НИКОЛАЙ КУЗНЕЦОВ - ЮРОДСТВО И СТОЛПНИЧЕСТВО

Иногда обращеніе грѣшниковъ св. юродивые совершали силою своей вѣры въ чудодѣйственную помощь Божію. Такъ, однажды св. Симеонъ юродивый поступилъ въ качествѣ продавца овощей къ нѣкоему Фускарію, зараженному севировой ересью. Св. юродивый товаръ весь роздалъ безплатно нищимъ, а самъ съѣлъ оставшійся – „уже бо цѣлую седмицу не ядяше" – Фускарій жестоко побилъ св. Симеона и вырвалъ даже ему бороду. Выгналъ онъ его вонъ: св. Симеонъ сѣлъ у воротъ дома. Въ это время женѣ Фускарія потребовались горячіе уголья для кажденія въ домѣ. Св. юродивый взялъ изъ печки горячихъ угольевъ голыми руками и потомъ, къ удивленію Фускарія и его жены, высыпалъ ихъ въ полу и держалъ уголья до тѣхъ поръ, пока они не истлѣли. Чудо это такъ поразило Фускарія съ его женою, что они тотчасъ-же приняли православіе [DXCVIII]. Въ нѣкоего Балія, „смѣхотворная игрища на позорищи творяща, именамъ Псифасъ", св. Симеонъ бросилъ камнемъ, который перекрестилъ. Камень ударилъ по правой рукѣ, и она отерпла. Явившись во снѣ Балію, св. Симеонъ взялъ съ него клятвенное слово „не творити болѣе того смѣхотворнаго художества" и покаяться. И, „воспрянувъ, Балій обрѣтеся здравъ, и рука его бяша исцѣлена" [DXCIX].

Св. юродивые не стѣснялись обличать и сильныхъ міра. Св. Іоаннъ Большой Колпакъ, встрѣчаясь съ Борисомъ Годуновымъ, порицалъ его: „умная голова, разбирай Божьи дѣла, Богъ долго ждетъ, да больно бьётъ" [DC]. Въ молодые годы Іоанна Грознаго, во время губительныхъ боярскихъ смутъ, когда деспотизмъ и право сильнаго господствовали въ обществѣ, жизнь св. Василія блаженнаго была живымъ укоромъ людямъ безнравственнымъ и утѣшала невинно страдавшихъ отъ произвола дикихъ страстей. Св. Михаилъ Клопскій запрещаетъ братіи открывать монастырскія ворота одному вельможѣ Григорію и велитъ не принимать его вкладовъ за запрещеніе вельможею пользоваться землею, расположенною вокругъ монастыря и рыбною ловлею [DCI]. Св. Николай Псковскій обличаетъ Іоанна Грознаго и предлагаетъ ему покушать хлѣба-соли, а не человѣческой крови и на замѣчаніе царя: „я христіанинъ и не ѣмъ мяса въ постъ", говоритъ ему: „ты дѣлаешь хуже, питаешься плотію и кровію христіанскою, забывая не только постъ, но и Бога" [DCII].

Св. Михаилъ Клопскій, когда князь Димитрій Шемяка просилъ блаженнаго помолиться за него, отвѣчалъ: „довольно бѣдъ натворилъ ты; если еще примешься за тоже, то со стыдомъ воротишься сюда, гдѣ гробъ ждетъ тебя" [DCIII]. Архіепископа Евѳимія (Брадатаго) 1424 – 1428 г. св. Михаилъ обличалъ за корыстолюбіе и лихоимство: „дозволяютъ-ли правила пастырю расхищать свое стадо? для кого ты собираешь?" въ глаза онъ говорилъ архіепископу [DCIV].

Св. юродивые, не страшась земныхъ страданій, старались выставить на видъ всѣ болѣзни и скорби растлѣннаго человѣчества. „Божница домашня, а совѣсть продажна. По бородѣ Авраамъ, а по дѣламъ Хамъ. Всякъ крестится, да не всякъ молится", говаривалъ св. Михаилъ московскимъ купцамъ и знати московской. „Аминь, аминь, а головой въ овинъ. Богъ всякую неправду сыщетъ: ни Онъ тебя, ни ты Его не обманешь", обличалъ онъ распутныхъ женщинъ [DCV]. Св. Симеонъ „въ притворномъ бѣснованіи премногіе человѣки обличаше о тайныхъ грѣсѣхъ ихъ: овыя о нечистотѣ, о татьбѣ, о клятвопреступленіи, и когождо о всякомъ грѣсѣ его. Обличаше же иныя особь, иныя предъ другими, инымъ притчами сказоваше злая дѣла ихъ, да познаютъ свою совѣсть, а инымъ явѣ поношаше о твори мыхъ беззаконіяхъ: и тако весь градъ удержаваше отъ грѣховъ смертныхъ, приводя люди въ чувство и въ покаяніе" [DCVI]. Св. Николай Кочановъ „глаголаше на улицахъ Новгорода словеса неумѣстныя, обаче нѣкіимъ предстоящимъ весьма учительная и полезная: являше иногда движенія странная, обаче не единому соблазнъ дающая, паче же многихъ вразумляющая" [DCVII].

Такимъ образомъ, на основаніи сказаннаго можно заключить, что св. юродивые центральною цѣлію своего подвижничества полагали спасеніе другихъ. Св. Симеонъ предъ тѣмъ, какъ выступить на это поприще, говорилъ другу своему пустыннику Іоанну: „я пойду въ міръ спасать другихъ и ругаться міру, а здѣсь въ пустынѣ, мы никого не спасемъ, кромѣ себя". Эта цѣль „юродства" весьма ярко оттѣняется въ службахъ св. юродивымъ. Всѣ они были „содержимы христоподобною любовью божественною спасать другихъ" [DCVIII]. Св. Іоаннъ Устюжскій „многимъ образъ къ добродѣтели своего житія исправленіемъ положилъ" [DCIX]. Вся жизнь св. юродивыхъ была училищемъ благочестія для современниковъ: „яко солнце свѣтозарно, добродѣтельнаго ради житія твоего повсюду просіялъ еси, поется въ общей службѣ св. юродивымъ, ибо добродѣтелей твоихъ уясниша вѣрныхъ сердца: кто-бы слышавъ безмѣрное твое смиреніе и терпѣніе не удивится; еже ко всѣмъ кротость и беззлобіе, къ скорбящимъ милованіе и къ сущимъ въ бѣдахъ скорое поможеніе" [DCX]. Ихъ добровольныя страданія служили во спасеніе другихъ. Вольнымъ своимъ терпѣніемъ св. юродивые учили общество терпѣнію, смиренію и самоисправленію. „Не всё по шерсти, говаривалъ св. Максимъ, ино и напротивъ. Блудливой чушкѣ полѣно на шею. За дѣло побьютъ, повинись, да пониже поклонись. Не плачь битый, плачь небитый" [DCXI], говорилъ св. Максимъ.

Значитъ, св. юродивые самою своею жизнію составляли всегдашній протестъ противъ тяготѣнія къ земному и мірскому. Своимъ оригинальнымъ поведеніемъ они говорили, что жизнь общества ихъ еще не устроилась по евангелію. Она такъ несовершенна, что, оставаясь среди мірского, можно стать скорѣе на путь стремленій къ богоравенству, указанный діаволомъ для нашихъ прародителей [DCXII], нежели на путь богоуподобленія, завѣщанный Спасителемъ. Такъ или иначе, „юродство" есть протестъ противъ несогласія жизни общества съ евангельскимъ ученіемъ. Въ самомъ дѣлѣ, стоитъ только вникнуть въ то, чѣмъ занятъ мірской человѣкъ, какими заботами поглощена его душа для того, чтобы яснѣе, рельефнѣе представить себѣ значеніе „юродства". Вѣдь внѣшнія заботы и чувственныя попеченія гораздо шире у человѣка, чѣмъ требованія его плоти. Напримѣръ, вниманіе, удѣляемое имъ плотской половой любви, требующей и большихъ затратъ и времени и душевныхъ силъ и матеріальныхъ средствъ, далеко не покрывается запросами плоти. „Юродство" въ данномъ случаѣ своею необычайностію и оригинальностію говорило о томъ, что обычная жизнь міра ненормальна. Раздача св. юродивыми безплатно товара торговцевъ, ихъ обличенія людской неправды, даже сильныхъ міра, ихъ одинаковое безразличное обращеніе съ худшими членами общества (пьяницами, блудницами), – не есть-ли это явный протестъ противъ злоупотребленія правами имущества, противъ произвола власти, противъ сословнаго высокомѣрія. Они картиною порока учили добродѣтели, спасали погибавшихъ, жертвуя своимъ добрымъ именемъ. Они разоблачали ту гордость и ненависть, которыя бываютъ неизбѣжными спутниками половой похоти, доводящей её до громадныхъ размѣровъ. Въ этомъ случаѣ „юродство" является отрицательнымъ способомъ выраженія евангельскаго идеала. Оно научало любить добродѣтель не прямо, а посредствомъ изображенія всей гнусности грѣховъ и страстей и посредствомъ яркихъ картинъ порока. Вѣдь и по истинѣ, для того, чтобы научить добродѣтели, настроить человѣка на истинный путь, отвлечь отъ грѣха, надобно низойти на степень его уровня и по апостолу, быть съ беззаконнымъ, яко беззаконникъ, дабы пріобрѣсть беззаконника; съ немощнымъ, яко немощенъ, чтобы пріобрѣсть немощныхъ, быть, словомъ, всѣмъ вся, чтобы спасти другихъ [DCXIII].