Маркус Борг - Бунтарь Иисус : Жизнь и миссия в контексте двух эпох

Избежать некритической субъективности позволяет лишь одно — критическое мышление, направленное не только на представления других людей, но и на свои собственные. Именно к этому я и стремился в данной книге: критически оценить древние источники, содержащие сведения о жизни Иисуса, с помощью исторических методов, разработанных в течение нескольких последних столетий, определить мою позицию в критическом диалоге с другими исследователями и вынести результат на арену «открытых споров». Это означает, что мои выводы могут проверять и оценивать другие люди. Другими словами, я не просто говорю читателю: «Вот каковы мои представления», — чтобы на этом остановиться. Я показываю , почему я пришел к такой точке зрения, по каким причинам я думаю так и какие выводы отсюда делаю, — и все это доступно исследованию и оценке со стороны читателя: имеет ли это смысл?

Я не знаю, как лучше назвать такой подход: объективным в широком смысле слова или «интерсубъективным». Второй термин означает, что аргумент имеет смысл лишь в той мере, в какой он убедителен для других. Это не значит, что «истину» находят большинством голосов, большинство может неверно понимать — что часто происходит — и неважные, и важнейшие вещи. Но это значит, что, когда человек способен показать, каким образом и по каким причинам он пришел к определенному выводу, он выходит из темницы некритической субъективности.

У моей субъективности есть еще одна сторона. Я не обитаю в пустоте, когда пишу книгу, на меня оказывают влияние культура и люди. Как уже говорилось, все мы смотрим на реальность с того места, где мы находимся. Если говорить обо мне, на меня влияет культура Северной Америки и, в меньшей степени, культура Европы — те части мира, с которыми я сильнее всего связан.

И важно понять еще одну вещь: я не нахожусь в позиции бесстрастного наблюдателя того, что происходит в американской культуре и церквах Америки сегодня, кроме того, я не могу равнодушно относиться к разным представлениям об Иисусе и к тому, как они окрашивают жизнь христиан. Поскольку я принадлежу и к христианам, и к американцам, эти вещи для меня значимы. Точнее сказать, они значат для меня очень много. Я не могу «нейтрально» относиться ни к Иисусу, ни к христианству в Америке. У меня здесь свои представления и свои стремления.

Как уже говорилось в главе 1, сегодня между христианами существует глубокое разделение. Причем сегодня — в отличие от того, что было пятьдесят или сто лет тому назад, — в первую очередь это разделение не между разными деноминациями. Скорее, это разделение между сторонниками (как мы это называли) «ранней христианской парадигмы» и сторонниками «возникающей христианской парадигмы». Первые ставят в основу христианской жизни вероучение, а вторые — преобразование жизни. Если воспользоваться привычными ярлыками, можно назвать это разделением между консервативными и прогрессивными христианами. Первые обычно представляют евангелическое направление — так они сами называют себя и так их называют другие. Вторые чаще встречаются в крупных деноминациях. Внутри Католической церкви подобное разделение также есть, хотя выглядит оно несколько иначе.

Конечно, существуют наиболее яркие представители обоих направлений, которые нагляднее всего отражают это различие. Оно столь велико, что я иногда называю наше время «историей двух христианств». Большая группа христиан помещается где-то в середине этого спектра мнений: или они не знают, какую им выбрать позицию, и не понимают, что происходит в церкви, или сочетают в себе элементы обоих подходов, или находятся в переходном периоде. Наше время, когда существуют два направления в христианстве, быть может, не слишком прекрасное, оно в чем-то ужасно, однако в нем есть и знаки надежды, и явления, которые вызывают тревогу. Я начну со второй категории.

Опасность: правые христиане

Самое известное направление христианства США представляет собой раннюю парадигму в ее жесткой форме. Я буду называть представителей этого направления привычным термином «правые». Я надеюсь, что в данном случае это не будет звучать как обидная кличка или злоупотребление стереотипами. Мне просто было нужно как-то назвать это направление, не усугубляя разделения, которое и без того существует.

Этих христиан можно назвать «правыми», потому что как в богословии, так и в политике они занимают консервативные позиции. В богословии, в относительно мягкой или жесткой форме, они стоят за безошибочность Библии и за ее буквальное понимание. В политике они — с большим или меньшим энтузиазмом — поддерживают правых.

Правые христиане преимущественно относятся к евангелическому направлению — это довольно широкая категория без четких границ, в которую входит большинство фундаменталистов, консервативных христиан и пятидесятников. Не все представители евангелического направления являются правыми, в нем существуют значимые исключения. [220] Имена некоторых евангелических авторов, которые не относятся к правым, приведены далее в примечании 6. Я также обратил внимание на то, что афроамериканцы евангелического направления или из пятидесятников не являются правыми. Многие из них опираются на консервативное богословие, но при этом не придерживаются консервативных политических взглядов. Но большинство из них — около 80 процентов — относят себя к правым христианам.

Это самая заметная и наиболее громко заявляющая о себе форма христианства в сегодняшней Америке. Она заметна по самой простой причине: христианские радио- и телепрограммы преимущественно ведут правые христиане. Почти все «мегацеркви» — новые конгрегации, включающие десять тысяч и более членов, — относятся именно к этому направлению. Именно оно привлекает внимание СМИ. Кроме того, представители правых христиан активнее всего участвуют в политической жизни. Их нередко и справедливо называют электоральной базой правых политиков, а потому последние охотно привлекают их к политической работе.

Всем знакомы характеристики, которые ассоциируются с правыми христианами:

• Они противники теории эволюции. Они ведут кампании за преподавание в школах «теории разумного замысла». Если бы не правые христиане, преподавание теории эволюции не вызвало бы ни у кого возражений. Это чисто американское явление.

• Они противники абортов. Сами они предпочитают называть это движением «Пролайф» {9} 9 От английского pro-life — «за жизнь». — Прим. пер. , хотя обычно речь тут идет о самом начале и о конце жизни, то есть об абортах и эвтаназии. [221] Являются ли аборты серьезной нравственной проблемой? Да. И мы должны делать все, что в наших силах, чтобы снизить их количество. Если мы действительно боремся «за жизнь», нам следует бороться не за признание незаконности абортов, но за то, чтобы их было как можно меньше. Здесь мы можем чему-то научиться у других стран, где аборты не запрещены законом, но при этом их уровень гораздо ниже, чем у нас. В основном они не применяют этику «Пролайфа» к другим периодам жизни человека. В целом правые христиане одобряют смертную казнь и войны, а также отрицательно относятся к мысли, что государство должно быть безопасным убежищем, которое поддерживает жизнь и способствует развитию личности. По их мнению, этим должны заниматься частные лица и благотворительные организации.