Константин Зноско - Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер

Пребывая в Петербурге, Семашко имел случай познакомиться со многими православными образо­ванными людьми, читать разные богословские и ис­торические сочинения и в конце концов убедился, что православие сохранило в себе чистоту и неприкосно­венность учения Апостольской Церкви без всяких добавлений и нововведений и что Униатская Церковь стоит на ложном пути и много утеряла из своей первобытной чистоты после отделения от Восточной Церкви. Знакомство же по делам Униатской Церкви с тактикой латинян привело его к тому убеждению, что борьба Униатской Церкви с такой властью, как Рим с иезуитами, напрасна, ибо Рим никогда не сдер­живает своих обещаний и обязательств, и поэтому от него нельзя ожидать справедливости, — и он искал выход из этого положения. Посещая часто Православ­ные церкви, он наслаждался чудным богослужени­ем и пением и сравнивал все это со страшным запус­тением в Униатской Церкви. В России он видел по деревням хорошие каменные церкви, крытые жестью, с возвышавшимися колокольнями, и сравнивал их с разваливающимися Униатскими церквами, о кото­рых никто не заботился, да и разрушение их многим было желательно. И вот, задавал он себе вопрос: за­чем униатам, гонимым теми, кто завел унию, кото­рая стоила столько крови, держаться гонителей, же­лающих ее уничтожения? Где та Русь, которая, пребывая в единении с Апостольской Церковью, от­личалась истинно христианским благочестием? Где ее храмы, в которых она спасалась? Ответ был один. Они или разрушены в унии без следа, и на их месте построены великолепные костелы, в которых прокли­нается вера униатских предков, или стоят еще, убо­гие, ожидая той же участи, ибо обладатели их нахо­дятся на перепутье с тяжелыми думами — быть или не быть? Сравнивая великолепие православного бо­гослужения и глубокий смысл его обрядности, он с грустью замечал, что униатская обрядность дошла в своем приближении к латинству до нелепостей; сам же народ, ища исхода из этого нелепого положения, все более и более запутывается в иезуитских сетях. Голос совести подсказывал о. Иосифу, что такое при­ниженное положение западно-русских униатов про­должаться долее не может, и он искал для них выхо­да. Тот же голос подсказывал ему, что для униатов не представляется иного выхода, как только возвратить­ся к вере своих предков и опять войти в ограду той Церкви, из которой они выступили или по своей тем­ноте, или под влиянием насилия. Такие мысли при­ходили Иосифу Семашко, когда он заседал в Римско-Католической коллегии, наблюдая, как она издевалась над униатами и приводила их в преддверие Римской Церкви. Видя народ свой послушным лжи и рабски покоряющимся дикому произволу своих врагов, воз­горелся он святой ревностью освободить его от этого рабства. Чтобы такое святое дело провести в жизнь, нужна была большая осторожность, так как у него не было еще надлежащей опоры, и поэтому хранил он пока свои замыслы глубоко в своем сердце, объявляя их только близким друзьям своим. Но вот блеснул для него луч надежды, что уже наступил рассвет для его открытой работы. На русский престол вступил им­ператор Николай Павлович (1825—1855), который сра­зу дал почувствовать католикам и латинскому духо­венству, что он близко принимает к сердцу униженное положение униатов и что время произвола и тайной пропаганды для латинян миновало. В 1826 г. импе­ратор издает распоряжение, запрещающее католикам строить каплицы (часовни) в местах православного населения, и тем устанавливает преграду одному из способов распространения среди православных като­личества, ибо такие каплицы всегда устраивались с целью пропаганды. А в 1827 г. император Николай издал именной указ, который имел весьма важное значение для Униатской Церкви. Этим указом пове­левалось: а) в базилианские монастыри принимать только униатов, и притом хорошо знающих сла­вянский язык и чин греко-восточного богослуже­ния; б) немедленно доводить до сведения императо­ра о всяком лице, вновь поступившем в базилианский орден; в) основать, где нужно, училища для приготов­ления униатского юношества к духовному званию. В то время как обнародование этого указа на католиков произвело удручающее впечатление, так как его пер­выми двумя статьями католикам закрывалась возмож­ность вступать в базилианский орден, — униатов об­радовало. В особенности этот указ ободрил Иосифа Семашко. Он понял, что русское правительство ста­новится на сторону угнетаемой Униатской Церкви и желает спасти ее от окончательной латинизации, и посему решил, что уже наступило время, когда он открыто может высказать свои предположения отно­сительно дальнейшей судьбы Униатской Церкви. Вскоре для этого представился ему удобный случай. В ноябре того же 1827 г. ему пришлось посетить ди­ректора департамента духовных дел Карташевского по делу о совращении униатов Волынской губернии в католичество. Семашко яркими красками изобразил Карташевскому страдания униатов от латинских наси­лий и просил спасти их от поглощения латинством или, по крайней мере, облегчить их участь. После заду­шевной беседы с Семашко Карташевский высказал по­желание, чтобы Семашко составил о положении Униатской Церкви докладную записку. Возвратившись домой, Семашко немедленно принялся за ра­боту, и через три дня записка была представлена Кар-ташевскому. В записке этой Семашко, высказывая бла­годарение за Высочайший указ, ограничивший влияние католиков на униатское монашество* изло­жил всю историю унии и все коварные поступки Рима и иезуитов, которыми они уничтожают Униатскую Церковь, а вместе с тем указал и на средства, какими можно спасти от латинизации 1500 униатских при­ходов. Вот какие меры предложил Семашко: 1) вмес­то униатского департамента основать самостоятель­ную, независимую от Католической Греко-Униатскую коллегию; 2) вместо 4-х униатских епархий оставить две — Белорусскую и Брестскую, или Литовскую; 3) Полоцкому епископу дать викария, с тем чтобы он председательствовал в местной консистории; 4) унич­тожить кафедральные капитулы и ввести соборное духовенство; 5) вместо римских дистинкторий ввес­ти наперсные кресты; 6) улучшить содержание и уве­личить права консисторий; 7) сыновьям духовенства представлять, при увольнении из духовного звания, право поступать в военную и гражданскую службу; 8) увеличить содержание семинарий, учредить при мо­настырях низшие училища, прекратить отправление униатских воспитанников на римско-католическую се­минарию при Виленском университете и переиме­новать Полоцкую семинарию в академию.

Карташевский, получив знаменитую записку Семашко, представил ее министру Шишкову, а тот — государю Николаю Павловичу. Великий вос­торг вызвало сообщение Карташевским Семашко, что государь не только обратил внимание на его записку, но и приказал Карташевскому объявить ему царскую благодарность. Еще более испытал Се­машко радости и утешения, когда государь при представлении ему Семашко с митрополитом Бул­гаком и епископом Мартусевичем, излагая положе­ние Униатской Церкви, почти слово в слово повто­рял целые места из его записки. Имея, таким образом, в самом государе крепкую опору для сво­их святых намерений, Иосиф Семашко поставил задачей своей жизни спасти униатское стадо от рас­хищения волков в одеждах овечьих, считая себя при этом орудием Божьим, избранным на. такой вели­кий подвиг еще с детства.