Марта Финли - Материнство Элси

— Мне не нравится огорчать тебя, мама, — ответил Калхаун, краснея, — но…

— Но ты поступишь по-своему, независимо от того, понравится мне это, или нет? Что ж, ничего не скажешь: почтительный сын.

— Это работа Хораса — этого заморыша! — воскликнула Анна с нарастающей яростью. — Но вот что я тебе скажу, Кал Конли. У настоящих мужчин есть свое мнение, которого они твердо придерживаются.

— Именно это я и делаю, тетя Анна. Ввязавшись в это дело, я не видел его сути, но теперь понял, что оно — жестокое, малодушное, беззаконное, и я умываю руки и не хочу иметь с ним ничего общего.

Церемонно откланявшись, Калхаун отпер дверь и вышел из комнаты. Анна подпрыгнула к двери и заперла ее за спиной у племянника.

— Если бы он был моим сыном, я бы выгнала его из дома.

— Отец вряд ли даст на это согласие, — ответила Луиза, — а если бы даже он и согласился, то что бы это дало? Хорас или Травилла, конечно же, приняли бы Кала к себе.

— Что ж, благодарение небесам, Бойд и Фостер сделаны из более прочного теста, и наш труд не был тщетным, — сказала Анна, возвращаясь к своей машинке.

Две леди провели за последнюю неделю в этой комнате много часов, и никто, кроме Калхауна, не был посвящен в их тайну. Находились ли они внутри, или снаружи, двери мастерской всегда были тщательно заперты.

Это сильно разожгло любопытство слуг и детей, однако их расспросы и уговоры ни к чему не привели, а все попытки разгадать тайну были тщетными.

Однако, спустя три или четыре дня по возвращению Калхауна из Оакса, в голову озорного, любопытного Дика и его сообщника Уолтера пришла мысль о том, что к двери, которую им так страстно хотелось открыть, может подойти ключ от какого-либо другого замка в доме. Они только ожидали удобного момента проверить свое предположение, когда их матерей не будет в этой части дома. К величайшей радости парней, ключ от их спальни оказался дубликатом того ключа, который так долго держал в тупике их мужскую любознательность.

Он свободно провернулся в замке, и с приглушенным радостным восклицанием Дик и Уолтер ворвались в комнату, нетерпеливо озираясь.

Поначалу они не увидели ничего, сколько-нибудь, примечательного: привычная мебель, швейная машинка, рабочий стол и корзины их матерей, несколько кусков ваты и льняной ткани, разбросанные на ковре возле машинки обрезки красной тесьмы и низкое кресло-качалка миссис Конли.

— Тьфу ты! Ну и что же здесь секретного? — воскликнул Уолтер, но Дик, рассудительно покачав головой, сказал:

— Давай поищем. Например, что вон в том шкафу?

Они подбежали к шкафу, открыли дверцу и в испуге отпрянули назад.

— Это не живое, — сказал Дик, который был более храбрый и первым пришел в себя. — Ну и страшилище! Полагаю, я знаю, что это такое, — и он прошептал на ухо товарища несколько слов.

Уолтел кивнул в знак согласия.

— А вот еще один, почти готовый, — добавил Дик, вытягивая и изучая сверток, который он нашел на полу шкафа (напугавший их костюм висел на стенке). — Когда они будут закончены, мы сможем с их помощью здорово повеселиться. Как думаешь, Уол?

— Да, но давай вернем их на место и поскорее уберемся отсюда, а то кто-нибудь зайдет и застукает нас. Боюсь, что те парни из гостиной уже уехали, и наши матери могут в любой момент подняться сюда, чтобы снова взяться за работу.

— Да, ты прав, — сказал Дик, складывая сверток и возвращая его на прежнее место. — Нам нужно быть на чеку, Уол, иначе мы упустим свой шанс. Как только эти костюмы будут закончены, их сразу же отдадут.

— Да, как думаешь, для кого они?

Парни презирали правила английской грамматики и отказывались им подчиняться. Разве их родина не была страной свободы слова для класса аристократов, к которому они без сомнения принадлежали?

— Конечно же, для Кала и Арта.

— Не думаю. Арта интересуют только его книги и Силверхилс. Может это — костюмы для розыгрыша на день рождения, Дик? Хотел бы я, чтобы Травилла и кузина Элси отмечали наши дни рождения подобным образом.

— И я тоже. Вот, все точно так же, как и было. А теперь сматываемся.

Стояла душная летняя ночь — тихая и безветренная. Не шевелился ни один лист на деревьях, и можно было различить шуршание каждого насекомого. Луна смотрела вниз с безоблачного неба на лужайки и долины, поля и леса, одетые в пышную зелень; на цветущие сады с изобилием самых разнообразных цветов, наполняющих воздух потрясающими ароматами; на реку, тихо бегущую к морю; на хижины, в которых работники отдыхали от своего тяжелого труда, и на более благородные дома, в которых какой-нибудь богач, возможно, беспокойно мечется на своем роскошном ложе.

Мистер и миссис Травилла провели вечер в Оаксе и по возвращению домой еще долго беседовали, сидя на веранде, очарованные красотой ночи. По этой причине они отошли ко сну позже обычного, однако сейчас уже крепко спали.

Наверное, единственным творением во всей округе, которое на спало, был большой сторожевой пес Банги. Спущенный с цепи, сдерживавшей его в течение дня, он совершал круг за кругом, охраняя имущество своего хозяина.

Маленькая фигура, одетая в белое, бесшумно выскользнула из дома, промелькнула по аллее к проезжей дороге и растворилась в темноте. Поступь маленьких босых ног была настолько легкой, что ее не услышал ни Банги, ни Бруно, который спал на веранде.

Скользя все дальше, маленькая фигура прошла под тенью растущих вдоль дороги деревьев и оказалась в лучах лунного спета, ярко освещающих покрытую росой траву у пыльной проезжей дороги.

Йон остался в миле позади, однако маленькие ноги уходили все дальше и дальше от дома, любви и безопасности. Вдруг из леса на другой стороне дороги появилась гротескная, ужасающая фигура гигантского роста.

На ней было длинное, до самой земли, белое одеяние, которое волочилось по земле, шурша и блестя в лунном свете при каждом движении. Голова фигуры была украшена тремя огромными белыми рогами, обвитыми красной лентой, не менее огромным носом, красными глазами и бровями, и широким усмехающимся, заполненным ужасными клыками ртом, из которого свисал длинный красный язык.

Заметив маленькую белую фигуру, скользящую по другой стороне дороги, творение издало тихий возглас смешанного удивления, трепета и суеверного ужаса, однако, услышав далекий звук, напоминающий грохот приближающихся колес, быстро шагнуло за дерево.

Примерно через минуту на дороге, грохоча колесами, показался почтовый дилижанс. Ужасный монстр смело вышел из тени дерева. Раздался резкий ружейный выстрел, и кучер упал со своего высокого сиденья на дорогу. Лошади бешено бросились вперед, но кто-то, подхватив вожжи, заставил их остановиться.