Макарий Булгаков - Православно-догматическое Богословие. Том I

Надобно только, при этом употреблении разума в области православной Догматики, держаться следующих правил: а) употреблять его не иначе, как по примеру древних святых Отцов, а не как хотят новейшие поборники разума (ratio) — рационалисты, т.е. должно постоянно удерживать его в послушании вере (2 Кор. 10:5), [50]которая есть и основание [51]и источник, [52]и необходимое условие (Ис. 7:9), [53]и истинный судия (κριτήριον) всякого богословского знания, [54]— наблюдать, чтобы разум обходился с откровенными истинами с должным благоговением, [55]и не силился постигать и объяснять то, что превыше сил его, [56]не дерзал думать о себе более, нежели должно думать (Рим. 12:3), — но отнюдь не признавать разума судьей веры, ко­торый будто бы имеет право подвергать сверхъестественные догматы своему критическому взору, произносить о достоинстве их свой приговор, и потом истолковывать их так или иначе: это было бы уже не употребление, а злоупотребление разума в области откровенного Богословия, — злоупотребление, которое столько противно самому существу христианского Откровения, Божественного и сверхъестественного, противно намерениию Христа-Спасителя и Апостолов, требовавших от людей преимущественно веры (Марк. 16:16; Рим. 14:23; Евр. 11:6 и др.), — злоупотребление, против которого так восставали все древние учители Церкви; [57]б) сле­довать при этом не какой либо частной философской системе и учению исключительно, а вообще здравому разуму, и, по совету Отцов, пользоваться всем, что только можно находить полезного для веры во всех знаниях человеческих, подобно пчеле, кото­рая, садясь на каждый цвет, умеет извлекать из него одно то, что для нее годно; [58]в) все такие, даже законные соображения разума в области догматического Богословия, будут ли они принадлежать лично нам, или будут заимствованы нами из писаний святых Отцов, отнюдь не ставить наравне с самыми дог­матами, не сравнивать с доказательствами или пояснениями догматов, заимствуемыми из Священного Писания и Священного Предания, не счи­тать даже за действительные доказательства в строгом богословском смысле: забвение этого правила, как показал опыт римской церкви, нередко приводило к тому, что частные мнения некоторых древних учителей или даже позднейших богословов возводили на степень догматов; [59]г) не вдаваться в излишние диалектические тонкости при рассуждении о догматах, а тем бо­лее избегать пустых вопросов, не относящихся прямо к поло­жительному учению Церкви; пример схоластики средних веков показал, до чего могут довести догматическое Богословие подобные тонкости и вопросы. [60]

4) Может призывать на помощь историю догматов. Мы уже замечали, что догматы веры, как истины Божественные, всегда остаются неизменными в учении Церкви православной: она и ныне преподает эти истины в том самом виде, в каком приняла их от самого Господа Иисуса, и будет преподавать до скончания века. Но образ разумения догматов частными верующими изменялся уже не раз в продолжение веков: бывали люди, кото­рые имели ложные мнения о догматах; бывали и такие, которые совершенно искажали или отвергали догматы и впадали в ереси. Вследствие чего святая Церковь созывала Соборы Вселенские и Помест­ные, и делала на них точнейшие определения и объяснения этих догматов, для руководства православным; а ревностные пастыри писали целые сочинения против еретиков, и, смотря по свойству ереси, по требованию обстоятельств места и времени, употребляли, каждый по мере своих личных понятий и соображений, такие или другие толкования или доказательства в пользу защищаемого догмата. Отсюда произошла история догматов, которая, при изложении их в православной Догматике, может ощутительно спо­собствовать к точнейшему уразумению церковного о них учения. Не надобно только, чтобы эта история излагалась в Догматике обширно: подробное изложение ересей и ложных мнений, касав­шихся истин веры, равно как подробное изложение учения святых Отцов и учителей Церкви, защищавших эти истины, служат предметами для особых наук, а Догматика должна заимствовать из них в свою историю догматов лишь столько, сколько, действи­тельно, окажется нужным для лучшего уразумения их, и следовательно — только тогда, когда это в самом деле будет нужно. Но так как есть догматы, которые, по крайней мере, в частных своих положениях, никогда не подвергались перетолкованиям и ересям, или весьма легко могут быть понимаемы и без помощи истории, то, очевидно, обращаться к ней Догматика должна только в некоторых, действительно требующих того, случаях, — например, при изложении учения о Святой Троице, о воплощении, о лице Богочеловека и т.п. Место для истории догмата, при подробном раскрытии учения об нем в Богословии, смотря по удоб­ности, может быть в самом начале, или в средине, или в конце раскрытия. А всего приличнее эта история может быть соединяема с доказательствами на догмат, приводимыми из Предания, по близкой соприкосновенности их с нею.

5) Может, наконец, показывать отношение догматов к христианской жизни. Известно, что догматы веры и законы нравствен­ности христианской находятся в самой тесной связи между собой, по самому существу христианской религии, — что они нераздельно сообщены Богом в Откровении, нераздельными остаются и в жизни истинного христианина; а потому, если в науке, для удобнейшего изучения тех и других, они разделяются между собой и рассматриваются отдельно, все же наука обязана при случае изображать эту живую связь их между собой. Догматика посту­пит весьма благоразумно, если, раскрыв каждый догмат, как следует, в заключение всего будет показывать и нравственное его приложение. Впрочем так как подобное показание будет только выводом нравственных мыслей и назидательных правил из догматов уже раскрытых, а не относится прямо к самому раскрытию их и изложению, чем собственно и должна заниматься Догматика, то все эти нравственные размышления в Догматике, при существовании особой науки, излагающей христианское нравоучение, отнюдь не должны быть обширны, хотя вовсе и не исключаются существованием последней.

Вообще же должно заметить, что исполнить два первые, означенные нами, условия истинного метода православной Догматики, т.е. показать сначала, как учит о догмате православная Цер­ковь, и затем привести сами основания его из Священного Писания и Священного Предания, — наука эта обязана непременно, при раскрытии каждого догмата: иначе она не будет достойна и своего имени. Но исполнять три остальные условия может по произволу, как найдет лучшим, а может и вовсе не исполнять их или исполнять только некоторый, смотря по удобности, и это не лишит ее права быть и называться Догматикой православной.