Маркус Борг - Бунтарь Иисус : Жизнь и миссия в контексте двух эпох

Около 30 года н. э. в Иерусалим среди прочих паломников пришел Иисус. Как об этом рассказывают евангелия, его путешествие в святой город было не заурядным паломничеством иудея, но решительным и сознательным действием. Синоптики показывают, что это единственное посещение Иерусалима Иисусом за время его общественного служения. В начале евангелий мы видим довольно расплывчатую и неточную хронологию событий. Но описывая эту последнюю неделю, Марк (а за ним в целом следуют Матфей и Лука) отмечает каждый день, а иногда и часы, когда происходили описанные им события. В данной главе мы рассмотрим промежуток от воскресенья до вторника, где увидим «эпифаний», раскрывающие отношение Иисуса к системе господства.

Воскресенье

В начале недели перед Песахом, в тот день, который христиане называют Вербным (или Пальмовым) воскресеньем, Иисус въехал в Иерусалим на молодом осле, за ним следовала процессия, состоящая из прибывших вместе с ним из Галилеи учеников. Подойдя к городу с восточной стороны, Иисус спускался на осле по Масличной горе, а его последователи в это время приветствовали его радостными криками: «Осанна! Благословен Грядущий во имя Господне! Благословенно грядущее царство отца нашего Давида! Осанна в вышних!» (Мк 11:1-10).

Зачем Иисусу понадобилось садиться на осла? Ответ на этот вопрос даст нам ключ к смыслу этого действия. Некоторые ответы слишком тривиальны, и их можно смело не принимать во внимание. Потому что Иисус устал или подвернул ногу. Потому что, сидя на осле, он возвышался над толпой, так что люди могли его видеть. Есть и не столь тривиальный ответ для многих людей: это было предопределено, это было предсказано пророком. А потому это должно было совершиться именно так.

Но это не было осуществлением пророчества. Скорее, если воспользоваться терминологией библеистов, можно говорить о «пророческом действии». Это провокативные поступки на глазах у зрителей, которые пророки совершали ради их символического смысла, мы называем эти действия пророческими потому, что так поступали древние пророки Израиля. Так, Исайя три года ходил нагим по улицам Иерусалима, чтобы предупредить жителей столицы о последствиях союза с Египтом: победители поведут их в плен нагими (Ис 20).

Иеремия разбил глиняный кувшин на глазах у главнейших священников и старейшин Иерусалима, а затем сказал: «Так говорит Господь Саваоф: так сокрушу Я народ сей и город сей, как сокрушен горшечников сосуд, который уже не может быть восстановлен» (19:11). О других пророческих действиях Иеремии говорится в главах 13 и 27–28. Иезекииль на людной площади при помощи кирпича изображает Иерусалим и выстраивает вокруг него игрушечную осаду. Тут же, на глазах у людей, он начинает питаться убогой пищей, что символически указывает на голод и бедствия защитников осажденного города (Иез 4). Пророческие действия похожи на современный «театр на улице» — это акция на глазах у публики, которая привлекает к себе внимание и позволяет передать людям какое-то сообщение.

Въезд Иисуса в Иерусалим также был пророческим действием. Как показывает Марк, это осознанная, заранее запланированная и подготовленная акция, Иисус все продумал заранее. Он говорит двум ученикам: «Идите в селение, которое напротив вас, и тотчас при входе в него найдете осленка привязанного, на которого еще никто из людей не садился; отвяжите его и ведите, И если кто скажет вам: „что это вы делаете?“ — скажите: „он нужен Господу, и Господь тотчас же вернет его сюда“» (Мк 11:2–3). Они выполняют это поручение, приводят осла к Иисусу, и тот верхом въезжает в Иерусалим.

Что же это значит? То, что прямо нам не говорит Марк, объясняет Матфей. Действие Иисуса основывается на тексте пророков, которые предсказывали появление кроткого царя, въезжающего в Иерусалим на молодом осле. Это мирный царь, он откажется от боевых колесниц, коней и луков на Святой земле и возвестит мир народам (Зах 9:9-10). Именно об этом хотел сказать народу Иисус, когда въезжал в Иерусалим на осле: царство Божье, о котором он говорил, это царство мира, а не насилия.

Смысл этого события станет еще яснее, если мы вспомним, что на этот праздник в Иерусалим прибыли две процессии. Вторая процессия представляла власть императора. Почти в тот же день римский наместник Понтий Пилат въехал в город с другой стороны, с запада, в окружении совершенно иной процессии: это была римская конница и пехотинцы, прибывшие для усиления гарнизона на Храмовой горе. Римляне делали это ежегодно, перед Песахом, они въезжали в Иерусалим со стороны Кесарии Маритимской, города на берегу Средиземного моря, где жили римские наместники, правившие Иудеей и Самарией.

Можно представить себе пышность и роскошь въезда Пилата с процессией, которая свидетельствовала об имперской власти. Оружие, шлемы, золотые орлы, блестящие на солнце. Топот конских копыт, лязг уздечек, звук марширующих ног, скрип кожаной амуниции, барабаны и тучи пыли вокруг. На них молча смотрят иудеи: одни с любопытством, другие с испугом, третьи с ненавистью.

Иисус (как и авторы евангелий) должен был знать об этом обычае римлян усиливать свое присутствие на Пасху. И его въезд в город был, как мы сказали бы сегодня, запланированной политической акцией, демонстрацией протеста. Если мы сравним две эти процессии, мы увидим важнейшую тему последней недели жизни Иисуса: столкновение двух царств — царства Бога и царства имперского господства. Христиане нередко воспринимают это событие как триумфальное шествие, но точнее назвать его антиимперской акцией. Темой так называемого Вербного воскресенья был выбор между двумя царствами, между двумя представлениями о жизни на земле.

Понедельник

На следующий день, в понедельник, Иисус совершил в Иерусалиме еще одно пророческое действие. Марк рассказывает об этом так:

И войдя в храм, начал Он изгонять продающих и покупающих в храме; и столы менял и прилавки продающих голубей опрокинул; и не позволял ничего проносить через храм; в учении Своем говорил им: не написано ли: «Дом Мой домом молитвы будет назван для всех народов»? Вы же сделали его вертепом разбойников (11:15–17) [162] Об этом, хотя и с некоторыми изменениями, повествует и Евангелие от Иоанна 2:13–22. Однако по своим соображениям Иоанн поместил этот эпизод в самое начало общественного служения Иисуса — этому предшествует только лишь претворение воды в вино на брачном пире в Кане.

Этот эпизод часто называют «очищением Храма», хотя этой фразы нет в евангелиях, однако лучше было бы его назвать «вынесением обвинения Храму», и мы скоро поймем почему.

Это произошло в дворе Храма, на огромной открытой площадке, занимавшей почти сто тысяч квадратных метров, по краям которой стояли портики. Само здание Храма по величине было куда скромнее. Кое-где на открытом дворе продавали животных для жертвоприношений, а также меняли монеты, потому что не все годились для уплаты храмового налога. Иисус вынудил торговцев и менял приостановить свою деятельность: он прогнал продавцов и покупателей и опрокинул столы менял и прилавки торговцев голубями. А затем, пишет Марк, Иисус «не позволял ничего проносить» через двор Храма. Естественно, тут же вокруг него собралась большая толпа и он начал их учить.