Иржи Лангер - Девять врат. Таинства хасидов

Стемнело, небо вызвездилось. И реб Симха-Буним наконец-то прервал молчание. Он поднял взор к звездам и возгласил слова пророка Исаии: «Поднимите глаза ваши на высоту небес , и посмотрите, кто сотворил их?» [46] Ис. 40, 26. Он возгласил это сверхъестественным голосом. И в нем улавливалось что-то таинственное. То, что до сих пор молодому человеку было неведомо: сердце святого. Впервые в жизни он осознал, что есть вещи другие, более возвышенные и прекрасные, нежели карточная игра. Он увидел Свет и был спасен. Став истинным хасидом, он никогда больше не брал в руки карт. Как говорит святой Талмуд: «Некоторые люди обретают вечность за один час своей жизни».

«Есть две вещи, которые всегда способны обратить человека и привести его в состояние экстаза, — сказал в тот день один мудрец на другом конце света. — Вид звездного неба и своя собственная совесть». Этого мудреца звали Кант . А реб Симха часто говорил: «Я способен обратить любого грешника за исключением лгунов и мошенников».

Святой Иудеянин отошел в мир иной в 5575 (1815) году, и реб Симха-Буним занял его место. И если Святой Иудеянин снискал бессчетные заслуги тем, что исправил души многих умерших, научившись тому у святого Провидца Люблинского, у реб Симхи-Бунима таких заслуг было еще больше.

Ученики, которые бывали в комнате реб Симхи-Бунима, часто слышали под окном чей-то плач и стон. Однажды они, осмелившись, подскочили к окну, но никого под ним не обнаружили. Их охватил ужас. Однако реб Симха-Буним ничуть не испугался. Этими стонами давали о себе знать несчастные души умерших, приходившие просить реб Симху-Бунима хотя бы посмертно наградить их исправлением.

Однажды у него в гостях был реб Гейнех из Александры. И тогда реб Симха-Буним сказал ему вот что: «Иной раз приходят ко мне души таких великих людей, что я и взглянуть на них не осмеливаюсь. Столь они величественны и святы. И все-таки в том мире они не могут помочь себе сами и вынуждены просить у меня исправление, хотя я не достоин быть даже каблуком их башмаков. Только в этом материальном мире им может быть оказана помощь».

Когда реб Гейнех явился с визитом во второй раз, реб Симха-Буним спросил гостя, читал ли он книгу такого-то автора. Тот автор был уже давно на том свете.

«Да, — ответил реб Гейнех, — я читал ее. Но могу сказать, что я читал и лучшие книги».

Но он тут же быстро поправился и стал расхваливать книгу до небес. Почему вдруг? Да потому, что реб Симха-Буним под столом наступил ему на ногу. Как следует наступил. Так, как умеют это делать только в Коцке. Но почему он наступил ему на ногу? О Господи! Это же ясно, как Божий день! Да потому, что душа того автора, почувствовав, что в Пшисхе говорят о нем, вмиг прилетела туда — послушать, достаточно ли нахваливают его книгу.

А уж когда реб Гейнех из Александры приехал в третий раз, реб Симха-Буним выразил ему сердечную благодарность от имени того несчастного автора. И сказал ему, то есть реб Буним сказал реб Гейнеху, что своей похвалой он оказал этому покойному автору великое благодеяние. Хотя бы там, в том лучшем мире…

Это ужасные вещи. Лучше нам о них особенно и не распространяться. Но не думайте, что они творились только у них, у коцких святых! У нас в Белзе происходили такие же вещи, даже во много раз более удивительные. Однажды, к примеру, в Белз к нашему святому рабби Шулему приехал погостить молоденький внук святого реб Иреле из Стрелиски реб Иреле из Подолья — да будет мир ему! Это случилось как раз на праздник Судного дня. Вечером к ним двоим присоединился Шийеле, сын реб Шулема, и они втроем изучали Талмуд. Но вскоре стемнело, не стало видно ни буковки; они прекратили чтение Талмуда и легли спать. Лампочка еле-еле мерцала. Но стоило им только улечься, как вдруг Иреле Подольский увидел, что стол, за которым они только что спокойно изучали Талмуд, вдруг начинает двигаться, как живой. Стол сперва встал на задние ноги, потом на передние и заскакал по горнице, точно козленок перед тем, как ему пустят кровь. Так писано рукою царя Давида:

Видит Иреле, как стол проказничает, и началась у него от этого страшная трясучка.

«Ничего тут особенного, — успокаивал его Шийеле, сын Шулема, — это просто какая-нибудь несчастная душонка очень просит у нас дать ей исправление. Если ты боишься таких вещей, тогда спать тебе у нас явно не следует. Иди-ка лучше в другое место!» И, сказав так, отвел товарища к знакомым. Однако эта трясучка у милого Иреле сразу не прошла. Да и я весь дрожу, когда об этой истории вспоминаю. Так же, как писано далее рукою царя Давида:

«Если кто-то скажет тебе: я искал, но не нашел — не верь ему! Если кто-то скажет: я не искал, и все-таки нашел — тоже не верь ему! Но если кто-то скажет тебе: я искал и нашел — тому верь, этот человек сказал правду» — так писано в святом Талмуде. Реб Симха-Буним подтвердил эти слова Талмуда красивой историей. Она похожа на вашего Пер Гюнта .

В давние времена, рассказывал реб Симха-Буним, в Кракове жил благочестивый мыслитель по имени реб Айзик, сын реб Йекла. Реб Айзик жил в большой нужде и не знал, как выбраться из нее. «Только чудо может спасти меня», — думал он. Как-то раз ночью, во сне, он услыхал таинственный голос: «Айзик! Айзик! Безмерно ценное сокровище предназначено тебе судьбой! Иди в город королей земли чешской, который зовется Прагой. Ищи его там под Каменным мостом, что висит над рекой Велтавой !» Айзик не был человеком суеверным. Он изучал Талмуд и согласно ему знал, что то, о чем человек целыми днями думает, потом ему снится. Но его сон повторялся и во вторую, и в третью ночь. И понял реб Айзик, что его сон — сон необычный и что голос, который он слышал, есть внушение ангела Снов. Айзик взял посох и отправился в дорогу.

Дорога из Кракова в Прагу в те времена была плохая и опасная. Но самое худшее, если нас мучит совесть, что мы, следуя за сном, обрекаем наших близких на голод и нищету.

Но когда после трудного и долгого странствия он остановился на каком-то холме, поросшем зелеными деревьями, и с холма увидел перед собой великолепный замок, стоявший на высокой горе, а под замком город, раскинувшийся по обоим берегам широкой реки, и увидел он могучий мост, сплошь воздвигнутый из камня, тут сердце Айзиково застучало от радости. Он понял, что он у самой цели и то, что он видит, и есть Пруг, Пруг гамаатыро, Ир вe-Эм бе-Исруэль , Прага, Корона мира, Город и Матерь в Израиле. Это был город, точь-в-точь похожий на тот, которым ангел Снов зажег его воображение. И Айзик понял, что река — это река Велтава и что этот мост Каменный висит над сокровищем; над жемчугом и серебром. И действительно, он не ошибся. Других мостов в те поры над Влтавой не было.