Максим Исповедник - Творения

Итак, за исключением высшего, то есть апофатического богословия {91*} Слова (Логоса), — соответственно которому [Логос] ни называется [словом] (Λέγεται), ни мыслится [умом] (νοείται), ни является вообще чем‑либо из сознанного иным {91а} (как сверх- сущный {916}), ни причаствуется кем‑либо соответственно чему- либо, — многими логосами является один Логос {91в}, и одним — многие. [А именно: ] соответственно творческому — и [творимое в бытии] удерживающему — приличествующему Благу выхожде- нию Единого {91 г} в существующие [вещи], многими [является] один {91д}; а соответственно [возносящему] отнесению, то есть промыслу, — обращающему и руководящему [возвращением] в Единое {92}, точно во вседержительное начало или центр, предвосхитивший начала [исходящих] из него лучей {92а}, — одним, как всех [вместе] собирающим, [являются] многие.

Итак, частицей Бога мы являемся и называемся за счет пред- ипостазированности наших логосов бытия в Боге; стекшими же свыше называемся, с другой стороны, потому, что подвиглись не соответственно предсуществующему в Боге логосу, по которому пришли в бытие.

Но и другим способом (тропосом) раскрыть смысл (логос) этого {926} нетрудно наученному благочестиво подходить к логосам существующих [вещей].

Ведь если не подлежит сомнению, что сущностью добродетели в каждом (изначально) является единое Слово Божие (ведь сущность всех добродетелей есть Сам Господь наш Иисус Христос {926*}, как написано: «Иже бысть нам Премудрость от Бога, правда же и освящение и избавление» [2466], причем о Нем это, очевидно, говорится в абсолютном смысле, как о самой Мудрости, Праведности и Святости, а не в дополнительно — определяющем, как говорится о нас: «мудрый человек» или «праведный человек»), то ясно, что всякий причастный добродетели соответственно твердому навыку [в ней] человек, несомненно причаствует Богу, — сущности добродетелей, как благородно, соответственно (осознанному) предпочтению, взрастивший посеянное [в нем] соответственно природе благо {926**} и показавший, что тождественно началу завершение, а начало — завершению; вернее же — что начало есть то же самое, что завершение {92в}; как безупречный поверенный в делах {92 г} Бога (Θεοΰ συνήγορος) (если только [нам] верится, что началом и завершением всякой вещи [изначательно] является от Него зависящая цель {92д}). Начало [такой человек показал тождественным завершению] — как получивший оттуда вместе с бытием и природное соответственно причастию благо, завершение же [он показал тождественным началу] — как намереннно и по (осознанному) предпочтению (γνώμη τε καί προαιρέσει) целеустремленно прошедший, соответственно этому [причастию], ведущий без блуждания к [началу] достохвальный путь {93}, на котором он становится {93а} Богом, получая от Бога бытие Богом, поскольку к красоте, [соответствующей] по природе образу, [ещё] и уподобление {94} через добродетели [соответственно] (осознанному) предпочтению приложил, посредством врожденной [тяги] к восхождению — и свойства — к собственному началу. И в остальном исполняется и на нем апостольское слово, гласящее: «о Нем бо живем и движемся и есмы» [2467].

Ведь он приходит в бытие в Боге {95} посредством внимания (поскольку не испортил [свой] предсуществующий в Боге логос бытия {96}); и движется в Боге соответственно предсуществующему в Боге логосу благобытия (поскольку приводится в действие [2468]посредством добродетелей); и живет в Боге соответственно предсуществующему в Боге логосу приснобытия {97}.

Соответственно бесстрастнейшему навыку уже здесь {98} став самотождественным {99} и недвижным; соответственно же обоже- нию, поскольку оно будет дано, в будущем веке любовно лелея и приемля {100} [как бы в объятия] вышеназванные, то есть в Боге предсуществующие логосы, а вернее — Бога (в Котором логосы прекрасного {101} утверждены); он и есть частица Бога — как существующий (за счет своего, [утвержденного] в Боге, логоса бытия), и как благой (за счет своего, [утвержденного] в Боге, логоса благобытия), и как Бог (за счет своего, [утвержденного] в Боге, логоса приснобытия), поскольку внял этим [логосам — словам] и соответственно им действовал; и посредством них {102}, с одной стороны, в одного [лишь] Бога целиком себя вложил [2469], а с другой — одного [лишь] Бога в целом себе запечатлел и изваял так, чтобы и самому ему по благодати быть и называться Богом, и Богу по снисхождению быть за счет него и называться человеком, и обнаружиться можению оказываемого при этом взаимного расположения — тому, что и человека Богом обоживает за счет боголю- бия, и Бога человеком за счет человеколюбия вочеловечивает {102а}, и творит соответственно прекрасной перестановке [предиката и субъекта] {103}, с одной стороны, Бога человеком, за счет обожения человека, а с другой — человека Богом, за счет вочеловечения Бога {104}. Ведь Слово Божие и Бог присно хочет, чтобы и во всех {105} приводилось в действие таинство Его вселения в тело {105а}.

А кто, упустив собственное начало, — [хотя] бывает частицей Бога {1056} за счет логоса добродетели {105в}, существующего в Нем {106}, — по следующей [из сказанного] причине {107} нееется в противоречии с [этим] логосом {107а} к несуществующему {108}, справедливо называется стекшим свыше, как подвигнутый не к собственному началу и причине, в соответствии с которой, и в зависимости от которой, и за счет которой пришел в бытие; и пребывает в безостановочном {108а} кружении и жуткой неустроенности души и тела, [своим] вольным склонением к худшему принеся себе неудачу в достижении [этой] неблуждающей и неизменно [к нему] относящейся причины. Применительно к нему и стекать может быть сказано в собственном [смысле слова], потому что, при наличии в его распоряжении власти, могущей без борьбы {109} направить стопы [его] души к Богу, он охотно променял лучшее, то есть существующее, на худшее, то есть несуществующее (110}.

О тех именно логосах, о которых я говорил, Ареопагит, — святой Дионисий, — учит нас, что они зовутся Писанием предопределениями {110а} и божественными волями {1106} (προορισμούς και θεία θελήματα) [2470]. Также, подобно [ему], и близкие к Пантену [2471](бывшему наставником великого Климента Строматевса [2472]) говорят, что [логосам] божественными волями зваться созвучно Писанию. Поэтому, будучи спрошены некими из кичащихся образованностью внешних о том, как, по мнению христиан, Бог знает существующее (сами те полагали, что [Он] умозрительно [знает] умопостигаемые [вещи], и чувственно — чувственно — воспринима- емые), они [им] ответили, что Бог ни чувственно — воспринимаемые [вещи] не знает чувственно, ни умопостигаемые — умозрительно. Ведь есть рассуждение, доказывающее {111}, что невозможно Тому, Кто выше существующего, воспринимать существующее [вещи] как {111*} существующие {111**}. Так вот: мы, приложив и [того] рассуждения обоснование (καί τού λόγου τό εύλογον), утверждаем, что Он знает существующие [вещи] как собственные воли.