Иларион Алфеев - Жизнь и учение св. Григория Богослова

Св. апостол Иоанн Богослов был первым христианским писателем, у которого встречается утверждение о том, что Бог есть свет. Эту истину, по его словам, он услышал от самого Иисуса Христа:"И вот благовестие, которое мы слышали от Него и возвещаем вам: Бог есть свет, и нет в нем никакой тьмы" ". [1184] 1 Ин. 1:5. Последняя фраза представляет собой, вероятно, одно из logia 'Iēsou — афоризмов Иисуса, которые запомнились ученикам Христа и частично вошли в новозаветный канон, частично в апокрифические писания, частично же сохранялись в течение долгого времени в устном предании. О Себе Самом Иисус говорил:"Я свет миру" ". [1185] Ин. 9:5. Для Иоанна Богослова Иисус был Светом, Который" "во тьме светит" "и Который" "просвещает всякого человека, грядущего в мир" ". [1186] Ин. 1:5, 9. Учение о Христе как" "Свете от Света" "вошло в Никейский Символ веры; оно также нашло отражение в богослужении Православной Церкви. [1187] См., например, песнопение" "Свете тихий святыя славы" ", а также многие другие. Тема света особенно развита в богослужениях праздников Пасхи, Преображения и Крещения Господня.

Тема Божественного света была лейтмотивом всего творчества Григория. [1188] О видении Божественного света у Григоря Богослова см. Љpidlik. Grйgoire, 1–48. По справедливым наблюдениям ученых, сама природа Божества в произведениях Григория чаще всего характеризуется термином" "свет" "(fōs), причем" " "терминология света" " "остается одним из основных элементов богословского языка Григория в течение всей его литературной деятельности. [1189] См. Moreschini. SC 358, 63–64. Ср. Moreschini. Luce. Эта терминология появляется уже в Слове 2–м, произнесенном после священнической хиротонии, где Григорий говорит о том, что ангелы" " "едва вмещают сияние Бога, Которого покрывает бездна, Которого скрывает тьма, ибо Он есть чистейший и для большинства тварей недоступный свет, Который во всем и вне всего, Который есть всецелая красота и выше всякой красоты, Который просвещает ум…" [1190] Сл. 2, 76, 3–8; SC 247, 188 = 1.52. Тема света развивается и в Слове 9–м, произнесенном после епископской хиротонии: здесь Григорий, сравнивая Бога с солнцем, говорит о том, что для одних Он является светом, а для других — огнем; тот, кто не готов к встрече с Богом, бывает ослеплен Его светом, подобно детям, ослепленным светом молнии. [1191] Сл. 9, 2, 6–3, 4 (2, 6–9; 3, 1–4); SC 405, 302–306 = 1.189–190

Образ солнца — один из любимых образов Григория, когда речь идет о Боге. [1192] Этот платоновский образ использовался Григорием в Словах 21, 1; 28, 30; 40, 5; 40, 37; 44, 3. Об образе солнца в произведениях Григория см. Kertsch. Bildersprache, 203–204; Gottwald. De Gregorio, 40–41. Григорий пользуется этим образом, в частности, в Слове 21–м, посвященном св. Афанасию Александрийскому, где он говорит о врожденном стремлении человека к Богу как наивысшему благу:

…Из многих и великих (даров).., которые мы получили и еще получим от Бога, величайшим и более всего (свидетельствующим) о человеколюбии (Божием) является наше стремление к Нему и родство с Ним. Ибо что солнце для существ чувственных, то Бог — для умственных; [1193] Ср. Сл. 28, 30, 1–3; SC 250, 168 = 1.411. Ср. Платон. Государство 6, 508 с. оно освещает мир видимый, а Он — невидимый; оно делает телесные взоры солнцевидными, а Он умственные природы — боговидными. И как солнце, давая возможность видящему видеть, а видимому быть видимым, само несравненно прекраснее видимого, так и Бог, сделавший, чтобы существа мыслящие мыслили, а мыслимые были осмысливаемы, Сам есть вершина всего мысленного, [1194] Ср. Плотин. Энн. 6, 7, 16:"Как солнце — причина того, что чувственные вещи существуют и доступны созерцанию, а также того, что существует зрение и способно видеть, хотя само солнце не есть ни эти вещи, ни зрение, точно так же Благо — причина и всего сущего, и самого ума, как бы свет, от которого зависят все созерцаемые сущности, так и созерцающий их ум, хотя само оно не есть ни эти сущности, ни ум, а только их причина: оно обуславливает мышление тем, что от него истекает свет и на сущности, и в ум" ". так что всякое желание останавливается на нем и далее никуда уже не простирается. Ибо нет ничего выше Него, и даже вовсе ничего не находит ум самый продвинутый в философии, возвышеннейший и любопытнейший. Бог есть предел желаемого: в Нем находит упокоение всякое созерцание. [1195] Сл. 21, 1, 9–26; SC 270, 110–112 = 1.305–306.

Мы уже говорили о том, что непостижимость Божественной природы является, по Григорию, одной из основных характеристик Божества: на этом он особенно настаивал в своей полемике с Евномием. Говоря о Боге как свете, Григорий подчеркивает, что этот свет тоже недоступен уму: он" " "убегает от быстроты и высоты ума, всегда удаляясь настолько же, насколько бывает постигаем, и тем, что убегает и как бы вырывается из рук, возводя горе того, кто влюблен в него" " ". [1196] Сл. 2, 76, 8–11; SC 247, 188–190 = 1.52. Ср. PG 37, 523 = 2.133:"(Бог есть) источник светов, свет не имеющий имени, непостижимый, убегающий от быстроты приближающегося к нему ума, всегда упреждающий всякую мысль, чтобы мы в своих желаниях всегда простирались к новой высоте" ". Тот же текст в PG 37, 429 = 2.29. Тема погони за вечно убегающим Богом, непрестанного стремления к новым высотам в поисках непостижимого Бога, станет одной из наиболее характерных в мистическом богословии Отцов Церкви, в частности у Григория Нисского. [1197] См. его Толкование на Песнь Песней 8 (PG 44, 940 С-941 С).

В Слове 31–м Григорий подчеркивает тринитарный характер Божественного света. Бог Троица есть свет, и каждое из Лиц Святой Троицы есть свет, говорит Григорий, ссылаясь на евангелиста Иоанна:

Был свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир, [1198] Ин. 1:9. то есть Отец. Был свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир, то есть Сын. Был свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир, то есть другой Утешитель. [1199] Ср. Ин. 14:16; 14:26. "Был" " ","был" " "и" " "был" " ", но был един."свет" " ","свет" " "и" " "свет" " ", но единый свет, и един Бог. Это же представил прежде Давид, говоря: Во свете Твоем узрим свет. [1200] Пс. 35:10 (по LXX). Ныне же мы и узрели, и проповедуем, от света–Отца приняв свет–Сына во свете–Духе, краткое и простое богословие Троицы. [1201] Сл. 31, 3, 11–22; SC 250, 280 = 1.445. Отметим, что Ориген нередко говорил об Отце и Сыне как о Свете; см. Crouzel. Origen, 126–127.

Наиболее полно учение Григория о Боге как свете раскрыто в Слове 40–м, произнесенном на второй день праздника Крещения Господня, называемоего также" "днем светов" ". Григорий говорит здесь о свете Святой Троицы, который, с одной стороны, находится за пределами всего чувственного и умопостигаемого, с другой же — возглавляет всю иерархию светов от духовного до материального. Свет Святой Троицы абсолютно трансцендентен тварному бытию, вместе с тем он пронизывает собою весь тварный мир, так что все существующее есть различные уровни причастности этому свету: