Константин Ковальчук - Беседа о молитве

Однажды блаженный Антоний молился в келии своей, — и был к нему глас: Антоний! Ты еще не пришел в меру кожевника, живущего в Александрии. Услышав это, старец встал рано утром и, взяв посох, поспешно пошел в Александрию.

Когда он пришел к указанному ему мужу, муж этот крайне удивился, увидев у себя Антония. Старец сказал кожевнику: поведай мне дела твои, потому что для тебя пришел я сюда, оставив пустыню. Кожевник отвечал: не знаю за собою, чтобы я сделал когда-либо и что-либо доброе. По этой причине, вставая рано с постели моей, прежде, нежели выйду на работу, говорю сам себе: все жители этого города, от большого до малого, войдут в Царство Божие за добродетели свои, а я один пойду в вечную муку за грехи мои. Эти же слова повторяю в сердце моем прежде, нежели лягу спать.

Услышав это, блаженный Антоний отвечал: поистине, сын мой, ты как искусный ювелир, сидя спокойно в доме твоем, стяжал Царство Божие; я, хотя всю жизнь мою провожу в пустыни, но не стяжал духовного разума, не достиг в меру сознания, которое ты выражаешь словами твоими.

Однажды, когда преподобный Макарий молился, к нему был голос, который говорил: «Макарий! Ты не достиг еще такого совершенства в добродетельной жизни, как две женщины, проживающие вместе в ближайшем городе».

Получив такое откровение, преподобный взял свой посох и пошел в тот город. Найдя там дом, где жили означенные женщины, Макарий постучался в дверь. Тотчас одна из тех женщин вышла на стук и, увидев преподобного, с великой радостью приняла его в свой дом. Призвав к себе обеих женщин, преподобный сказал им:

— Ради вас я принял на себя такой великий подвиг, придя сюда; из дальней пустыни, ибо я желаю знать ваши добрые дела, о которых и прошу вас рассказать мне, ничего не скрывая.

— Поверь нам, честный отче, — отвечали женщины, — что мы еще прошлую ночь разделяли ложе свое со своими мужьями: какие же добродетели ты желаешь найти в нас?

Но преподобный настаивал, чтобы они рассказали ему образ своей жизни. Тогда, убежденные им, женщины сказали:

— Мы не были родственницами между собой прежде, но потом мы вышли замуж за двух родных братьев, и вот уже пятнадцать лет мы живем все вместе в одном доме. Во все время своей совместной жизни мы не сказали друг другу ни одного злобного или дурного слова и никогда не ссорились между собой, но до настоящего времени прожили в мире и согласии между собой. Недавно мы единомысленно решили оставить своих плотских супругов и удалиться в сонм святых дев, служащих Богу. Но мы не можем упросить наших мужей, чтобы они отпустили нас, хотя с большой настойчивостью и многими слезами молили их об этом. Не получив желаемого разрешения, мы заключили завет с Богом и между собой — не произносить ни одного мирского слова до самой смерти нашей.

Выслушав их рассказ, преподобный Макарий сказал:

— Поистине Бог не ищет ни девы, ни замужней, ни инока, ни мирянина, но свободного намерения, принимая его, как само дело, и добровольному произволению всякого человека подает благодать Святого Духа, действующего в человеке и управляющего жизнью каждого, желающего спастись.

Однажды ехал я в монастырь N. Добрался до города, спешу с автобуса на железнодорожный вокзал, чтобы успеть на электричку. По дороге нагоняю — идут: старуха, молодая женщина и ее сын лет десяти. Когда я поравнялся с ними, вдруг молодая женщина обращается ко мне с вопросом:

— Простите, Вы духовный человек? Ответьте нам на один вопрос.

— Какой?

— Ответьте: когда будет конец света?

Вопрос как бы по делу и вроде бы не с издевкой. Тем не менее, как ей ответить в двух словах? Я подумал, помолился мысленно: «Господи, вразуми, что ей ответить?» Приходит мысль, говорю: «Конец света будет тогда, когда люди перестанут каяться». («Ну, вот — запомни это сам», — говорит мне помысел). Я сказал ей, она мне ничего больше не ответила, и я пошел дальше.

Прихожу на вокзал, а электричка уже ушла. За мной приходят эти трое — они тоже опоздали. Стоим вместе, ждем следующую электричку. Женщина подошла, снова начала говорить. Оказалось, она — сектантка-иеговистка. Беседовали мы с ней более трех часов. Было очень много всего переговорено, но она ни в какую, «ни в проворот»: все оспаривает. Подошла электричка, мы сели, продолжаем беседовать. Но она все отвергает: и «в чудеса мы не верим», и «душу не признаем» и т. п.

Когда наша электричка приблизилась к станции N., я взмолился: «Господи, вразуми: что ей сказать? Просто жалко человека. Никакое убеждение ни по Священному Писанию, ни по другим соображениям она не принимает. Что ей сказать?» И говорю: «Ну, вот знаете — сейчас мы расстанемся, и, может быть, никогда на Земле уже не встретимся. Но я Вам, как человек человеку говорю, что Вы сделаете грубую ошибку, потому что попадете в бедственное состояние после смерти. И это еще усугубится Вам тем, что и Ваша мать, которая Вам доверяется, и Ваш сынок, которого Вы, по-видимому, любите, будут с Вами также мучиться, т.к. они Вам доверились, Вас слушают, а Вы делаете великую духовную ошибку. Вы впали в заблуждение. Может быть, мы расходимся с Вами навсегда, но я, конечно, по долгу человеческой любви за Вас помолюсь. Так что будьте внимательны. Господь не хочет смерти грешника, но всем желает спастись и в разум истины прийти. И мне кажется, что если Он Вам не дал прежде какого-то вразумления относительно этого заблуждения, то, я думаю, после нашего расставания Он не оставит Вас в неведении. Если Вы искренне заблуждаетесь и хотите познать истину искренним сердцем, тогда Господь Вас так не оставит. Он подаст Вам вразумление: или через сон, или еще каким-либо образом. Так что будьте внимательны».

Когда я ей сказал о том, что, может быть, Господь даст вразумление через сон, она вдруг встрепенулась, изменилась в лице и говорит:

— А Вы знаете мне уже было, по-видимому, дано вразумление!

— Какое?

— Здесь, в электричке, я встретилась с двумя женщинами-иеговистками. Они меня убеждали в вере, которую проповедовали. Я их послушала и приняла. После этого ночью мне снится, что эти две женщины толкают меня в глубокую, страшную яму. Втолкнули, а я вроде бы карабкаюсь, хочу вырваться оттуда, но не могу. Они мне препятствуют и обратно толкают в эту яму. Я барахтаюсь, барахтаюсь, но не могу никак выбраться. Может быть, этот сон и есть «вразумление»?

— Да, — говорю, — несомненно. Тем более Вы видели этих женщин, какие они были на самом деле. Так что благодарите Бога, приимите к сведению и оставьте свое прежнее еретическое мудрование.

Так мы с ней расстались.