НИКОЛАЙ КУЗНЕЦОВ - ЮРОДСТВО И СТОЛПНИЧЕСТВО

Значитъ, можно заключать, примыкая къ мнѣнію проф. Олесницкаго, что цѣль „юродства" составляло отрицательное представленіе нравственнаго идеала и отрицательное воздѣйствіе противъ испорченнаго общества. Въ самомъ дѣлѣ, исходя изъ безумія и безпорядочности жизни, которыми проникнутъ грѣховный міръ, св. юродивые хотѣли сокровеннымъ и незамѣтнымъ образомъ вести его къ мудрости Божіей и къ нравственному исправленію [DCXVII], всѣмъ своимъ поведеніемъ показывая окружающему обществу, что оно уклонилось отъ того нравственнаго начала, которое должно управлять человѣкомъ въ его нравственномъ поступаніи. Св. юродивые обличали человѣчество своими ненормальными дѣйствіями въ томъ, что у него отсутствуетъ внутренняя внимательность, непрестанное самопознаніе, что, уклоняясь отъ своего назначенія, оно дѣйствуетъ не по волѣ Божіей, опредѣляющей всю дѣятельность человѣка, а по волѣ и влеченію своего единственнаго грѣховнаго сердца. Частнѣе, напримѣръ, нарушеніемъ постовъ (св. Симеонъ ѣлъ колбасу), кощунствомъ въ церкви (онъ же бросалъ орѣхи въ женщинъ въ церкви и въ свѣчи), небрежнымъ отношеніемъ къ церковнымъ постановленіямъ, они являлись строгими обличителями тогдашняго индеферентизма, болѣзни крайне опасной, такъ какъ страждующіе ею не только не сознаютъ своего бѣдственнаго положенія, но и считаютъ его часто вполнѣ законнымъ, естественнымъ, прикрывая его лицемѣріемъ (напр., сребролюбецъ – монахъ, обличенный св. Андреемъ), охлажденія религіознаго чувства и ослабленія нравственной энергіи воли. Но являясь въ качествѣ проповѣдниковъ положительнаго нравственнаго идеала путемъ отрицательнаго его представленія, св. юродивые врачебныя средства для того, чтобы вызвать внутреннія силы человѣка на борьбу со зломъ для достиженія нравственнаго идеала, употребляли такого рода, чтобы они дѣйствовали не столько на умъ, сколько на сердце и волю. Своимъ удивительнымъ смиреніемъ они старались уничтожить гордую и пагубную для нравственнаго возрастанія человѣка самоувѣренность въ достоинство своего положенія, пробудить своимъ поведеніемъ ложность такого положенія и желанія освободиться отъ него. Презрѣніемъ даже самаго необходимаго въ жизни св. юродивые научали современниковъ нестяжательности и обличали тѣхъ, которые, руководясь практическими цѣлями, думали въ пристрастіи къ внѣшнимъ удобствамъ жизни, къ матеріальному довольству съ пренебреженіемъ, даже забвеніемъ высшихъ духовныхъ потребностей, думали устроить свое счастье. Общеніемъ съ подонками общества, напр., блудницами, кромѣ сакраментальнаго значенія для себя, какъ способа пріученія къ индеферентному обращенію съ женщинами, они опровергали самоувѣренное отчужденіе прочихъ отъ этихъ лицъ, какъ будто не заслуживающихъ никакого вниманія, холодное пренебреженіе ими. Ученіе св. юродивыхъ похоже было на то, что извѣстно въ поэзіи подъ именемъ отрицательнаго обнаруженія эстетическаго идеала. „Возможно, говоритъ Покровскій въ своемъ учебникѣ по нравственному богословію, чтобы поэтъ плакалъ незримыми міру слезами въ то время, какъ смѣется, повидимому, надъ недостатками и пошлостію жизни; возможно, чтобы въ это время предносился ему положительный, чистый, свѣтлый ея идеалъ, поэтому возможно и отрицательное изображеніе добродѣтели [DCXVIII].

Значеніе св. юродивыхъ особенно сказалось во время общественныхъ бѣдствій. Когда, по благоразумію житейскому, люди стараются унести собственную жизнь и свое достояніе изъ подъ ударовъ грядущаго бѣдствія, мало думая о томъ, куда упадутъ эти удары, лишь бы мимо ихъ, въ то время люди, руководимые божественною мудростію, забывая о собственныхъ интересахъ, стараются не о томъ, какъ бы скрыться отъ грядущей опасности, а о томъ, чтобы отдалить угрожающее бѣдствіе отъ своихъ собратій, и въ самоотверженной любви, готовой положить душу за други своя, возсылаютъ молитвы къ Богу объ отвращеніи или прекращеніи бѣдствія, внушая и другимъ тоже самое. О св. Прокопіи Устюжскомъ разсказываютъ, что онъ призывалъ устюжанъ къ покаянію, чтобы отвратить народное бѣдствіе: „покайтеся, братіе, о грѣсѣхъ своихъ, взывалъ онъ, и умилостивите Бога пощеніемъ и молитвами, аще ли не покаетеся, вси имате вскорѣ погибнути огненнымъ градомъ; гнѣвъ бо Божій приходитъ; бдите и молитеся, да не внидете въ напасть". Но когда проповѣди св. Прокопія невнимали, онъ пошелъ по всему городу „проповѣдуя всѣмъ людямъ со многими слезами и съ воплемъ крѣпкимъ, яко приближается казнь отъ Бога, и глаголаше: покайтеся, о человѣцы, плачитеся о грѣсѣхъ своихъ и молитеся, дабы Господь Богъ отвратилъ праведный гнѣвъ свой и не погубилъ бы града, якоже Содома и Гоморры, за умножившіяся беззаконія". Когда же и этой проповѣди не послушали („сей человѣкъ безуменъ есть, и никогда-же смысленно что глаголетъ, почто его слушати" говорили) и когда наказаніе Божіе не замедлило наступить, то св. Прокопій со слезами молится Богу словами св. пророка Моисея: „остави, Господи, людемъ грѣхи ихъ, аще же ни, изглади мя изъ книги Твоея" [DCXIX]. Св. Василій блаженный предъ большимъ Московскимъ пожаромъ (въ 1547 г.) плачетъ неутѣшно и молится Богу о помилованіи людей [DCXX]. Кромѣ того, изъ житій св. юродивыхъ видно, что они трезвостью и высотою своихъ сужденій прямо возвышались надъ современниками. Многіе изъ нихъ лучше, чѣмъ наиболѣе опытные и проницательные руководители современнаго имъ общества, умѣютъ поднять ходъ общественной жизни, схватить характерныя черты какъ ея дѣятелей, такъ и окружающей послѣднихъ среды. Такъ, св. Лаврентій во время убѣждаетъ князя Симеона напасть на крымскихъ татаръ въ 1512 г. [DCXXI]; св. Николай Псковскій вмѣстѣ съ княземъ Юріемъ Токмаковымъ научаютъ псковичей, какъ принять Грознаго царя, чтобы смягчить его гнѣвъ на милость, – и устроенная, по ихъ наученію, добрая встрѣча царя, тронула ожесточенное сердце послѣдняго [13]. Или – прямыя, иногда до грубости, обличенія, направляемыя св. юродивыми противъ могущественныхъ и властныхъ деспотовъ-правителей [DCXXII]: св. Василій блаженный, прозрѣвая настроеніе того-же царя, мечтающаго постоянно о лютыхъ казняхъ, замѣтилъ ему однажды, что онъ былъ не въ храмѣ, а на Воробьевыхъ горахъ, всегда при удобномъ случаѣ и прямо подъ настроеніе, – обнаруживаютъ въ св. юродивыхъ и высоко-проницательный умъ и глубокое знаніе ими человѣческаго сердца. Послѣднее обстоятельство обезпечивало для св. юродивыхъ возможность быть въ самомъ близкомъ сообщеніи съ людьми, входить во всѣ дома безъ различія званій и состояній и въ нужныхъ случаяхъ давать различные совѣты и указанія. Гибкая проницательность ихъ ума и уважалась современниками, и св. юродивыхъ, когда было нужно, приводили къ правителямъ, которые оказывали имъ готовность снисходительно выслушивать ихъ, конечно, ради ихъ наивной простоты да убожества, а не ради добродѣтели, (потому что добродѣтели свои они смиренно скрывали отъ людей, которые, считая ихъ болѣе, чѣмъ ограниченными и нечуждыми обыкновенныхъ внѣшнихъ грѣховъ, не могли и подумать о величіи и разумности ихъ нравственныхъ подвиговъ, если имъ приходилось ихъ замѣчать) и въ нѣкоторыхъ случаяхъ обращаться за разъясненіями; нѣкоторые св. юродивые несли какъ бы государственную службу при дворѣ. Такъ, св. Лаврентій частенько бываетъ въ домѣ Калужскаго князя Симеона, который посвящаетъ его въ государственныя дѣла (напр., битва съ татарами); онъ же во время битвы его съ татарами присутствуетъ въ сраженіи и укрѣпляетъ все воинство: „не бойтесь"! [DCXXIII]: св. Василій блаженный ходитъ къ царю публично при стеченіи знаменитыхъ особъ; насколь онъ пользовался расположеніемъ за свою дѣтскую простоту видно изъ того› что предъ его смертію московскіе граждане приходили къ нему съ утра до ночи за благословеніемъ и со слезами прощались съ нимъ, прося не забывать ихъ и по смерти [DCXXIV]; князь ростовскій и особенно жена его Наталія „призываху св. Прокопія Вятскаго въ домъ свой и служаху ему, сама княгиня тѣло блаженнаго омывающе своима рукама и облачающе его въ новыя срачицы, и приводяще его съ собою къ церкви Вознесенія" [DCXXV]. Когда черезъ вельможу Іоанна Немира (новгородскаго) св. Михаилъ Клопскій узналъ о томъ, что великій князь хочетъ идти войною на Новгородъ за то, что граждане противъ воли его выбрали себѣ князя изъ Литвы, по имени Михаила, то онъ сказалъ упомянутому вельможѣ: „зачѣмъ мятутся новгородцы, какъ будто безумные или пьяные; если не утолите гнѣва великаго князя Іоанна, то постигнутъ васъ великія бѣды: придетъ сюда Іоаннъ, станетъ на берегахъ Волхова, поплѣнитъ страну вашу, казнитъ многихъ вельможъ, а другихъ отведетъ въ плѣнъ, тотъ же князь, на котораго вы полагаете надежду, не можетъ помочь ни вамъ, ни самому себѣ и обратится въ бѣгство. Разошлите послы къ великому князю, добивайте челомъ” [DCXXVI]. Высшія духовныя лица тоже обращались къ Михаилу Клопскому и поступали согласно съ его указаніями: архіепископъ Евѳимій проситъ молитвъ св. Михаила и послѣ поставленія на каѳедру новгородскую получаетъ отъ него повелѣніе идти въ Москву и тамъ „царствующаго благословеннаго царя Василія гнѣвъ на ся утолити" [14]. Св. Михаилъ являлся даже третейскимъ судьею. Такъ, когда два вельможи Елевферій и Іоаннъ поссорились, то за разрѣшеніемъ обиды пошли къ св. юродивому Михаилу, который одному изъ нихъ сказалъ: „чадо, отвергни отъ себя насилуемая, и самъ припади къ необидимому судьи, яко да ущедритъ тя: зрю бо тя въ велицѣй бѣдѣ суща. Аще ли же не сотвориши сице, яже заповѣдахъ тебѣ, то извѣстно буди ти, яко днесь будеши нѣмъ, ни двигнутися могій, ни очима воззрѣти" [DCXXVII]; князю Димитрію Шемякѣ, пришедшему къ св. Михаилу за благословеніемъ и молитвою о возвращеніи ему престола, онъ предсказалъ погибель [DCXXVIII]; князь Константинъ, лишенный своей отчины въ 1419 г., снова ее возвращаетъ при посредствѣ св. юродиваго Михаила въ 1421 г. [DCXXIX]; св. юродивые новгородскіе Ѳеодоръ и Николай Кочановъ (юродствовавшіе въ одно время), всегда какъ будто взаимно преслѣдовали другъ друга. Когда блаженному Ѳеодору приходилось быть на Софійской сторонѣ, то св. Николай гналъ его на Торговую: тоже дѣлалъ и св. Ѳеодоръ, когда заставалъ блаженнаго Николая на Торговой сторонѣ. Эта кажущаяся вражда двухъ противниковъ была назидательнымъ урокомъ для буйной новгородской вольницы, а не вражда двухъ сердецъ, хорошо понимавшихъ другъ друга, и прекрасной характеристикой духа того времени. Въ самомъ дѣлѣ, въ Новгородѣ, во время жизни св. юродивыхъ Ѳеодора и Николая, изъ за самыхъ пустяковъ были постоянныя междоусобія, кончавшіяся весьма часто кровопролитіемъ, разграбленіемъ имуществъ, пожарами и убійствами [DCXXX].