Виктор Кротов - Человек среди религий

Такое двустороннее взаимодействие часто вообще выводит нас из рамок психической механики – туда, где рациональной психологии делать нечего.

Тайна ещё и в том, что название "чувство веры" имеет смысл лишь на первых этапах становления этого чувства. Постепенно оно становится не столько верой, сколько духовным знанием. И более того – любовью. А для людей, которых вера затопила без остатка, она становится просто жизнью.

Но здесь уже тайна становится всё менее доступной для философского понимания и всё более открытой для того, кто живёт ею.

o (Прообраз судьбы) Представление о прообразе судьбы позволяет отделить суть нашей жизни от тех внешних обстоятельств и внутренних недоразумений, которые делают её суетливой и нескладной. Приучить себя к "прообразному" мышлению помогает учение, сосредотачивающее внимание на глубинной сути мироустройства. Помогает церковь, просматривающая за жизнью – житие . Усваивая эти навыки, мы будем всё глубже воспринимать судьбу, свою или чужую, всё лучше отличать её от биографии.

o (Устремление чувств) Стремясь понять прообраз личности и судьбы, не будем обольщать себя иллюзиями о том, что всё здесь можно взять да разгадать, а потом последовательно осуществить. Вера, ориентирующая нас на Высшее, лишь создаёт возможность соединения чувств, возможность их общей устремлённости, и эту работу не сделать раз и навсегда. Но сама устремлённость к Высшему уже соединяет нас с ним, и связь эту можно ощутить в любой момент. На создание такой связи и стоит направить силы в первую очередь.

o (Возможность прикосновения) Необходимо помнить, что для каждого человека существует возможность внезапного соприкосновения с Высшим. Помнить, чтобы быть готовым к такому переживанию, чтобы суметь откликнуться на него своей жизнью. Помнить, чтобы не поддаваться на суррогаты духовных переживаний. Помнить, чтобы уважать духовный опыт других людей и использовать его для организации своего внутреннего мира. Ведь возможная встреча с Высшим произойдёт не по расписанию и займёт, может быть, лишь самое малое мгновение. Но не к этому ли мгновению ведёт нас вся предыдущая жизнь?

o (Молитва) Молитва – это, может быть, одно из самых повседневно- практических занятий религиозного человека. Что может быть практичнее поддержания живой связи с Высшим? Но нужно ещё позаботиться о том, чтобы наполнить её подлинным смыслом. Чтобы не заниматься выпрашиванием, а открываться той подлинной помощи, на которую мы можем рассчитывать. Чтобы уметь помочь через молитву другому человеку. Чтобы уметь находиться в диалоге. Чтобы уметь ответить благодарностью на полученное. Чтобы уметь обращаться с той энергией любви, которая сосредоточена в молитве.

o (Ритуал обращения к тайне) Лучше всего, если наше отношение к церковному ритуалу будет, по сути своей, деловым: помогает ли он нам в том, в чём должен помогать? Но если результат нас не устраивает, не будем торопиться упрекать ритуал. Его правда – в той помощи, которую он оказывает другим людям. Поэтому постараемся прежде всего как следует понять себя, свои проблемы. Увидеть, какую роль для нас может играть ритуал и что зависит от наших собственных усилий, от нашего понимания его особенностей.

o (Тайна) Тайна – это не просто неизвестное нам. Мы живём рядом с тайной, мы связаны с нею, и это совместное бытие для нас намного важнее, чем тщетные попытки найти интеллектуальную расшифровку тайны. Мир тайны, скорее всего, гораздо шире нашего собственного мира. Будем ли мы преуменьшать её – с тем, чтобы она влезла в наш человеческий карман? Или признаем её как факт, достойный всяческого уважения? Примем все тайны, связанные с Высшим, как мосты к нему ведущие, чтобы идти к главной Тайне, а не отмежёвываться от неё собственным или общечеловеческим самомнением.

o (Тайна свободы) Свободой мы пользуемся всё время, даже когда свободно отказываемся от неё. Но по-настоящему мы входим в тайну свободы только тогда, когда принимаем её как материал для нашего жизненного творчества. Этим решается, будет ли наша судьба для нас стихийной силой или силой сотрудничества, будем ли мы сами среди других людей источником свободы или узлом зависимостей. Этим решается, увидим ли мы в Высшем главное начало свободы или будем посмеиваться над ним, как над неумелым дирижёром. Этим решается, будем ли мы щепкой в потоке или частью силы, создающей поток.

o (Тайна творчества) Полезно перебрать хотя бы главные стороны своей жизни, чтобы посмотреть: где нам особенно не хватает творчества. Когда мы приложим усилия к их оживлению, то почувствуем всю силу этой преображающей тайны. Мировоззренческая концепция здесь необязательна. Важнее внимание к тем творческим побуждениям, которые к нам приходят постоянно – и исчезают бесследно, если наша душевная сонливость мешает нам откликнуться на них. Возможностями творчества наполнено всё вокруг. Хорошо бы нам не быть исключением. Хорошо бы дать им действовать через нас.

o (Тайна веры) Велико или мало наше чувство веры – оно остаётся самым важным для нас элементом религиозной жизни. Оно связывает нас с Высшим. Оно даёт нам возможность контакта с ним безотносительно к нашей способности к интеллектуальному осмыслению (способность эта не слишком надёжный проводник по тайне). Оно открывает нашу душу воздействию Высшего, его энергетике. Мы вправе искать в религиозном учении, в деятельности церкви прежде всего поддержку для нашего чувства веры и материал для его развития. Вправе сторониться бесплодного скептицизма и использовать конструктивный скептицизм для освобождения веры от побочных наростов. Мы вправе дорожить своей верой и той тайной, которая за ней скрыта.

Внимательный читатель заметит, конечно, что в названии этой главы лишь переставлены слова из названия главы первой. Но мне хочется, чтобы это заметил и невнимательный читатель. Это не игра словами. Это важно.

В первой главе речь шла о смысле философии, об осознании с её помощью чувства веры, о возможностях философии подвести нас к вере и к религиозному восприятию жизни. Теперь, когда многое о вере уже сказано, взглянем на философию как на возможный инструмент именно религиозного мышления. Может ли философия помочь нам в решении проблем, возникающих перед верующим человеком? Может ли помешать? Каковы способности философии в решении уже не вопросов о вере , а вопросов самой веры , реальной и живой?

Вместе с тем эта последняя глава перекликается с первой, да и со всей книгой в целом. Отчасти она играет роль большого послесловия. Впрочем, подлинным послесловием будет то, что из прочитанного окажется полезным тебе, читатель. То, что останется в тебе от каждой главы, в том числе и от этой.