Айзек Азимов - Земля Ханаанская. Родина иудаизма и христианства

И это случилось благодаря событиям, проис­ходившим восточнее Иордана. За Иорданом власть филистимлян была довольно слабой, и колено Гада оставалось более независимым, чем израильтяне, жившие к западу от реки. Но это не значило, что там совсем не было проблем. Пле­менам Гада по-прежнему приходилось воевать с Аммонским царством, как и почти столетием раньше во времена Иеффая.

Когда появился Саул, аммонитяне осаждали город Иавис Галаадский. Дело дошло до капиту­ляции, но аммонитяне обещали его жителям жизнь лишь при условии, что у каждого их муж­чины будет выколот правый глаз. Тогда мужчи­ны Иависа Галаадского решили продержаться еще немного и послали за помощью к племенам, жившим к западу от Иордана.

Саул незамедлительно начал действовать. Он собрал столько людей, сколько смог, и, избегая по пути встречи с филистимлянами, быстрым маршем прошел пятьдесят миль, что отделяли Иавис Галаадский от его базы. Прибыв быстрее, чем ожидалось, он достиг эффекта внезапности. Буквально свалившись на головы ничего не подо­зревавших аммонитян, он разгромил их и спас го­род.

Это был впечатляющий подвиг — первая воен­ная акция, которой израильтяне действительно могли гордиться со времен Иеффая. Авторитет Саула стремительно укрепился, и желание сде­лать его царем охватило всех. Самуил приступил к помазанию его на царство по всем правилам религиозного ритуала.

В те дни царям по статусу полагалось испол­нять очень много жреческих обязанностей, и за­частую один и тот же человек был для своего на­рода и царем, и первосвященником. По этой причине ритуал помазания Саула на царство во многом напоминал обряд возведения в сан перво­священника. Важной частью подобного ритуала было помазание священным маслом. В те дни масло употреблялось для очищения тела, и пома­зание маслом символизировало очищение от гре­ха. Церемония помазания была столь основопола­гающей, что царя, или первосвященника, или любое лицо, исполнявшее обе функции, называ­ли «помазанником». На древнееврейском языке это звучит как «машиах», а по-русски — «мес­сия».

Саул стал царем около 1020 г. до н. э., осно­вав свою столицу около Гивы, города на землях Вениамина, примерно в четырех милях к северу от Иерусалима. Понятно, что сам акт именования себя царем оказался для филистимлян провока­ционным и означал немедленную войну. Если при встрече с партизанскими группами филистимляне довольствовались мелкими стычками, то уста­новление монархии вызвало более активные дей­ствия.

Саул отреагировал так же быстро и решитель­но, как и в случае с Иависом Галаадским. Его сын Ионатан совершил отвлекающий набег на Гиву, находившуюся всего в пяти милях от сто­лицы Саула. Там стоял небольшой гарнизон фи­листимлян, и Ионатан, напав внезапно, уничто­жил его. Тем временем Саул занял мощную обо­ронительную позицию у Михмаса, в двух милях к северо-востоку от Гивы.

Разгневанные филистимляне, двинувшиеся против основных сил израильтян у Михмаса, сно­ва были внезапно атакованы воинами Ионатана. Потери оказались не столь уж велики, но филис­тимляне приняли маленький отряд Ионатана за большую армию и поспешно отступили. Для Са­ула это событие не было полностью удачным, поскольку все понимали, что львиная доля сла­вы в победе над филистимлянами принадлежит Ионатану.

Для монархии нет ничего необычного (даже в наше время) в существовании между правителем и его законным наследником соперничества и даже ненависти. Саул наверняка понимал, что если Ионатан станет слишком популярен, то лег­ко сможет свергнуть своего отца и занять трон. Посему Саул приказал казнить Ионатана за ка­кое-то несоблюдение ритуала, и только бурное недовольство армии заставило его отменить приказ. Тем не менее именно популярность в войсках и была особенно опасна, и подозрительность Са­ула к сыну усиливалась.

После битвы при Михмасе филистимлянам пришлось отступить, и внезапный просвет в судь­бе Израиля, видимо, вдохновил племена Иуды на бунт. На протяжении почти всей своей истории народ Иуды был под властью филистимлян, а теперь он с радостью поменял подданство и пе­решел к Саулу. Объединенная израильско-иудей­ская армия разгромила филистимлян при Сокхофе, городке в 15 милях юго-западнее Иерусалима, и вся Иудея оказалась под контролем израильтян.

Саул пошел дальше. Очистив от филистимлян земли Иуды, он двинулся со своей армией даль­ше на юг и провел победоносную кампанию про­тив амаликитян — кочевого народа, обитавшего к югу от Иуды и больше всех досаждавшего свои­ми набегами иудейскому населению. Это был са­мый ловкий политический ход из всех возмож­ных, поскольку Саул таким образом не только продемонстрировал иудеям из ближних мест свою силу, по и заслужил их благодарность, распра­вившись с наиболее опасным врагом.

Саул царствовал около двадцати лет. Это было трудное царствование, на всем протяжении которого постоянно велась война с филистимля­нами, и Саулу было чем гордиться. К 1005 г. до н. э. его внутреннее царство (нигде не доходив­шее до побережья, которым все еще владели фи­листимляне на юге и финикийцы — на севере) простиралось примерно на 180 миль с севера на юг, причем в самом широком месте составляло 70 миль.

Однако были в этом правлении и свои темные стороны. У Саула имелись внутренние враги, и главным из них был Самуил, возглавлявший партию пророков. Саул считал, что, будучи по­мазан на царство, он автоматически возведен и в сан первосвященника. Он пытался делать то, что положено первосвященнику, и совершать жерт­воприношения. Однако Самуил считал, что цар­ские обязанности Саула исключительно светские, а функции первосвященника должны оставаться в его ведении.

Страсти накалились до предела после победы Саула над амаликитянами. Саул захватил вождя амаликитян Агага, а также богатую добычу в виде крупного рогатого скота и овец. Саул, вероятно, считал разумным в качестве политического хода сохранить жизнь Агагу, а затем освободить его на выгодных для себя условиях. Разумным казалось и решение распределить награбленное между во­инами для поддержания энтузиазма в предстоя­щих сражениях. Однако старый Самуил, обла­давший высшей религиозной властью, полагал, что Агага лучше убить, а весь скот зарезать в ка­честве подношения богу, чтобы обеспечить его эн­тузиазм в предстоящих сражениях.

На этот раз Самуилу удалось настоять на сво­ем. Саул был унижен и, похоже, не собирался забывать об этом. Самуил благоразумно удалил­ся от дел, но с того самого момента партия про­роков ушла в оппозицию. Саул понимал, что вся­кий восставший против него теперь может рассчитывать на поддержку Самуила и той части населения, которая считала пророков святыми людьми или была оскорблена превосходством выходца из колена Вениамина.