Алексей Сидоров - У истоков культуры святости

Примечательно, что данный монастырь, основанный в самом начале V в. св. Гоноратом [124] О его жизни см.: Labrouse. Μ Saint Honorat, fondateur de Lerin et Pevque d'Arles. Abbaye de Bellefontaine, 1995, p. 13–24. на диком и полном змей острове (недалеко от современных Канн), сразу же стал убежищем для северогалльской аристократии, вынужденной, в связи с нашествиями варваров, покинуть родные места: сам св. Гонорат и многие его сподвижники принадлежали к ней [125] См.: Prinz Ε Frьhes Monchtum im Frankreich. Kultur und Gesellschaft in Gallien, den Rheinland und Bayern (4. Bis 8. Jarhundert). Mьnchen–Wien, 1965, S. 47–87. . Такой «аристократический характер» этой киновии, предполагающий высокий уровень образования у ее насельников, имел следствием тот факт, что в Ле–рине стало необычайно пышно процветать литературное творчество [126] Правда, обилие литературных произведений, вышедших из среды леринского иночества, контрастирует со скудостью конкретных сведений относительно обыденной жизни этого монастыря. См.: De Vogьe A. Les debuts de la vie monastique a Lerins. Remarques sur un ouvrage recent // Revue d'Histoire Eccle–siastique, t. 88, 1993, p. 8–9. . Кроме того, данная киновия стала еще и «школой–монастырем» (Schola Liri–nensis), где настоятели часто бывали учителями, а монахи — учениками [127] См.: Kaspar С. Μ Theologie und Askese. Die Spiritualitдt des Inselmцnchtums von Lerins im 5. Jahrhundert. Munster, 1991, S. 58. . По характеристике одного русского ученого, «члены Леринской монашескрй общины не только предавались аскетическо–созер–цательной жизни, но и принимали участие в церковных делах и в тех богословских спорах, которые тогда волновали Церковь». Здесь была и «своя библиотека, в которой наряду с собственным латинским переводом Библии можно было найти сочинения известных отцов Церкви, как, например, Киприана, Минуция Феликса, Амвросия, Павлина Ноланского, Оригена, Василия Великого, Григория Назинзина, Августина, Кассиана и проч., а также лучших языческих писателей. Таким образом, Леринский монастырь давал не только морально–практическое воспитание, но и богословско–теоретическое образование; он был в одно и то же время школой и христианского знания, и истинно христианской жизни» [128] Петрушевский В. Сальвиан, пресвитер Массилийский, и его сочинения // Труды Киевской Духовной Академии, 1892, № 7, с. 435–436. . Естественно, что эта школа в значительной степени определила многие аспекты западной христианской культуры в период ее активного формирования.

Становление галльского иночества является в определенной степени парадигмой развития всего первоначального западного монашества. Разнообразясь в различных странах и приспосабливаясь к специфичным местным условиям, оно всегда являло одну общую черту: слияние преданий восточного иночества с автохтонными традициями западного христианства; пропорции соотношения их варьировались, но эти два основных компонента обычно присутствовали. Это можно наблюдать, в частности, у блаж. Августина, которого порой называют «отцом североафриканского монашества» [129] Zumkeller Α. Das Mцnchtum des heiligen Augustins. Wьrzburg, 1950, S. 104–105. , хотя в этой области Римской империи (в частности — в самом Карфагене) монашество имело и другие источники своего бытия [130] См.: Munier C. Problemes monastiques et conciles Africains (A. 345–427) // Augustinianum, v. 39, 1999, p. 149–168. . Впрочем, значения блаж. Августина в становлении западного иночества этот факт отнюдь не умаляет. Опираясь на аскетическую традицию, восходящую к Тертуллиану и св. Киприану Карфагенскому, он создает в этой части Римской империи около 19 мужских и женских обителей общежительного типа, руководствуясь идеалом совершеннейшей христианской любви, которым и определялась три главных закона общежития: бедность, послушание и братское отношение друг к другу [131] Zumkeller A. Op. cit., S. 121–152. . В Риме же древняя форма «семейного аскетизма», органично развившись, привела к образованию т. н. «городских монастырей», создаваемых преимущественно в домах и дворцах аристократов (Марцеллы, Паммахия, Проба) [132] Наличие таких монастырей засвидетельствовано уже в 387 г.. См. предисловие к кн.: Frьhes Mцnchtum im Abendland. Eingeleitet, ьbersetzt und erklдrt von K. S. Frank, Bd. I. Mьnchen, 1975, S. 14–19. . Практика основания таких монастырей прослеживается еще и в VI в.: подобный монастырь (обитель св. Андрея) образовал в своем городском доме св. Григорий Двоеслов [133] См. вступительную статью: Сидоров А. И. Ж изнь и труды святителя Григория Великого (Двоеслова) // Святитель Григорий Великий Двоеслов. Избранные творения. М., 1999, с. X. .

Весьма своеобразную форму обрело монашество на такой окраине древнего мира, как Ирландия, куда греко–римская культура до P. X. практически не простирала своего влияния. Она пришла сюда лишь как христианская культура, вместе с просветителем Ирландии св. Патриком, пробывшем ок. восьми лет в Галлии и духовно возмужавшим в здешних обителях, в том числе — ив Леринском монастыре [134] О пребывании св. Патрика в. этой обители свидетельствует один источник VII в. («Изречения Патрика»), которому, скорее всего, следует доверять. См.: Hanson R. Р. С. The Life and Writings of Saint Patric. London, 1968, p. 13. , ритм жизни и общий духовный настрой в котором образовался под достаточно сильным воздействием египетского монашества [135] Об этом свидетельствуют его уставы, особенно первый, изложенный в форме собеседования трех египетских старцев: Серапиона, Пафнутия и Макария. См.: Сидоров А. И. Д ревнехристианский аскетизм, с. 274–275. . Миссия св. Патрика в Ирландии была одновременно и проповедью иноческих идеалов; а потому, как говорит он сам, «сыны скоттов и дочери вождей — теперь монахи и девы Христовы» [136] Святитель Патрик Ирландский. Исповедь. Перевод Н. Л. Холмогорова // Альфа и Омега, № 4 (7), 1995, с. 150. . Вследствие чего св. Патрик задал и как бы «иноческий уклад» всему ирландскому христианству [137] «Св. Патрик основывал и монастыри, однако в стране, где все селились обособленно хуторами, церковные общины с самого начала были организованы скорее как монастырские; отдельные поселения, где жили священно–и церковнослужители, с епископом во главе». Милкова Ε . Крещение Ирландии и ирландская Церковь в V–IX веков // Алфа и Омега, № 4 (7), 1995, с. 160. «Ориентация на монастырь и монастырскую культуру отличала ирландское христианство с самых первых десятилетий его существования». Михайлова Т. Святой Колумба Ирландский // Альфа и Омега, №,3 (14), 1997 с. 240. . Первый бурный расцвет монашества в этой стране приходится на VI в., причем здесь в равной степени процветало и отшельническая, и общежительная формы иноческого жития. В киновиях дисциплина была строгая, и даже жесткая: подобно монастырю Шенуте, здесь применялись и телесные наказания (например, за нарушение молчания во время трапезы полагалось шесть ударов бичом и т. д.), но идеалом ирландских монахов был образ инока как непреклонного и бесстрашного воина Христова, который не дрогнет ни перед какой опасностью, а от такого воина требовалось прежде всего самое беспрекословное послушание… Но, вместе с тем, ирландские монастыри прославились в раннее средневековье как центры духовного просвещения и культуры, а монастырские школы здесь были одни из лучших в Европе [138] См.: Lawrence С. Я. Op. cit., р. 44–49. См. также: «Около 600 года, например, в одной Ирландии, благодаря счастливому почину ее великого просветителя св. Патрика — (400–470), который, как бы провидя будущее, с восторгом говорил уже в своем «Исповедании», что «filii et filiae scottorum — сыны и дщери скотов (ирландцев) появились в монашеском чине и в числе девственниц», — в Ирландии, при ближайших преемниках св. Патрика, насчитывалось около «тысячи монастырей», которые в течение VII в. оказывают влияние на весь европейский континент, рассылают во все стороны учителей, проповедников, миссионеров, с необыкновенной энергией про–лагающих пути для развития христианской культуры, делаются «христианскими Афинами», куда любознательная молодежь стекалась со всего Запада для довершения богословского образования. Кипучая ученая и литературная работа открывается в этих монастырях, в монастырях основанных ими и в их школах, по страстному увлечению в занятиях соперничавших с монастырями южной Галлии (аббатство Lerins): переводы и комментарии, гимны и проповеди, отцы Церкви и древние классики — читались, изучались и разрабатывались, распространялись в сотнях списков…». Пономарев А. Собеседования св. Григория Великаго о загробной жизни в их церковном и историко–литературном значении. Опыт исследования памятников христианской агиологии и эсхатологии. Спб., 1886, с. 135–136. . Не случайно, что именно в Ирландии появился в IX в. такой высокоодаренный мыслитель–инок, как Иоанн Скот Эриугена, представляющий из себя уникальное явление в ту эпоху [139] См. его характеристику: «Характерной чертой для Эригены, мыслителя, жившегб на латинском Западе, является его высокое уважение к греческому Востоку и стремление усвоить и перенести на западную почву результаты восточной спекуляций. Эта именно черта· и сделала и его и его систему аномалией в среде тех условий места и времени, в которых он жил, — сделала его, чужеземца для окружающей его среды по происхождению (кельта), чуждым в известном смысле и по духу для современной ему богословской учености в лице франкских ее представителей, и создала для него и его системы совершенно исключительное положение в общей истории умственного развития западного мира». Бриллиантов А. И. Влияние восточного богословия на западное в произведениях Иоанна Скота Эригены. М., 1999, с. 90. . В основе этого удивительного «феномена Эриугены» лежит глубинное сродство древнеирландского и греко–восточного монашества. То же самое сродство наблюдается и в самом раннем слое английского христианства [140] «На протяжении VII в. и вплоть до 20–х гг. VIII в. на территории Англии бытовали две церковные традиции, условно называемые кельтской и римской. Различия между ними были, строго говоря, не догматическими, а касались более повседневной церковной практики. Кельтское христианство ориентировалось на традицию раннего египетского монашества. Практика, которую принесли с собою миссионеры, посланные святителем Григорием Великим, папой Римским, связывалась с Римом, хотя скорее могла быть названа средиземноморской, итало–византийской». Ненарокова М. Смиренный монах и учитель // Альфа и Омега, № 4 (18), 1998, с. 239–240. Можно, наверное выделить в английской церкви этого периода еще и третью традицию — галльскую. : «феномен Беды Досточтимого», не менее яркий, чем «феномен Эриугены», несомненно свидетельствует об этом. Глубокий знаток Священного Писания [141] Толкования Писания Беды обеспечивают ему почетное место в истории патристической экзегезы. См. W ard В. The Venerable Bede. London, 1990, p. 41–87. , начитанный и в святоотеческих творениях (как западных, так и восточных), он был святым по жизни человеком, неразрывно сочетая, подобно восточным подвижникам, в своей личности, «теорию» и «практику», созерцание и духовное делание. В этом ученом монахе, воспитавшем множество достойных учеников, как бы оживают лучшие образы древнецерковных «дидаскалов». Его церковное служение можно суммировать одной краткой фразой: «изучать, учить, писать» [142] См.: Caroll Th. A. The Venerable Bede: His Spiritual Teachings. Washington, 1946, p. 23. . Последние дни жизни Беды, описанные одним из его учеников, неложно запечатлевают это: «Ежедневно он посвящал время занятиям с нами, своими учениками, и остаток дня проводил, сколько мог, в пении Псалтири. Он с радостью стремился бодрствовать всю ночь в молитвах и благодарениях Богу, прерываясь только для недолгого сна; [просыпаясь], он тотчас начинал повторять привычные напевы Писания и, простирая [вверх] руки, не забывал благодарить Господа» [143] Ненарокова М. Смиренный монах, с. 243. .