Константин Мочульский - Кризис воображения

Полемика имела продолжение (Еще о порче языка // «Звено», JVp 64 от 21 апреля 1924). Автор, скрывшийся под псевдонимом «Читатель–педагог», заметил следующее: «К. В. Мочульский выступает защитником «малых сих», погрешающих против правильной русской речи. Задача для него несложная, так как сам он стилист безупречный. И он поступает великодушно, обращаясь со словами ободрения и участия к тем, кто тщательно старается преодолегь трудности русского языка». Между тем, защита от порчи языка одна: «изготовить кодекс правильной русской речи». А чтобы защитить от влияния европейских языков молодежь — нужно критиковать журналистов за неправильное словоупотребление.

«4 + 1»

Впервые: «Звено», № 87 от 29 сентября 1924. Подп.: «К. В.»

Поэтика и марксизм

Впервые: «Звено», № 104, от 26 января 1925.

Лидия Сейфуллииа

Впервые: «Звено», № 105 от 2 февраля 1925.

Поводом для настоящей статьи послужило первое собрание сочинений Сейфуллиной, выходившее в издательстве «Современные проблемы» в 1925 году. В двадцатые годы Лидия Сейфуллииа была одним из самых читаемых советских писателей. Именно в эти годы она написала лучшие свои произведения. Ее творчество вызывало ожесточенные споры. О том, какое место в советской литературе занимала проза Сейфуллиной, говорит уже то, что ее рассказ «Правонарушители» был даже введен в школьную программу. Отрывок из этого произведения был напечатан в «Звене» рядом со статьей Мочульского.

Ее первый рассказ «Павлушки на карьера»… — первый свой рассказ «Ночь» восемнадцатилетняя Сейфуллина опубликовала в Оренбургской газете «Простор». Начало ее постоянной литератур, ной деятельности относится к самому концу 1910–х годов. Рассказ «Павлушкина карьера» был впервые напечатан в газете «Советская Сибирь» (Новоннколаевск) от 10 дек. 1921 г. Другие, названные далее в этой статье произведения Сейфуллиной были впервые опубликованы: «Виринея» — в журнале «Красная новь» (1924, № 4, июнь–июль); «Четыре главы» — в журнале «Сибирские огни» (1922, № I, март–апрель); «Александр Македонский» в ее сб. «Перегной» (Новоннколаевск: Сибирские огни, 1923); «Правонарушители» — в журнале «Сибирские огни» (1922, № 2, май–июнь).

Литературные беседы (Поль Валери. — Демьян Бедный)

Впервые: «Звено», № 107 от 16 февраля 1925.

Подзаголовок, раскрывающий содержание статьи, дан составителем. Постоянным ведущим рубрики «Литературные беседы» в «Звене» был Георгий Адамович. Мочульский иногда заменял Адамовича (см. нижеследующие «Литературные беседы»).

Современная японская новелла

Впервые: «Звено», № 119 от 11 мая 1925 г.

Поэзия народа

Впервые: «Звено», № 122 от 1 июня 1925.

Проза Бориса Пастернака

Впервые: «Звено», № 125 от 22 нюня 1925.

Пролетарские поэты

Впервые: «Звено», № 140 от 5 октября 1925.

«Красная новь»

Впервые: «Звено», № 141 от 12 октября 1925.

Проза Мандельштама

Впервые: «Звено», № 142 от 19 октября 1925.

«Чертов мост»

Впервые: «Звено», № 150 от 14 декабря 1925.

Писатели об искусстве

Впервые: «Звено», № 149 от 7 декабря 1925.

Роман в стихах («Спекторскнй» Б. Пастернака)

Впервые: «Звено», № 152 от 28 декабря 1925.

Пролетарская лирика

Впервые: «Благонамеренный», 1926, № 1.

Наследие Марселя Пруста

Впервые: «Звено», № 156 от 24 января 1926.

«Фальшивомонетчики»Андре Жида

Впервые: «Звено», № 162 от 7 марта 1926.

Позже, в статье о романе Андре Жида «Школа жен» Мочульский дал писателю следующую характеристику:

«Судьба Жида — увлекательнейший из всех написанных им романов, а он сам — неуловимый, острый, двусмысленный и обманчивый — живее и подлиннее всех придуманных им героев. Читатель привык к отраве, которую Жид подносит ему в золотой, классической чаше. Но вот — в последней книге «Школа жен», вместо яда нам предлагают молоко. Мы смущены и разочарованы; неужели Жиду понадобилось рассказывать нам довольно банальную историю супружеских отношеннй Женевьевы и Робера только для того, чтобы написать «классическую повесть»?» — Нет, «яд» есть, «но припрятан он глубоко, и действие его не так молниеносно, как в других его романах» (Школа жен // Последние новости. 4 июля 1929 г.).

Роман В. Сирина

Впервые: «Звено», № 168 от 18 апреля 1926.

Литературные беседы (А. Белый. — О. Миртов)

Впервые: «Звено», № 196 от 31 октября 1926.

Подзаголовок дан составителем.

Литературные беседы (А. Ремизов. — Ю. Слезкин)

Впервые: «Звено», № 197 от 7 ноября 1926.

Подзаголовок дан составителем.

Новая проза

Впервые: «Звено», № 201 от 5 декабря 1926.

См. продолжение темы в статье «Заметки о русской прозе».

Ю. Тынянов. «Кюхля»

Впервые: «Звено», № 203 от 19 декабря 1926.

К. Мочульский следил не только за теоретическими работами формалистов, но и за их попытками создавать художественные произведения. В этом смысле любопытен его более поздний отзыв на «Краткую и достоверную повесть о дворянине Болотове» Виктора Шкловского:

«Автор — известный представитель формальной школы, озорной, нескладный и талантливый литератор, остроумный, но легковесный, теоретик, разложивший все художественные произведения на приемы, проверивший алгеброй гармонию и построивший систему «сюжетосложения». Шкловский решил пересказать своими словами знаменитые мемуары А. Т. Болотова. «Для меня важно не что говорит Болотов, — заявляет автор в «Предуведомлении», а то, как он проговаривается. Мне хочется увидать в человеке тон эпохи».

Задача Шкловского состоит в раскрытии приемов письма, в усвоении повествовательной манеры мемуариста XVIII века.

Не что сказано, а как. Он не переделывает жизнеопнсания Болотова на свой лад, не модернизует его, как французские авторы «biographies romancees», он только подчеркивает своеобразие языка, особенности изложения выбранного им писателя. Его работа — не творческое воссоздание личности, как, например, у Моруа в его «Шелли» ил «Днзраэли», а тонкий комментарий к старому памятнику русской речи. С этой задачей Шкловский справился вполне удовлетворительно: введение современных словечек, простонародных выражений и грубоватых шуточек приближает нас к непосредственному восприятию «духа эпохи». Автор усердно стирает «пыль веков» с пожелтевших страниц Болотова. Мы привыкли видеть эпоху Екатерины через Державина в холоде придворной церемонности. Автор же показывает нам не героев, а людей. «Болотов был человек обыкновенный. От событий он бегал и романов избегал. В нем никакого романтизма: простой, аккуратный, трудолюбивый, благоразумный, немного писатель, немного изобретатель, хороший помещик, почтенный семьянин». Повесть Шкловского читается с интересом; жаль только, что от времени до времени он цитирует самого Болотова: в сравнении с подлинной красочной речью XVIИ века пересказ его кажется тусклым и искусственным» (О журнале «Красная новь» // «Последние новости» от 7 февраля 1929).