Павел Берснев - Лабиринты ума

Первыми учеными, которые попытались объяснить все функции мозга на основе законов химии и физики, были ученики знаменитого И. Мюллера – Эмиль Дю Буа-Реймон (1818—1896) и Г. Гельмгольц (1821—1894). Они поклялись изучать физиологию с позиций физики и химии и даже скрепили эту клятву кровью. Однако оба ученых столкнулись с непреодолимыми трудностями. Г. Гельмгольц, развивая философские позиции Мюллера, отрицал соответствие наших ощущений реально существующей действительности («теория символов»). А Эмиль Дю Буа-Реймон в конце жизни утверждал, что у познаний имеются пределы. К непознаваемым явлениям он относил и психические. Ему принадлежит знаменитое высказывание – «ignoramus et ignorabimus» ( лат. «не знаем и не узнаем»).

Среди выпускников западных лабораторий был и «отец русской физиологии» И. М. Сеченов (1829—1905). После написания статьи «Попытка ввести физиологические основы в психические процессы», в которой высказывалась мысль о рефлекторной природе психических явлений, против ученого было возбуждено уголовное дело. Такие идеи были несовместимы с религиозно-моральными принципами того времени. В итоге статья Сеченова «Рефлексы головного мозга» была опубликована лишь в узковедомственном медицинском издании.

Но в конце концов, как пишет Б. Ф. Сергеев, «ученые конца XVIII – начала XIX века подорвали веру в существование непознаваемой души и поставили на очередь вопрос об изучении деятельности мозга, который уже нельзя было рассматривать как седалище нашей психики, каким его до того считали, – он получил статус творца». [21]

Сознание все чаще стало рассматриваться как продукт высокоорганизованной материи, т. е. центральной нервной системы, как эпифеномен физиологических процессов в головном мозге.

Каждая эпоха имеет свои метафоры и аналогии. Если во времена Галена главными достижениями техники были водопровод и канализация, то и мозг, как полагал Гален, функционирует как система каналов и его основная функция выполняется не веществом, а заполненными жидкостью полостями, известными в настоящее время как система мозговых желудочков, наполненных церебральной жидкостью. Гален полагал, что все физические функции тела, состояние здоровья и болезни зависят от распределения четырех жидкостей организма – крови, флегмы (слизи), черной желчи и желтой желчи. Каждая из них несет свою функцию: кровь поддерживает жизненный дух животного; флегма вызывает вялость; черная желчь – причина меланхолии, а желтая – гнева.

XVII век принес новую научную метафору – часовой механизм и оптический прибор. Новые открытия связывались с механистической моделью Вселенной. Эта модель стала в то время господствующей. Она основывалась на работах Исаака Ньютона и Рене Декарта и получила название ньютоно-картезианской механистической модели. Отсюда и анализ мозга по аналогии с хорошо отлаженным механизмом. Надо сказать, что эта аналогия дала и прогрессивные плоды. Так, в начале XVII века немецкий астроном Иоганн Кеплер пришел к мысли, что глаз работает как обычный оптический прибор. А некоторое время спустя английский анатом Томас Уиллис (Виллизий) открыл, что слух основан на преобразовании звука, распространяющегося в воздухе, колебания которого активизируют специальные рецепторы улитки уха.

Открытие электричества и свойств газов влекло за собой новые аналогии. Возникли теория «баллонистов», согласно которой нервы представляют собой полые трубки, по которым проходят потоки газов, возбуждающих мышцы, и теория «электрических флюидов», породившая в среде обывателей немало мифов о том, что электричество может оживить мертвеца.

Механистическая модель деятельности высшей нервной системы и связанных с ней психических процессов надолго закрепилась в умах ученых. Джон Б. Уотсон, основоположник бихевиоризма (от англ. behavior – поведение), вообще пришел к отрицанию существования сознания, решив, что всякое поведение по сути – реакция на внешнюю среду. «Психология, – говорил он, – какой ее видят бихевиористы, представляет собой объективную отрасль естественных наук. Ее теоретической целью является предвидение и контроль поведения. Интроспекция не относится к ее основным методам… Бихевиористы в своем стремлении к поиску единой схемы реакции животных не видят ни одной линии, разделяющей человека и животное». [22]

Работы Ивана Павлова (1849—1936), в которых он употреблял понятия «физиология высшей нервной деятельности» и «психическая активность» как синонимы, а также концепция Б. Ф. Скиннера (1904—1990), который вовсе отбросил концепцию «личности» (личность наряду с эмоциями и интеллектом он считал лишь суммой поведенческих моделей [23]), длительное время определяли научные взгляды на мозг, душу и сознание.

Но вот настал момент, когда гений Альберта Эйнштейна сумел «перешагнуть» ньютоно-картезианскую систему, сформулировав теорию относительности и заложив основы квантовой теории. Революционные открытия Альберта Эйнштейна, Нильса Бора, Эрвина Шредингера, Вернера Гейзенберга, Роберта Оппенгеймера и Дэвида Бома внесли огромный вклад в примирение научного мышления и мистицизма [24]. Квантово-релятивистская физика, теория систем и информации, кибернетика, нейропсихология, нейробиология и психофармакология внесли неоценимый вклад в новое понимание принципов работы мозга.

Важнейший вклад в дело переоценки роли мозга в процессе психической деятельности человека, в особенности в таких важнейших аспектах, как религиозные переживания, внесла трансперсональная психология [25]. Достаточно упомянуть знаменитый труд Станислава Грофа «За пределами мозга», в котором весьма убедительно опровергается статус мозга в качестве единственного творца сознания. В ряде многочисленных сессий ЛСД-терапии (о психоактивном веществе ЛСД см. далее) Гроф выяснил, что память человека содержит не только «биографический» опыт (который начинается в раннем детстве), но также пренатальный (дородовый) и перинатальный (околородовый) опыт. Это было сенсационным открытием, так как опровергало имевшиеся к тому времени данные о нейрофизиологическом и ментальном функционировании плода. Согласно данным нейрофизиологии, формирование памяти становится возможным лишь после миелинизации нервных волокон, что делает возможным распространение нервного импульса. Поскольку миелинизация оболочки церебральных нейронов у новорожденного еще не закончена, делался вывод о невозможности записи в памяти ребенка опыта до рождения и самого момента рождения.

В действительности же оказалось, что человек может заново испытать достаточно конкретные эпизоды жизни плода и эмбриона; человек даже может оказаться на уровне клеточного сознания и пережить процесс оплодотворения яйцеклетки сперматозоидом. Можно заново пережить эпизоды из жизни своих биологических предков и встретить архетипические образы коллективного бессознательного (содержание коллективного, расового банка памяти в юнговском смысле). Порой люди заявляют о явственном переживании своих прошлых воплощений. Отмечались случаи, когда люди отождествляли себя с животными и даже с простейшими одноклеточными тех далеких времен, когда на земле зародилась жизнь [26]. В других случаях люди отождествляли себя с сознанием групп людей, всего человечества, всей биологической жизни в целом. Иногда на сессиях ЛСД сообщалось о переживании сознания всей планеты и всей материальной Вселенной. Нередко люди испытывали чувство единения, общения с Богом или переживали растворение в Абсолюте.