Андроник (Никольский) - Творений. Книга I. Статьи и заметки

В селе Севастопольское Петропавловского уезда владыка стал опрашивать детей. «Школьники отвечали неважно, почему в беседе владыка сказал: “Молитва — не урок, ее надо читать не тогда, когда кто-либо спрашивает, а всегда… Когда ты молишься, то беседуешь с Богом. Как же ты будешь просить Бога о чем-либо, если даже не хочешь знать молитв. Молитва — это первое, самое святое дело”. После ряда наставлений детям владыка обратился к народу: “Родители и все старшие, следите за детьми: пусть они не забывают молиться Богу, пусть знают молитвы — это дело не только школы, но и ваше. Если дети испортятся не по вашей вине, — Господь с вас не взыщет; если же дети будут вами воспитаны плохо, то дадите ответ за них Самому Господу. Легко выпрямить молодое деревце, трудно — дерево старое. Так и детей: как молодое дерево свободно можно погнуть куда угодно, так детям легко дать доброе или плохое направление. В детском возрасте хорошо прививать все доброе. Худо бывает, когда родители и пример худой подают, и не обращают внимания на детей; худо и тогда, если худого примера родители хотя и не дают, но и доброго тоже не сообщают. Ребята все от вас перенимают, и перенимают очень быстро: они со свежей душой, чистой, не запачканной житейской грязью. Зная это, и учите своих детей, чтобы не стыдно было Господу ответ дать за них… Если бы родители сами молились и любили молитву, то, конечно, и дети научились бы молитве; очевидно, вы и сами полениваетесь, и детей-то забываете. Бойтесь прогневать Бога. Все начинайте и оканчивайте молитвой к Господу и ходите по Его святой воле. Из святого Евангелия вы узнаете, как жить по-Божьи. Вот и читайте святое Евангелие, учитесь закону Божию, а время всегда найдется, если захотите быть истинными христианами. Будете поступать так, тогда и имя “христианин” не будет у вас напрасным, и крест Христов носить будете тоже не напрасно”».

В станице Пресногорьковской, «узнав, что казаки не озаботились отводом надлежащих зданий для школ, владыка пристыдил их: “Станица существует давно, а вы, казаки, до сих пор не думаете о том, чтобы детям вашим было удобно учиться. Стыдно, и стыдно вам, казакам, тем более что многие переселенцы опередили вас, — сказал владыка. — Видимся мы с вами нечасто, а и теперь вас собралось маловато. Значит, вообще вы ленитесь посещать храм. Если же вы таковы, то где дети ваши увидят добрый пример? Смотрите, чтобы дети ваши “не пошли еще хуже и не запечатали бы храм”. Крест Христов вы носите, а христианскую жизнь не показываете. Так жить нельзя. Такая жизнь походит на то, как если бы казак надел военные доспехи, а при нападении неприятеля струсил и побежал.

Вы называетесь христианами, а грехи одолевают, и вы малодушествуете, вместо того чтобы благочестием искупить их и к благочестию и детей приучить. В старину добрая мать, едва только ребенок начинает лепетать, вкладывала в его сердце святое, рассказывая ему о житиях святых. А теперь? Теперь дети только и знают то, что учат в школе, да и это, по нерадивости родителей, забывают за лето. У вас, например, две школы, но вы плохо заботитесь о них и детей начинаете учить поздно, даже с двенадцати лет. Какая уж тут забота, где тут говорить об усердии? Кроме этого до меня дошли слухи, что вы не хотите отапливать храм. Если это так будет, то знайте: храм ваш будет закрыт, вы будете приписаны к другому приходу и Господь вам не простит этого — Он тогда накажет вас… Подумайте о том, что жизнь наша начинается в храме в таинстве крещения и здесь же оканчивается, когда нас приносят за молитвой на вечное упокоение”».

В Омске владыка сразу же начал ту созидательную деятельность, которой он был всецело занят на других кафедрах, став помощником для всякого труждающегося в духе Христовом пастыря и грозным для всякого обманщика и лжеца, для пытающегося не трудиться, а лишь подольститься к начальству. Непримиримый к духу раболепства, обмана и угодничества перед ним, как перед начальником, но все чаще сталкиваясь с этими отвратительным явлением, владыка в конце концов обратился к духовенству Омской епархии с посланием, в котором писал: «Я желаю слышать и видеть чистую правду, как бы она ни была грустна. Не потерплю одного показывания товара лицом, бумажной деятельности, хвастливого расписывания несуществующих начинаний и дел, и от всякого о том готов выслушать слово правды, чтобы фальшивых людей выводить наружу. Но не потерплю и тех, кто вместо правды принесет ко мне наглую ложь на собрата, оклевещет его в надежде остаться нераскрытым, в предположении обольстить меня видом откровенности, прикрывающей низкое наушничанье. Такого я назову перед всей епархией лжецом, как назову хвастливым лжецом и того, кто обнаружен будет расписывающим и рассказывающим о несуществующих своих заслугах в пастырской деятельности. Того и другого буду строгому взысканию подвергать, вполне ими заслуженному…

Все это прошу духовенство епархии принять во всегдашнее внимание. Несказанно радуюсь всякой вашей инициативе в пастырском деле. Радуюсь, когда кто-либо приводит в исполнение мои указания и предложения или прямые распоряжения. Такого готов и на новые труды всячески воодушевлять и воодушевлять, желая, чтобы он не ослабел в начатом пути. Но противно для меня все, что делается только в угоду мне, а не по долгу пастырства, от радости воспользоваться добрым указанием… Но еще более противно, когда, подделываясь под тон начальства, спешат показать вид, что все веления его они и в жизнь уже проводят, и все так прекрасно и идет, как описано в предложении или распоряжении начальника; противно, когда такая деятельность бывает только на бумаге да на словах, а не на деле. Тем или иным путем это непременно обнаружится, а при обнаружении мною же и доказано будет. Тогда пусть всякий такой показной деятель знает, что он будет заклеймен, как хвастливый лжец, а не пастырь, искренне озабоченный своим деланием, хотя и ошибающийся, но посильно и усердно все старающийся сделать, что посодействует доброму его деланию. Лучше потише и полегче, если нет сил и умения, да пусть все будет на деле, чем крикливые успехи и даже не начатое дело, но умело показанное, как блестящий фейерверк».

В августе 1914 года стало известно, что Святейший Синод переводит епископа Андроника на кафедру в Пермь. Свой отъезд владыка назначил на 15 августа, на день празднования Успения Божией Матери — престольный праздник в омском соборе. В этот день владыка совершил литургию в сослужении епископа Мефодия (Красноперова) и десяти священников. После литургии, молебна и благословения всех молящихся, которые в течение долгого времени подходили к владыке, епископ приехал в архиерейский дом, где его уже ждали губернатор, городские чиновники и духовенство. Первым к нему обратился епископ Ме-фодий, выразив скорбь о разлуке с архипастырем, при котором в столь краткое время развилась церковная жизнь. Он поблагодарил владыку за все доброе, сделанное им для епархии, и за доброе дружеское отношение к нему лично и в заключение подарил епископу четки.