Макарий Булгаков - Православно-догматическое Богословие. Том I

История православно-догматического Богословия представляет три, довольно различные между собою, периода: период первый — со второго века до половины восьмого, от учеников мужей апостольских до святого Иоанна Дамаскина (770-754); период второй — с половины восьмого почти до половины семнадцатого, от святого Иоанна Дамаскина до митрополита киевского Петра Могилы (1631-1647); период третий — с половины семнадцатого века до наших дней.

В первый период мы не видим еще догматического Богословия в форме науки и системы; но видим уже научный способ (метод) исследования догматов, видим даже начатки изложения догматов в некоторой системе, хотя неполной и несовершенной , и без строгого отделения их, как предмета догматического Богословия , от других истин Христианства.

Ученый способ исследования христианских догматов, кото­рые Христос-Спаситель и Его Апостолы, а вслед за ними и мужи апостольские, преподали в форме самой простой и обще­доступной, вызван был обстоятельствами первенствующей Церкви. Разумеем —

а) появление врагов Церкви в лице языческих мудрецов, перед которыми недостаточно было только показывать, чему учит христианство, но надлежало и доказывать его священные дог­маты и защищать при помощи диалектики; [61]

б) переход в недра Церкви Христовой ученых язычников, [62]которые, привыкнув прежде мыслить обо всем по правилам науки или си­стемы, естественно перенесли тот же самый способ исследования и на истины христианские;

в) появление еретиков, которые, применяя к Божественному Откровению начала той или другой философии (особенно неоплатонической), стараясь объяснять непостижимые исти­ны святой веры посредством собственного разума, и таким образом извращая многие ее догматы, а потом отстаивая заблуждения свои силой диалектики, не иначе могли быть отражаемы и по­беждаемы, как тем же самым оружием; [63]

г) учреждение христианских школ, где будущие пастыри Церкви, изучая, кроме истин веры, некоторые вспомогательные науки, незаметно приобретали навык мыслить обо всем, след. и об истинах христианских, научным образом; школы эти, между которыми осо­бенно прославилась александрийская, существовали уже во втором и третьем веке, еще более умножились в четвертом, пятом и последующих столетиях; [64]

д) наконец, любовь многих святых Отцов к философии: называя ее то путем ко Христу и приготовительным средством к уразумению Божественной мудро­сти, [65]то оплотом и ограждением истин Евангелия, [66]зна­менитые учители охотно занимались этой наукой и пользовались при раскрытии и защищении откровенного учения: одни из них преимущественно следовали философии эклектической, [67]другие предпочитали Платонову, [68]третьи — Аристотелеву, которая с пятого века начала уже усиливаться между христианскими уче­ными, и проникла в христианские школы. [69]Вследствие всех означенных причин ученый способ исследования христианских догматов появился весьма рано: его встречаем уже в сочинениях Иустина философа (†165), Афинагора (†180), Феофила антиохийского (†199), Иринея (†203) и Тертуллиана (†220); еще более — у знаменитых наставников и воспитанников александрийского училища: Климента Александрийского (†217), Оригена (†254), Григория Чудотворца (†270), Дионисия Александрийского (†265) и других. В четвертом веке метод этот делается общеупотребительным у писателей Церкви , особенно же у Афанасия и Василия Великих, Григория Богослова и Григория Нисского; в пятом достигает еще большей степени своего развития — у Феодорита, Ки­рилла Александрийского и более всех у Августина. Сущность этого метода состояла в том, что достоуважаемые пастыри Церкви , излагая или защищая какой либо догмат, старались точнее опре­делить его смысл, раскрывали его из Священного Писания и Священного Предания, [70]и для этого нередко указывали на пример апостольских церквей, [71]на священные песни , молитвы и обряды , издревле употреблявшиеся в Церкви, [72]или приводили ряд свидетельств из писаний предшествовавших учителей, [73]и заимствовали изречения из актов мученических; [74]вместе с тем позволяли себе умственные соображения о догмате, выводили следствия из откровенных истин, строили силлогизмы , вдавались даже, по временам, в диалектические тонкости, особенно в спорах с ере­тиками, [75]пользовались, где находили уместным, свидетель­ствами самих языческих писателей, [76]и вообще не пренебре­гали ничем, что только могла представить в пользу того или другого христианского учения земная мудрость. [77]

Начатки совокупного изложения догматов в некоторой си­стеме, хотя еще неполной и несовершенной и без строгого отделения этих истин, как предмета догматического Богословия, от всех других истин христианских, можно находить:

1) В сочинении Оригена о началах — περί άρχών. [78]Оно раз­делено на четыре книги , из которых в первой говорится о Боге Отце, Сыне Λόγος и Святом Духе, затем о высших духах, их свободе, падении и о различии духа от материи; во второй — о сотворении мира и человека и о вещах, в мире находящихся, о том, что один Бог и Ветхого и Нового Завета, о воплощении Слова, о действиях Духа Святого в Пророках и Апостолах, о душе , воскресении , наградах и наказаниях; в третьей — о свободной воле человека, об образе борьбы его с диаволом и другими враж­дебными силами , с показанием отношения всего этого к нрав­ственной цели мира и ко спасению; в четвертой — о последнем конце всего , о божественности Священного Писания и о том, как читать его и истолковывать. Этот опыт догматического Богословия, в котором, очевидно, недостает ни строгой последовательности между трактатами, ни полноты (нет, например, учения о благо­дати и таинствах), и вся почти последняя часть излагает пра­вила герменевтики, а не догматические истины, — для нас замечателен только тем, что он есть опыт в своем роде, по вре­мени первый. Но так как ученый автор изложил в нем более свои философические мысли о предметах веры , нежели истинно-христианское учение, и при раскрытии некоторых догматов уклонился даже от чистоты православия, [79]то в строгом смысле , опыт этот и не должен бы войти в историю православного догматического Богословия.

2) В катихизических поучениях святого Кирилла Иерусалимского. [80]Их два рода: огласительные, числом восемнадцать , сказанные к готовящимся к просвещению или крещению, и тайноводственные , числом пять, сказанные новопросвещенным. В огласительных, сообщив предварительно своим слушателям, сообразно с их обстоятельствами, понятия о грехе, покаянии и крещеной, и вслед затем понятия о числе основных догматов христианской веры и о самом ее существе, святой отец подробно изъясняет, один за другим, все члены символа, употреблявшегося тогда в церкви Иерусалимской. В тайноводственных рассуждает о таинствах: крещении, миропомазании и причащении, излагая вместе обязанности новокрещенных. Эти беседы драго­ценны для нас уже в другом отношении, нежели сочинение Оригеново о началах , — драгоценны, как первый, сохранившийся до нашего времени, опыт собственно православного изложения догматов в некоторой системе: здесь святой архипастырь излагает истины веры от лица Церкви, на основании ее символа, под ее руководством, и таким образом передает нам, в главнейших чертах, весь состав древнейшего церковного вероучения, хотя передает как проповедник, а не как богослов-систематик.