Вадим Черный - Иисус, не знавший Христа

Евангелия, конечно, не являются аутентичными текстами. Или достоверными. Основная их часть отражает взгляды евангелистов и поздних фальсификаторов. Учитывая небольшое число исходных копий, фальсификаторами зачастую могли быть даже не теологи, а писцы.

В Евангелиях присутствует множество слоев. Например, искажались тексты, придуманные евангелистами, вносились исправления в фальсификации, тексты менялись в соответствии с требованиями времени. Характерны многоуровневые вставки, когда поздняя вставка включена в более раннюю.

Буквально несколько тезисов восходит к прототекстам. Даже они весьма сильно искажены в Евангелиях.

Весьма похоже, что прототексты зачастую не относятся к Иисусу или даже к легендам о нем, но отражают популярные в то (или значительно более раннее) время истории, легенды и мифы.

Совершенно невозможно из Евангелий восстановить слова Иисуса или события его жизни хоть с какой-нибудь достоверностью (как же верить в слова сомнительной аутентичности?) Можно обнаружить некоторые концепции, которые естественно было бы приписать тому или иному евангелисту. Легко во многих случаях обнаружить поздние вставки.

Абсолютно все тезисы Иисуса, минимально претендующие на аутентичность, совпадают с имеющимися в иудейской традиции. Не существует ни одного оригинального тезиса.

Именно иерусалимские христиане, скорее всего, составили прототексты Евангелий (легенды, потом перенесенные в Евангелия; изначально, вероятно, они не имели отношения к Иисусу). Весьма вероятно, что эта секта была крылом значительно более раннего и массового следования Иоанну Крестителю или, по крайней мере, одной из многих сект христианского толка. Из последователей Иоанна только христиане считали, что их учитель Иисус и был Мессией, приход которого предвозвещал Иоанн. Иисус был достаточно мало известной, возможно, и старой, фигурой, чтобы могли существовать буйные версии его жизни уже через 30-100 лет после его предполагаемого распятия.

Одним из руководителей секты, видимо, был Иаков Праведный, зачастую без должных оснований называемый братом Иисуса. Почти наверняка это не апостол Иаков. Кстати, в этом еще одно свидетельство слабого авторитета апостолов.

Не исключено, что в силу анахронизма роль первого руководителя общины приписана другому Иакову, знаменитому сектанту из Кфар Сикнин (Cephar Sechaniya), многократно упоминаемому в Талмуде в начале 2в. В частности, этот Иаков упоминается как ученик Иисуса Назаретянина (b.A.Zara17).

Петр едва ли играл активную роль в церкви, поскольку иначе мог бы влиять на написание прототекстов, резко его критикующих. Либо он жил вне мест написания прототекстов (Иудеи?) и не мог повлиять на позицию недолюбливавших его (за обращение к язычникам?) авторов. Последняя версия согласуется с Климентом, который приписывал обращение к язычникам Петру и критиковал Павла.

Возможно, что для позднее неиудейской церкви лидер иудейских христиан Иаков показался опаснее (известнее, влиятельнее, авторитетнее) Петра и поэтому именно Петра фальсификаторы определили лидером иерусалимской церкви, переиначивая ее историю.

Интересно, что Павел в нескольких местах резко критикует Симона (возможно, Петра), но воздерживается от критики Иакова – хотя тот также настаивал на необходимости соблюдения заповедей. Это может указывать на бесспорный авторитет последнего.

Вообще, позиция Павла, видимо, претерпела эволюцию: если вначале он полностью отрицал Закон, то потом, в Галатам, оградил себя позицией об обращении только к язычникам. Всякая логика у такой позиции отсутствует: иудеям и язычникам обещано одинаковое спасение в Иисусе, но требования к иудеям гораздо выше. Возможно, Павел уступил авторитету Иакова в вопросе о соблюдении заповедей иудеями.

Павел из Тарса, культурного центра греческой философии и митраизма, увидел, что примерно одинаковая смесь язычества и философии проникла уже практически во все культуры. Оппортунист Павел увидел возможность привить эту смешанную концепцию и в Иудее. По каким-то причинам в качестве мифологической основы он выбрал именно учение мессианской секты Иакова и Петра.

Вряд ли мы уже узнаем, что происходило на самом деле. Могло быть, что Павел проповедовал абстрактного Мессию, который позднее почему-то был отождествлен с малоизвестным иудейским учителем. Могло быть и так, что абстрактный образ у Павла был насыщен фактами в результате прямолинейной фальсификации (или фантазии энтузиастов). Могло быть, что Павел сознательно не использовал прототекстов, которые ему представлялись очевидным вымыслом.

Маловероятно, что Павел использовал учение Иисуса. Дело не в противоречиях с иудаизмом: греческая, египетская, сирийская культуры были явно распространены в Иудее. Библия многократно описывает случаи массового обращения (временного? Неисключительного – в соответствии с обычаем древним почитать богов своих соседей?) иудеев к другой вере. Но Павел явно сам обосновывает свои концепции и, видимо, сам их изобретает в соответствии со своими знаниями общего характера.

Павел создал немного иудаизированную версию тогдашнего универсального религиозно-философского учения и изложил ее в Посланиях. Как и следовало ожидать, ее легко приняли гностики. Но для рядовых христиан, искавших буквальный смысл легенд и простые мессианские обещания, теория Павла быстро стала слишком сложной. Однако религиозное движение уже существовало.

Решение было найдено в написании Евангелий на основе прототекстов иудейской секты, ходивших легенд и с учетом гностических тезисов Павла, приведенных в минимальное соответствие с иудаизмом. Сами Евангелия, немного очищенные от следов позднего редактирования, более (Матфей) или менее (Иоанн) совместимы с иудаизмом.

В частности, Матфей вполне мог быть написан иудейскими сектантами. Он отражает полемику с фарисеями (которых обвиняет в лицемерии, имея в виду точное соблюдение Закона), саддукеями (отрицавшими воскресение), книжниками (предпочитавшими знание христианскому типу веры). В тактических целях сектанты солидаризируются с фарисеями против саддукеев.

Лука и особенно Иоанн отражают трансформацию учения секты в язычество. Это не противоречит и тому, что многие тезисы, аналогичные Иоанну, встречаются в иудейских текстах. Спектр взглядов в иудаизме был чрезвычайно широк (в силу метода мистического толкования) и нередко включает мнения, граничащие с ересью – которые при минимальной натяжке могут перейти эту тонкую границу.

Известный нам Марк является выхолощенным остатком гностического Евангелия. Потеряв изначальный смысл, он стал довольно примитивным пособием для христиан.