Александр Лопухин - Толковая Библия. Том 5

Ибо не вечно Я буду вести тяжбу и не до конца гневаться... Образ выражения, по справедливому замечанию одного комментатора, близко напоминает аналогичное место из истории потопа (Властов, Быт. 6:3,5-7 [1013]).

За грех корыстолюбия Я гневался и поражал его... Наш славянский переводы имеют другое, довольно чтение: " за грех мало что опечалих его ". (Здесь пропощено продолжение славянского текста 17 стиха — … и опечалихся, и пойде дряхл в путех своих. Совершенно очевиден смысл — не только опечалил нечестивого, но сделал его дряхлым (больным, слабым). Прим. ред .)

По-видимому, не совсем понятно, почему из целого ряда грехов, которыми страдал Израиль и которыми он постоянно прогневлял Господа, здесь названо одно только корыстолюбие? Ответом на это служит, прежде всего, крайне суровый взгляд Священного Писания на корыстолюбие и любостяжание. Так, напр., Апостол Павел приравнивает "любостяжание" к "идолослужению" (Кол 3:5 [1014]) и даже называет "сребролюбие", "корнем всех зол" (1 Тим 6:10) [1015]. (В Славянском переводе — лихоимание, еже есть идолослужение — имеет другой смысл. Лихоимство— то есть воровство; в русском же переводе — любостяжание— накопительство. Прим. ред .) Такая точка зрения на корыстолюбие объясняется, вероятно, тем, что "деньги" у нас служат синонимом чувственных благ и удовольствий, легким и верным средством к получению их. Усиленное же накопление денег, или страсть корыстолюбия, превращает их из средства в самоцель; овладевая душой человека, эта страсть губит его лучшие свойства и превращает в хищного зверя, не останавливающегося не пред каким злодеянием для удовлетворения пожирающего его пламени корыстолюбия и лихоимства. Во-вторых, особенная страсть к деньгам и наживе, не брезгующей никакими, не исключая и темных средств, была, очевидно, всегда типичной чертой еврейского народа, проходящей через всю его историю.

"Корыстолюбие было причастно еще праотцу иудеев — Иуде, сыну Иакова (Быт. 37:26-27 [1016]); своей ужасной и самой крайней степени обнаружения эта страсть достигла в лице Иуды предателя, продавшего своего Учителя за 30 серебренников" (Ком. СПб. Академии 867 с.). На корыстолюбие, взяточничество, лихоимство и притеснение бедных богатыми, как на социально-экономический недуг еврейской общественной жизни сетуют многие пророки (Ис. 1:15-23; 3:5,14-15; 5:8,23; Иер. 6:13 [1017]; Иез. 7:23; Ос 4:2; Мих 3:10 и др.).

Обнадеживают сынов Израиля обещанием прощения от Бога и исполнения дарованных Им обетовании. В словах пророка и исцелю его — некоторые, судя по контексту, хотят видеть, именно исцеление от страсти корыстолюбия и исполнение этого пророчества усматривают в строе той первохристианской общины, где " никто ничего не называл своим ", а было все общее (Деян. 4:32).

Если верующим и, вообще, праведникам Господь обещает мир и светлый радостный покой, как результат чистой совести и исполненного долга, то неверующих и нечестивых, по слову пророка, ожидает как раз обратное — мучительно тяжкое состояние смущенного духа, напоминающее волнение бушующего моря. Результаты такого мрачного душевного настроения неизбежно выразятся у них и во вне, в соответствующих поступках, подобно тому как и волны взбаламученного моря всегда выкидывают на берег грязь и ил.

Основной темой глады является суд Божий над Израилем, или раскрытие его глубокой виновности, несмотря на всю внешнюю видимую праведность. Еврейский народ, в особенности, послепленной эпохи (которую, главным образом Исаия здесь пророчественно и созерцает) отличался большой привязанностью к Моисееву культу и букве закона. Потому он, быть может, совершенно искренно недоумевал, за что же еще его можно обвинять? Несомненно, этот именно смысл имеет характеристика иудеев во втором стихе, где они изображаются, " как бы народ, поступающий праведно и не оставляющий законов Бога Своего ", а равно и предыдущие слова текста.

Они каждый день ищут Меня и хотят знать пути Мои … Но они ищут Бога не там и не так, где и как бы это следовало, что особенно ясно раскрыл Господь Иисус Христос сказавши: " приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня ;" (Мф. 15:8; Сравни это с почти тождеств. словами пророка Исаии, из другой главы 29:13).

Почему мы постимся, а Ты не видишь?.. В еврейском мировоззрении царила грубо-внешняя, чисто механическая точка зрения на средства спасения: раз человек исполнил те или иные предписанные законом обрядовые действия, он полагал, что за это он не только имеет основание получить оправдание и спасение от Бога, но может даже этого требовать, как, своего рода, заслуженной награды или заработанной платы. Типичным примером этого рода у пророка Исаии так же, как позднее и у Самого Спасителя в его известной притче о мытаре и фарисее, является взгляд иудеев на особенное значение широко практиковавшихся у них постов (Лк. 18:12 [1018]; ср. Мф. 6:16; Лк. 5:36). Лучшим разоблачением всей несостоятельности подобного уродливого взгляда служат дальнейшие слова пророка, в которых он вскрывает все ханжество и лицемерие подобного поста, все несоответствие его своей цели.