Христос Яннарас - Личность и Эрос

Тем не менее, определяя природу как содержание личности, а личность как существование природы, мы далеки от хайдеггеровского способа преодоления приоритета сущности по отношению к существованию: от того, чтобы утверждать приоритет экзистенциального самосознания по отношению к сущности. По мысли Хайдеггера, различение сущности и существования, которое господствовало в духовной истории Запада [53] , упраздняется в понимании человеческого при–сутствия (Da‑sein) как эк–статического события [54] . Эк–стасис (Ek‑sistenz, согласно написанию Хайдеггера) означает здесь выступление в истину Бытия [55] ; а истина Бытия, его не–потаенность (ἀ–λήθεια), то есть возможность сущего казать себя в бытийствующем, — это время [56] . Темпоральность (χρονικότητα) означает постижение Бытия как события вступления в при–сутствие: вне времени ничто не кажет себя как бытийствующее. Человек — единственное существо, которое постигает бытие как темпоральность, как вступление в при–сутствие. И это значит, что человек — единственное сущее, которое эк–зистирует, которое способно "вы–ступать" из своего бытия, — другими словами, которое осмысляет свое бытие как при–сутствие, как временнóе "здесь" [57] .

Следовательно, Ek‑sistenz по самой сути отличается от Existenz (existentia) — термина, утвердившегося на Запале для отличения действительности от essentia, то есть от возможности [58] . Еще для Сартра экзистенция (existence) означает реальность сущего, в отличие от простой возможности, заключенной в идее [59] . Что же касается термина Ek‑sistenz, он определяет действие, событие вступления в истину Бытия, которое осмысляется только как темпоральность.

В тезисе Хайдеггера о том, что "сущность" человека определяется экстатическим характером его существования [60] , выразилось несомненное отличие хайдеггеровской онтологии от онтологии рассудочно–онтических категорий, утвердившейся в западной философской традиции. Однако, за исключением отказа от априорного мысленного опредмечивания (Verdinglichung), хайдег- геровское истолкование "сущности" весьма далеко от онтологических представлений греческого Востока. Но и у них, и у толкования Хайдеггера имеется одна общая посылка, а именно, отрицание того, что истина сущего исчерпывается совпадением понятия с предметом мысли (adequatio rei et intellectus). В этом аспекте философия Хайдеггера может послужить подготовительной ступенью для вхождения западного мыслителя в пространство представлений греческого Востока о сущности, или природе. Идолоборческая позиция Хайдеггера (отрицание "умственных идолов") [61] разоблачает мнимую достоверность западного субъективизма, иллюзия которой порождается общей манерой понимать предметные силлогизмы. Когда онтология лишилась метафизических подпорок логической необходимости — подпорок, в свою очередь опирающихся на силлогистическую способность субъекта или на его априорные нравственные суждения, — тогда открылась угрожающая (dasbedrohende) пустота от–сутствия как онтологической предпосылки явленности феноменов: открылось Ничто как подспудная скрытая сущность всякого сущего [62] .

Эк–статический характер человеческого при–сутствия ограничивается у Хайдеггера пониманием (Verständnis) бытия как темпоральности, то есть как при–сутствия или от–сутствия, потенциального проявления или ничтожения сущего. Это эк–статическое "понимание" есть бытийный факт, оно определяется бытийным сознанием внутримирности (бытия–в-мире — In‑der‑Welt‑sein) и осуществляется как ужас (Angst) перед лицом Бытия в его двух ликах: явленности или Ничто [63] . Мир, сущее, человеческое присутствие "парят" (schweben) в пространстве онтологической реальности Ничто. В конечном счете эк–статичность человеческой "сущности" оказывается в хайдеггеровской онтологии возможностью "пробуждения" к узнаванию Ничто, то есть ужасом экзистенциального столкновения с Ничто [64] . Отныне сущность — уже не априорная интеллектуальная дефиниция сущего, но и не становление сущего, не основание динамики Бытия. Сущность — это пространство как Бытия, так и Небытия [65] , реальность их сосуществования [66] , проявление "бездонного дна" или "безоснóвного основания" (abgründiger Grund) сущего и существования.

Преодоление в хайдеггеровской онтологии исключительности ratio, отрицание интеллектуальной достоверности, доставляемой объективно–непреложными силлогизмами, несомненно следует признать коренным изменением, переворотом в историческом развитии онтологических представлений Запада. Тем не менее онтология Хайдеггера остается типичным результатом и конечным продуктом этого исторического развития. Как интеллектуальное удостоверение Бытия, так и бытийный ужас опыта Ничто суть выражения одной и той же общей позиции по отношению к онтологической проблеме. Позиции, которая определяется субъективизмом самодостоверности знания, отсутствием понимания и опыта события отношения, то есть понимания и опыта онтологического приоритета личности [67] . Но несмотря на все это, многие онтологические формулировки Хайдеггера особенно драгоценны сегодня, когда нам предстоит вновь обрести верное понимание онтологических категорий христианского Востока, а значит, предстоит освободиться от уже ставшего самоочевидным в наши дни (в рамках западной цивилизации) интеллектуально–онтического содержания, которое западное Средневековье вложило в общие изначальные категории христианской онтологии.

Итак, в том, что касается проблемы сущности, или Бытия, а также преодоления интеллектуально–онтических дефиниций, мы могли бы сохранить здесь высказывания Хайдеггера о проявлении и о Ничто как о единственных способах понимания Бытия во времени. Но исходя из онтологических установок христианского Востока, мы должны понять проявление как личное отношение, а Ничто - как отсутствие отношения. В таком случае единственная возможность постижения Бытия как при–сутствия и от–сутствия будет определяться уже не темпоральностью, а отношением. (В следующей главе мы увидим, что и темпоральность есть производное личного отношения, мера отношения.) Бытие или Ничто, не–потаенность или потаенность сущего есть соотнесенность или не–соотнесенность с личностью, выражение или сокрытие речи Бытия как содержания личности. Вещи суть, существуют не как рассудочно–сознательная или априорно–эмпирическая (но в любом случае предметная) достоверность; не как безмятежное тождество с бытием, в совокупности всех своих свойств (то есть как просто сущее); не как не–Ничто (nicht Nichts), то есть "проявление" во времени, — но только как событие соотнесенности с личностью, как при–сутствие. Далее мы увидим, что и сама личность существует только как при–сутствие. Но в том, что касается соотносительного при–сутствия личности, эта соотнесенность осуществляется (онтологически — "субстанциально", а не только "функционально") в связи с другой инаковостью: не только личностной, но и "сущностной".