то причине намеренно обходит эту историю молчанием, но это почти невероятно: её нельзя было замолчать, если она была хорошо известна во всех христианских общинах. Вспомним, что послание Павла источник более ранний, чем евангелия и "Деяния апостолов". И тогда невольно напрашивается один лишь вывод: при Павле сказания об Иуде ещё не существовало, это легенда, возникшая несколькими десятилетиями позже. Мы можем даже догадываться о причинах её возникновения. После разрушения Иерусалима в эллинские города хлынул поток еврейских беженцев. Начали вспыхивать конфликты между ними и приверженцами Иисуса. Мы знаем из Нового завета, что конфликты эти принимали порою очень ожесточенный характер, и именно в такой напряженной обстановке родился легендарный образ Иуды, олицетворяющий евреев и их ответственность за гибель Спасителя. Хорошо известно, что народ часто выражал свои чаяния, надежды и настроения в притчах. В данном случае дело облегчалось тем, что идея и сюжет притчи были уже готовы. Достаточно было обратиться к соответствующим местам Ветхого завета, чтобы на их основе сочинить драматическое сказание о предательстве, жертвой которого пал Иисус.

Ветхозаветное происхождение сказания об Иуде явственно запечатлено в текстах Нового завета. В "Деяниях апостолов", например, Петр говорит следующее: "Мужи братия! Надлежало исполниться тому, что в Писании предрек дух святый устами Давида об Иуде, бывшем вожде тех, которые взяли Иисуса" (1:16). Также и Иисус в Евангелии от Иоанна заявляет, что надлежало исполниться сказанному в Писании, и в доказательство приводит стих из сорокового псалма: "Ядущий со мною хлеб поднял на меня пяту свою" (13:18) - и затем указывает на Иуду, как на предателя, обмакнув в вине кусок хлеба и подав ему. И ничего нет удивительного в том, что и некоторые другие элементы сказания позаимствованы из Ветхого завета почти буквально. Так, например, в Евангелии от Матфея сказано, что Иуда, раскаиваясь в своем поступке, бросил тридцать сребреников в храме, а священники купили за эти деньги землю горшечника под кладбище. А вот что рассказано в книге пророка Захарии: "И скажу им: если угодно вам, то дайте мне плату мою; если же нет,- не давайте; и они отвесят в уплату мне тридцать сребреников. И сказал мне господь: брось их в церковное хранилище,- высокая цена, в какую они оценили меня! И взял я тридцать сребреников и бросил их в дом господень для горшечника" (11:12, 13). СУД. Въезд Иисуса в Иерусалим должен был обязательно состояться: ведь он предсказан Ветхим заветом. Так изображают дело евангелисты. Жители Иерусалима будто бы приветствовали Иисуса словами одного из псалмов о царе израильском. Даже такая деталь, как то, что Иисус приехал верхом на ослике, была заранее предусмотрена в пророчестве Захарии: "Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: её царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной" (9:9). Итак, сюжет сказания о въезде Иисуса в Иерусалим также явно навеян Ветхим заветом, и мы не знаем поэтому, что в нем правда, а что вымысел. Евангелисты образно описывают радостную экзальтацию толпы, поверившей, что Иисус - обещанный мессия и новый царь израильский, который освободит еврейский народ от чужеземного ига. Эти живописные, драматические и эмоциональные сцены явились источником вдохновения для художников, поэтов, музыкантов. Иисус, торжественный и непроницаемый, сидя верхом на ослике, пробирается сквозь толпу среди шума и толчеи. В толпе нашлись энтузиасты, которые приветствовали его как царя" устилали его путь одеждами и зелеными ветками деревьев или, как рассказано в Евангелии от Иоанна, приветствовали его, размахивая пальмовыми листьями. Лука сообщает, кроме того, что всю сцену с возмущением наблюдали присутствовавшие там фарисеи.

А теперь попробуем взглянуть на этот эпизод иначе, с позиции рядового жителя тогдашней Палестины: как он виделся ему сквозь призму его жизненного опыта?

Прежде всего, следует сказать, что во времена Иисуса обстановка в Палестине была отнюдь не идиллическая. Перед разрушением Иерусалима объявилось в разные годы около тридцати пророков, предсказывавших, что мессия из царского рода Давида освободит еврейский народ. Возбужденное мессианскими надеждами население легко откликалось на зов пророков, вспыхивали волнения, которые затем жестоко подавлялись. В ответ на кровавые расправы римлян возникла группировка "зелотов", призывавших к борьбе с римлянами не на жизнь, а на смерть. Террористы, так называемые "сикарии" ("кинжальщики"), свирепствовали в городах Галилеи и Иудеи, убивая в уличной толпе захватчиков и их еврейских приспешников.

В довершение всего прокуратором Иудеи был Понтий Пилат, человек грубый и ограниченный, не понимающий психологии населения управляемой им провинции, словом, тупой римский чиновник. Впрочем, народ Иудеи не так-то легко было держать в узде. Гордый своими обычаями и традициями, он отличался религиозным фанатизмом, шовинизмом и мятежностью. По отношению к захватчикам применял тактику саботажа, скрытого сопротивления и непрерывного требования особых привилегий. Не слишком высокую, ибо подчиненную легату Сирии должность прокуратора Иудеи Понтий Пилат занял в 26 году и сразу же вызвал среди своих новых подданных взрыв негодования. Его военные отряды вошли в Иерусалим с императорскими знаками, на которых рядом с орлом виднелось изображение императора. Поскольку иудейская религия запрещала изображение человека в живописи и скульптуре, то это было воспринято как явное намерение осквернить храм. Жители Иерусалима построились в огромную колонну, которая отправилась за 120 километров в Кесарию, к постоянной резиденции прокуратора. Толпы фанатиков, крича и угрожая, окружили дворец, требуя немедленно убрать знаки из священного города.