Любовь Янковская - Святая Ксения Петербуржская. Просите, да обрящете милость Божию!

Много раз и после навещал Крутиков своего соседа, много раз просил его забыть это дело, но Прокофьев не сдавался. Напротив, он выправил докторское свидетельство о своей болезни и подал на Крутикова жалобу уездному члену окружного суда. Страшно перепугался Крутиков.

Но делать было нечего. Поехал Крутиков в Вологду посоветоваться с адвокатами, как ему быть и что делать. Но не утешили его и адвокаты. Все они говорили ему, что дело его плохо и никак его уже нельзя поправить: придется месяцев шесть просидеть в тюрьме. Вернулся Крутиков из Вологды совершенно удрученный: не ест, не пьет, не может спать.

Вскоре пришла повестка от уездного члена окружного суда – явиться на суд в волостное правление. Совершенно пал духом Крутиков.

Однажды вечером Крутиков пришел к себе очень усталый и тотчас же лег спать, но снова поднялись в его душе думы о суде, и он опять никак не мог уснуть. Наконец, Крутиков не выдержал, встал с постели и пошел развлечься к своему соседу. Оказалось, что к последнему в этот день приехала в гости из Петербурга одна родственница и привезла много новостей.

Начались всякого рода разговоры. Рассказал гостье и Крутиков о своем горе.

«Вот возьми, голубчик, – сказала ему гостья, – эту книжку да прочитай ее хорошенько (причем подала ему книжку о рабе Божией Ксении); я слышала, что блаженная Ксения многим помогает в горе, вот почитай книжку-то да помолись хорошенько, авось Господь поможет тебе в твоем горе».

С радостью ухватился Крутиков за книжку, пришел домой, зажег огонь и всю ночь просидел за книжкой.

Очень заинтересовала его эта книжка, чем больше он читал, тем больше и больше ему хотелось знать про Ксению, а описание проявлений милости Божией ко всем нуждающимся, по молитвам рабы Божией Ксении, очень сильно на него подействовало.

Перечитал Крутиков несколько раз книжку, затушил огонь, перекрестился и к утру лег спать. Но опять не мог уснуть. «Что будет, – думал он, – с моей семьей, если меня осудят в тюрьму? Время настает рабочее, а работник я один; в семье у меня то малый, то старый, пропадет моя семья!». Снова вскочил Крутиков с постели, подошел к божнице и стал молиться о помощи к блаженной Ксении, обещая соорудить ей неугасимую лампаду и всегда свято чтить ее память, если дело его останется без последствий и его не посадят в тюрьму.

В назначенный день уездный член окружного суда приехал на суд в волостное правление. Просителей и подсудимых набралось множество. Сделали всем перекличку; вызвали и Крутикова, и Прокофьева, и их свидетелей; все оказались налицо. Началось разбирательство дел. Много дел рассмотрел судья. Долго тянулось время. Настало время обеда, а дело Крутикова все еще не разбиралось. Тогда Крутиков, желая в последний раз попытаться помириться с Прокофьевым, спросил письмоводителя: «А что, скоро будет разбираться наше дело?» – «Нет, еще не скоро, ваше дело будет разбираться последним», – сказал письмоводитель. – «Так можно нам сходить чайку попить?» С усмешкой, должно быть, догадавшись, в чем дело, посмотрел письмоводитель на Крутикова и Прокофьева и сказал: «Ну, что же, ступайте, пейте чай!».

Вышли Крутиков и Прокофьев и свидетели из волостного управления, и пошли в чайную. Дорогой Крутиков, неустанно призывая в молитвах рабу Божию Ксению, снова стал просить Прокофьева покончить дело миром, но Прокофьев не соглашался. Пришли они в чайную и заказали себе по чашке. «Может, за чаем помиримся», – думал Крутиков и снова мысленно просил помочь ему в этом рабу Божию Ксению.

Подали чай, налили чашки, и только что Крутиков хотел снова просить Прокофьева о примирении, как бежит волостной сторож и кричит: «Что вы тут делаете, ваше дело разбирают, а вы чай пьете; ступайте скорее в суд». Как сумасшедший бросился в суд Крутиков, но ни Прокофьев, ни свидетели не поверили словам сторожа и остались пить чай.

Прибежал в суд Крутиков и едва пробрался к судье. А судья спрашивает: «Не желаете ли, Крутиков и Прокофьев, покончить дело миром?» – «Точно так, Ваше благородие, очень желаю», – отвечал Крутиков. «Ну, а вы что скажете, Прокофьев?» – «Его нет здесь, – отвечает письмоводитель, – он со свидетелями ушел в трактир чай пить». «Ах, они свиньи этакие, я нарочно из города сюда приехал, чтобы крестьянам меньше расходов было, а они за две версты пришли и не могли дождаться разбора дела», – сказал судья. Затем что-то такое написал в деле и вслух всем объявил: «Дело Прокофьева с Крутиковым оставляется без последствий».

Только что он объявил это, является со свидетелями и Прокофьев. «Я здесь», – говорит он судье. «Пошел вон, – сказал ему судья, – иди, допивай чай. Ваше дело решено уже!».

Много смеху было со стороны всех присутствующих над Прокофьевым, но не до смеха было Крутикову: ужас объял его.

«Вот, – думал он, – что делает Господь; вот как доходчивы до Господа молитвы угодников Божьих», – и сразу же пошел домой, порадовать свою семью, не зная, как благодарить рабу Божию Ксению. С описанием этой чудесной помощи от рабы Божией Ксении Крутиков прислал деньги на масло к неугасимой лампаде у ее гробницы и усердно просил отслужить по ней панихиду.

В городе Новороссийске в 1911 году была тяжко больная женщина, по имени Ксения: у нее образовался рак груди. Болезнь быстро прогрессировала, и страдания больной усиливались с каждым днем. Не видя облегчения от медицины, больная попросила свою знакомую написать настоятелю храма на Смоленском кладбище письмо и попросить его отслужить панихиду по рабе Божией Ксении и помянуть в своих молитвах болящую Ксению, а после панихиды прислать масла из лампады над могилой блаженной.

Между тем, больная лежала как пласт, не могла ни говорить, ни шевельнуть рукой. Ей давали лишь, поднимая голову вместе с подушкой, глотать лед. По-видимому, наступили ее последние минуты. Так дело и тянулось до 21 июля, когда со Смоленского кладбища получены были письмо с уведомлением, что панихида по рабе Божией Ксении отслужена, и отправлена посылка с двумя флаконами масла и горсточкой песка с могилы. Знакомая больной тотчас же передала больной песок и один из пузырьков с маслом, а другой пузырек оставила себе для лечения своей больной ноги. Песок положила она больной под подушку, а маслом из пузырька натерла ей больную грудь. К вечеру натирание маслом повторили и положили больную в постель. И странное дело – всю ночь больная проспала удивительно спокойно, чего уже давно не было. Утром 22 июля больная попросила у своей знакомой пузырек с маслом и сама уже, сидя в постели, растерла себе грудь. Прошло после этого времени еще дня 3, и на глазах у всех присутствующих совершилось настоящее чудо: больная встала с постели, прошла в спальную, часть коридора и остановилась в дверях столовой, чувствуя еще слабость. А на другой день она уже свободно пришла в столовую, не чувствуя никакой боли в груди.