Михаил Тареев - Искушения Господа нашего Иисуса Христа

Итак, естественные немощи не могут служить субъективным основанием такого же рода искушений пожеланием злого, каковы наши искушения похотью, но безгрешных. В области обольщения злом, предполагающего греховное расположение, похоть имеет преимущество силы пред влечением естественной немощи или потребности; если измерять силу и даже объем искушения силою и разнообразием греховных влечений, то естественные немощи, в какой бы то ни было связи с внешними обстоятельствами, не могут дать понятия об искушениях похоти: привлекательным и обольстительным зло бывает для страсти, а не для естественной потребности или немощи. Чтобы последняя перешла в обольщение злом, она должна сочетаться с греховным сердцем, к ней должно присоединиться греховное расположение. Но в применении к Иисусу Христу можно говорить только о таких искушениях немощью, которые предполагают безусловное отвращение к злому, — об искушениях для веры [174] Взгляд Брюса, встречающийся в различных вариациях, хотя в менее развитом виде, у нескольких богословов, как то у Годэ, Баррета и др., не имеет характера такой классической цельности и последова­тельности, как воззрения Феодора Мопсуетского и бл. Августина. В то время, как последние с необходимостью вытекали из прочно сложившихся убеждений, этот взгляд является вынужденным путем примирения раз­личных определений искушений Иисуса Христа, при невыяснившемся на­чале этого примирения. В нем мы находим попытку механического со­единения критерия действительности одного рода искушений с субъектив­ным основанием других искушений, определяемых иным критерием. Разбор этого взгляда необходим в той степени, в какой необходимо разъяснение неустановившихся понятий и неясных представлений с которыми, однако, приходится иметь дело, и полезен в качестве неизбежного для ясности дела примечания. . Так мы переходим к взглядам Гесса и Франка.

31. Указывая в немощах субъективное условие искушений Иисуса Христа и основание их качественного и количественного подобия нашим искушениям [175] Quantititiv und qualitativ — sein Versuchwerden dem ansrigen gieich. Wie bei uns, so knüpfte sich bei ihm das Versuchtwerden an (нрзб.) Swachheiten der menschlichen Natur. S. 17. , Гесс приурочивает к немощам не искушения в смысле обольщения злом, а искушения веры. Он не только с негодованием отвергает учение Ирвинга, что человеческой природе Иисуса Христа была присуща похоть, возбуждения которой служили для Него искушением, и мнение Годэ, по которому искушения Христа основывались на инстинктивных влечениях естественной жизни, но устраняет самый принцип обольщения злом в применении его к искушениям Иисуса Христа в качестве единственного критерия действительности искушений. Напротив того, он исходит из того соображения, что и среди людей встречаются такие, которые питают естественное отвращение к злому, что тем более во Христе не только не могло быть похоти, но никакого влечения к злому, что зло даже совне не могло действовать на Него обольщением [176] Bose Lust abzuwehren, hat, zu Iesu Arbeit an siçh selbst nicht gehort; aus ihm selbst tauchte bose Lust nicht auf, Lockung zu ihr von aussen her fand keine Sympathie in ihm. S. 25. . По его мнению, искушающее значение немощи человеческой природы Христа получали в связи с свободою Его любви к Богу и человеку и с подвигом Его веры [177] Ss. 10—20. — Искушения Иисуса Христа проистекали по Гессу от греховности людей, от диавола и от Отца Небесного. Греховный мир ставил Иисусу Христу трудную задачу примирить любовь к человеку с гневомъ на его греховность. Но Христос не только любил греховного человека, но даже должен был повиноваться родителям, властям, и пр. Греховность міра направлялась и непосредственно на Него: люди не веровали в Него и причиняли Ему страдания. Затем искушения происходили от сатаны, который предлагал Ему на выбор; два пути — тесный путь страданий и широкий путь власти и внешней славы. Наконец, искушения от Отца Небесного наступали тогда, когда Он молчал, несмотря на воззвания к Нему Сына. : это были искушения, веры.

Если же Христос искушался не греховными пожеланиями, но Его искушения совпадали с подвигом Его веры, то, очевидно, сила Его искушений определялась не греховными влечениями, а страданием и ограничением. Гесс так и определяет действительность искушений Иисуса Христа. При всем своем разнообразии, говорит он, они отличались от наших тем, что Христос не обольщался злом, но был искушен только в том, в чем пострадал (Евр. II, 18). Путь искушений совпадал для Христа с подвигом самоуничижения и самоограничения: отречение от свободы, славы, собственности, перенесение позора, телесных страданий и смерти — такова была область Его искушений, Сообразно с этим и победа Христа над искушениями состояла в том, что страдания не вызвали Его на слова, подобные словам Иеремии XV, 18; XX, 14 [178] Iesus ward versucht in dem, was er litt. Und nur in dem was er litt. Auf Verzichtleisten, und immer neues Verzichteisten ging seine Führurig hin u. s; w. 36. .

Подобно и Франк, относя искушения Иисуса Христа не к похоти, а к немощам, общим греховному человечеству, указывает силу их в страданиях. В человеческом борении, в молитве и молении к Отцу, а также в том, как Он был услышан и избавлен от приступавшего к Нему страха смерти (Евр. V, 7), Иисус победил искушения в страданиях и страдания в искушениях, всячески покоряясь воле Отца, научаясь от страдания послушанию (Leidensgehorsam) [179] Ss. 171–172. .

Действительно отвращение к злому должно быть признано одною из самых характерных особенностей искушений Господа Иисуса, требующею соответствующего принципа действительности и силы искушений. Господь, по словам Св. Иоанна Дамаскина, по природе имел отвращение ко злу — φυσικώς ειχεν τήν προς το κακόν άλλοτρίωσιν [180] De fide orth. lib. III, 14. . Поэтому Он не мог подлежать искушению пожеланий: Он был доступен только искушениям веры. Сообразно с этим критерием действительности искушений, который мог бы иметь одинаковое применение как к искушениям Иисуса Христа, так и к нашим искушениям, надлежит признать ограничение воли.

32. Уподобление Христа людям в искушении по всему имеет тот смысл, что Христос опытно [181] Έν ω γάρ πεπονθεν αύτος παρασθεις, δυναται τοΐς πειραζομενοις βοηθησαι Евр. ΙΙ, 18. — Так как, пишет Иоанн Златоустый in. h. loc., многие люди считают опытность самым верным средством к познанию, то апостол хочет показать, что Христос, который сам пострадал, знает, что́ терпит природа человеческая. Смысл слов апостола следующий: Христос, пришедши, самым делом испытал, что́ мы терпим; теперь Он не незнает страданий наших; ибо знает не только как Бог, но и как человек, познавший и испытавший самым делом; Он пострадал, потому может и нам сострадать. — Он знает, что такое страдание, знает, что такое искушение, и знает не меньше нас страждущих, потому что Он Сам страдал… Беседы на посл. к Евр., Петерб. 1859, стр. 90–91, 96 (Беседа 5). изведал силу человеческого греха и потому может сострадать нам в немощах наших. Поэтому при исследовании всей области человеческих искушений [182]главною задачею должно быть указание того, на чем утверждается сила греха и какое, в частности, отношение она имеет к немощам нашим.