Томас Мертон - НОЧНОЙ ДОЗОР

Мысли, путешествующие вовне, приносят из окружающего мира сообщения о Тебе; но диалог с Тобой, если вести его через посредство мира, всегда оказывается разговором с моим собственным отражением в реке времени. Да и возможен ли диалог с Тобой? Разве только если Ты Сам выберешь гору, и покроешь ее густым облаком, и огнем высечешь слова в сознании Моисея.

Этот раскаленный плод грома и молнии, некогда явленный ему на каменных скрижалях, мы теперь носим в себе естественно и тихо, легче дыхания.

Ладонь раскрыта. Сердце немо. Душа, эта твердая жемчужина в пустом дупле моего мнимого могущества, удерживающая вместе мое физическое существо, однажды уступит и сдастся.

Я вижу звезды, но больше не притворяюсь, что знаю их. Я много раз ходил по этому лесу, но смею ли я сказать, что люблю его? Одно за другим я забуду имена отдельных вещей.

Тебя, Кто спит в моей груди, не встретить в словах, но только в прорастании жизни изнутри жизни и мудрости изнутри мудрости. Найти Тебя можно в причастии: Ты во мне и я в Тебе, Ты в них и они во мне — отрешение в отрешении, бесстрастие в бесстрастии, пустота внутри пустоты, свобода внутри свободы. Я один. Ты один. Отец и я — одно.

В раю слышится Божий голос:

“Что было ничтожным, стало драгоценным. Что сейчас драгоценно, никогда не было ничтожным. Я всегда знал, что ничтожное драгоценно, ибо для Меня нет ничего ничтожного.

Что было жестоким, стало милосердным. Что сейчас милосердно, жестоким не бывало. Я всегда покрывал Иону Моим милосердием, ибо Мне неведома жестокость. Иона, дитя мое, видел ли ты Меня? Милосердие внутри милосердия внутри милосердия. Я простил мирозданье во веки веков, ибо Мне незнаком грех.

Что было нищим, стало несметным. Что сейчас несметно , никогда не было нищим. Я всегда знал, что бедность неиссякаема — и никогда не любил богатства. Тюрьма внутри тюрьмы внутри тюрьмы. Не копи для себя радостей на этой земле, ибо пространство разлагается, а время лукавит, и минуты не столько дают, сколько крадут. Иона, сын мой, не вверяй себя времени, дабы эта река не унесла тебя.

Что было слабым, стало крепким. Я люблю самое хрупкое. Я призрел то, что было ничем. Я прикасаюсь к не имеющему субстанции, и где ее нет, там Я пребываю”.

Восходит великое солнце, капли росы сапфирами сверкают в траве, и листья деревьев трепещут вослед бесшумно улетающему голубю.

Список книг, опубликованных при жизни Мертона, в предлагаемой хронологии далеко не полон.

Ангелус — часть католической службы, состоит из троекратного чтения “Аве Марии” с соответствующими стихами и заключительной молитвой. Читается трижды в день — утром, днем и вечером.

Дом — аббат монастыря, имеющего статус аббатства.

Новиций — послушник второй ступени, уже проведший год в монастыре. Обычная длительность второй ступени послушничества — два года. Новиций не принимает постоянных обетов и при желании может покинуть монастырь, однако носит рясу и участвует в жизни общины. По окончании испытательного срока новиций, если за него проголосует община, принимает временные обеты, за которыми через три года следует принятие вечного (торжественного) монашеского обета

Новициат — помещение, в котором занимаются новиции.

Реколлекции — вид духовной практики в католичестве.

Схоластик — монах, изучающий теологию в связи с подготовкой к принятию священнического сана. Монахи, уже принявшие сан, участвуют в занятиях по крайней мере раз в месяц. Томас Мертон с 1951-го по 1955-ый год руководил занятиями по теологии в Гефсиманском монастыре.

Правая сторона алтаря, если смотреть от входа в церковь.

В траппистских монастырях живут монахи разных обетов. Братья—монахи не рукополагаются в священство и, в отличие от монахов-священников (иеромонахи в православии), больше времени отдают физическому труду и меньше — церковным службам.

Постуланты — послушники первого года. Братья-миряне живут в монастыре, следуют его правилам и в обмен на полный пансион помогают в выполнении хозяйственно-строительных работ.

В конце сороковых годов в Гефсиманский монастырь, предназначенный для жизни восьмидесяти человек, хлынул поток новициев и постулантов, чему в значительной мере способствовал превысивший все ожидания успех первой книги Томаса Мертона “Семиярусная гора”. В результате, хотя монастырь и пытался ослабить натиск извне за счет создания нескольких дочерних монастырей в Америке, в нем одновременно проживало почти триста человек, не считая приезжих, туристов и любопытных. Мертон, монах-молчальник, оказался в эпицентре общественного внимания, что немало осложнило его жизнь.

Дом Эдмонд Обрехт — аббат Гефсиманского монастыря с 1898-го по 1935-ый год.

Ретританты — люди, останавливающиеся в гостинице монастыря с тем, чтобы вести образ жизни, близкий к монастырскому. Предполагается, что ретритант посвящает свое время размышлению и молитве; однако никто не следит за тем, что он делает. Ретрит может быть групповым или индивидуальным, длиться несколько дней или недель, и доступен любому, без каких-либо (включая религиозные) ограничений. Собственно, для ретритантов и существуют бесплатные монастырские гостиницы с трехразовым питанием, отдельными комнатами, возможностью уединения, молчания, посещения церковных служб и личных бесед с наставником (в настоящий момент в Гефсиманском монастыре эту функцию выполняет очень старый, хотя на удивление живой и острый, отец Мэтью, бывший в свое время исповедником Томаса Мертона).

Одно время Мертон всерьез раздумывал о переходе в монастырь другого ордена — Картузианского, но не получал на это одобрения своего начальства. Картузианцы живут в отдельных кельях, а не в общих дормиториях, и Мертон надеялся, что такие условия помогут ему лучше сосредоточиться на созерцательной молитвенной практике. Едва ли не с первого дня в монастыре он хотел вести жизнь отшельника, что ему со временем (но нескоро) было позволено.

Хоровые монахи — монахи, уже рукоположенные в священники (иеромонахи в православии).

Гефсиманский монастырь был основан в Америке как дочернее образование от французского аббатства в 1848-м году.

В европейской церковной архитектуре — область пересечения центрального нефа и трансепта; обычно венчается башней.

Я вопию днем, — и Ты не внемлешь мне; ночью — и нет мне успокоения . Пс 21:3.