Иоанн Мейендорф - Византия и Московская Русь

События в Византии также сделали кризис неминуемым. В августе 1376 года Андроник IV, послушное орудие генуэзцев, сверг своего отца Иоанна V и низложил Филофея, который был заключен в монастырь, где через год умер. На его место Андроник самовластно поставил своего кандидата — Макария. [583] Эти сведения о конце патриаршества Филофея содержатся в «Энкомионе», написанном Киприаном («Похвальное слово митрополиту Петру», 249, декабрь 21, стлб. 1643); ср. Приложение 9. Автобиографическое и историческое значение сочинений Киприана о своем предшественнике Петре показано в: 197, с. 236–254, и 173, с. 213–215. Существует по крайней мере две редакции: одна недавно опубликована Прохоровым (233, с. 204–215) и относится, наверное, к 1381–1382 гг., Киприан недолго был в Москве после Куликовской битвы (233, с. 114). Пространная редакция, опубликованная в 249, содержит ссылку на смерть императора Андроника IV (249, стлб 1644) — т. е. на 1385 год, и, следовательно, сделана позднее. Возможно, что ее после 1390 года ввел в употребление сам Киприан. См. перевод пространной редакции Энкомиона в Приложении 9. Патриархат утратил политическую независимость, которой был обязан сильной личности Филофея. Согласно Киприану, новый патриарх Макарий был назначен «по злой воле» Андроника IV; он был «безумным» и «лишенным разума» человеком, поставленным «вопреки церковной традиции и правилам». [584] 249, стлб. 1643. Гнев Киприана вполне понятен: он был послан в Россию Филофеем и теперь остался без поддержки со стороны своей родной церкви. Действительно, вскоре он обнаружил, что Константинополь поощряет его противников в Москве.

Оказавшийся в дипломатической изоляции Киприан проявил незаурядную отвагу и целеустремленность. Вскоре после смерти Алексия (12 февраля 1378 года) он отправился в Москву в качестве преемника последнего на кафедре «митрополита всея Руси», в соответствии с условиями, которые были оговорены Филофеем в декабре 1375 года, при его возведении в митрополиты. Об этой поездке рассказывают два письма Киприана. В четверг 3 июня 1378 года он находился в Любуцке, недалеко от границы Московского княжества (приблизительно в 150 километрах к юго–западу от Москвы). Отсюда он послал своим московским друзьям — преп. Сергию Радонежскому и Феодору Симоновскому — письмо с извещением о своем приезде и скрытой просьбой о помощи: «Я еду в Москву к своему сыну, великому князю; я еду с миром и благословением, как когда–то Иосиф ехал к своим братьям от своего отца. Что бы ни говорили обо мне некоторые люди, я не воин, а епископ. Я несу благословение, по словам Господа, который сказал, посылая своих учеников на проповедь: «Принимающий вас Меня принимает» (Мф. 10, 40; Ио. 13: 20). Итак, где вы видите благо, там готовьтесь видеть меня. Я стремлюсь вперед, чтобы видеть вас и получить от вас духовное утешение». [585] Текст см.; 234, 1860. май, с. 84–85. Это издание не воспроизводилось в 236 вместе с другими письмами Киприана; перевод см. Приложение 7.

Двадцатью днями позже, на пути в Киев, Киприан опять писал тем же монахам, Сергию и Феодору, после очень короткого и весьма драматического пребывания в Москве. В этом чрезвычайно эмоциональном и субъективном послании содержится единственное описание происшедшего. [586] Текст см.: 236, стлб. 173–186. Перевод см. Приложение 8. Из него следует, что митрополит не смог даже встретиться со своими московскими сторонниками и что его адресаты еще не знают о постигших его несчастьях. Киприан горько сетует на их молчание и просит написать ему о том, как они понимают случившееся. Суть его жалоб заключается в следующем.

Когда Киприан приближался к Москве, великий князь Дмитрий Иванович приказал перекрыть дороги, чтобы не пускать митрополита в столицу. Однако Киприан и его свита сумели окольными путями добраться до города. Они надеялись, что никто не осмелится посягнуть на святителя. Но в Москве митрополит был немедленно схвачен вооруженной стражей во главе с неким Никифором, почти нагого и голодного его бросили в холодную темницу, подвергая всяким издевательствам. Более того, московские власти его ограбили, отобрав у его свиты сорок отличных лошадей, одежду и другое имущество, а затем пешими выпроводили из города. Сам Киприан был выведен из города Никифором и его подручными, которые, чтобы унизить митрополита, нарядились в отнятую одежду и уселись на присвоенных ими лошадей. Все это оскорбляло не только Киприана, но и патриарха, императора и синод, потому что Киприан предъявил верительные грамоты, подписанные патриархом Филофеем, императором Иоанном V и синодом в декабре 1375 года. Покойного Филофея при этом обозвали «литовцем». Согласно посланию, московский князь упрекал Киприана за то, что он «сначала находился в Литве». «Что в этом дурного»? — риторически вопрошает Киприан, описывая свое пребывание в Киеве в течение «двух лет и четырнадцати дней», где за всякой литургией он первым всегда поминал князя Дмитрия Ивановича, пытался умерять политические страсти и сумел вернуть церкви запущенное при Алексии имущество.

Помимо личных жалоб, послание Киприана Сергию и Феодору содержит также протест против вступления в управление митрополией в Москве Ми–хаила–Митяя, [587] Ср. дискуссию о личности Митяя и обстоятельствах его выдвижения. который до возведения в сан епископа облекся в мантию и присвоил себе знаки митрополичьего достоинства, утверждая, что Алексий назначил его своим преемником. [588] Голубинский (201. с. 230–231), Карташев (206, с. 235) и другие историки видели в этом письме доказательство того факта, что Алексий назначил Михаила своим преемником (как это сделал Феогност относительно самого Алексия). Мы уже показали, что Алексий в конце жизни, напротив, поддерживал монашескую партию. Более того, Киприан прямо говорит, что это клевета на Алексия («а что клеплют митрополита, брата нашего, что он благословил есть его на та вся дела, то есть лжа»), и утверждает, что располагает текстом завещания Алексия, который представит константинопольскому патриарху. (236, с. 180–181). Более того, Киприан приводит канонические аргументы против самой возможности епископам назначать себе преемников, и при этом не обвиняет Алексия в таком поступке. Мы увидим, что назначение Михаила было результатом соглашения между Дмитрием и прогенуэзским правительством в Константинополе. Согласно Киприану, Михаил занял место нареченного митрополита: 1) благодаря ложному истолкованию завещания Алексия, 2) прямому вмешательству князя в дела церкви, которая требует, чтобы епископы избирались епископским собором, а не гражданской властью, 3) подкупом и симонией. Последнее обвинение, особенно важное для понимания происходящего, подкреплено гневным восклицанием: «Тии на куны надеются и на фрязи» (т. е. «эти люди надеются на деньги и генуэзцев»). Действительно, сразу после смерти Алексия Москва и прогенуэзский режим в Византии пришли к соглашению, в котором, конечно, немалую роль сыграли денежные пожертвования русских и посредничество генуэзцев, роль которых еще более прояснится по ходу нашего рассказа. Это соглашение, изложенное в посланиях патриарха Макария, обуславливало, что Киприана не следует принимать в Москве и что Михаил–Митяй будет возведен в митрополиты «Великой Руси» (в отличие от митрополита «Киевского, Руси и Литвы»). [589] 102, II, с. 120–122; к сожалению, акты патриархата времен Макария (который был низложен в 1379 году) не сохранились. Вопреки планам патриарха Филофея, который рассчитывал в лице Киприана дать Руси единого митрополита, приемлемого для всех ее политических правителей, Москва, с помощью генуэзцев, добивалась теперь своей особой митрополии. Князь Дмитрий Иванович в 1378 году, как и Ольгерд в 1355, пренебрег единством митрополии во имя местных интересов. Тем временем Киприан, настойчиво именовавший себя митрополитом всея Руси [590] «Язъ, Божиим изволениемъ и избраниемъ великого и святого собора, и благословениемъ и ставлением вселеньского патриарха, поставлень есмь митрополитомъ на всю русскую землю». (236, стлб. 173). и единственным законным преемником Алексия как в Литве, так и в Москве, [591] «Аще брат мой преставился, азъ есмь святитель на его месте, моя есть митрополия». (236, стлб. 180). торжественно отлучил тех, кто не подчинился его канонической власти, и объявил о своем намерении представить дело на рассмотрение патриарха и синода в Константинополе. [592] 236, стлб. 186. В ответ на письмо Киприана, Сергий и Феодор выразили свою верность ему как законному митрополиту; ср. третье письмо Киприана к ним, написанное 18 октября 1378 года в Киеве (изд. 233, с. 202). Но, увы, в Константинополе у власти стояло враждебное ему правительство Макария и Андроника IV.