Павел Евергетин - Евергетин или Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов

Попущение, когда Бог отвращается от нас, наполняет душу отчаянием, неверием, гневом и ослеплением. Но нам нужно знать, что и в таком случае следует обращаться к Богу.

В случае оставленности мы должны приносить Богу благодарность с извинением за то, что невоздержанность наших намерений помешала Ему продолжать утешать нас, и Он, как благой Отец, решил научить нас отличать добродетель от порока.

А в случае отвращения мы должны признать, что до этого грешили не переставая, и поэтому только сильной скорбью можем привлечь Божье внимание к нашему сердцу.

Также должно знать, что при оставлении, если душа вступает в жестокую борьбу с сатаной, то поскольку это попущение ради назидания, то хотя благодать скрывает свое присутствие, все же она незаметно помогает душе и сражается за нее, чтобы та поняла — только с помощью Божией благодати она смогла победить.

Благодать поначалу весьма ощутимо присутствует в душе, освящая ее собственным светом. Когда же совершаются подвиги, она по большей части неведомым образом творит свои таинства в боголюбивой душе, чтобы, вселив в нас радость, вывести нас на путь божественных созерцаний как призванных от неведения к ведению. Так во время подвига она оберегает наше ведение от тщеславие.

О нашем оставлении надлежит нам скорбеть умеренно, только чтобы смириться и подчиниться славе Господа. Но также и радоваться мы должны в меру и в надлежащее время, окрыляясь только благой надеждой. Как слишком многая скорбь повергает душу в отчаяние и безверие, так и чрезмерная радость вырабатывает в душе надменность.

Младенцам же в духовной жизни скажу: в середине между просвещением и оставлением лежит опыт. Середина между печалью и радостью — надежда. " Твердо уповал я на Господа, и Он приклонился ко мне и услышал вопль мой " (Пс 39,1) И еще: " При умножении скорбей моих в сердце моем, утешения Твои услаждают душу мою " (Пс 93,19).

2. Из святого Максима

Существует четыре рода оставления. Промыслительное, которое посылается, чтобы спасти оставленных через мнимое оставление. Так, Господь был оставлен Своим Отцом (Мф 27,46; Мк 15, 34). Испытательное — как в случае с Иовом (Иов 1, 12) и Иосифом (Быт 37, 18–28), которое показало первого столпом мужества, а второго — столпом целомудрия. Наказывающее отеческое оставление необходимо, чтобы человек не превозносился умом и сохранил преизбыток благодати, как апостол Павел (2 Кор 12,7). Оставление ради обращения, как, например, в случае с иудеями — им были посланы мучения, чтобы склонить их к покаянию (Иер 25,8-13; 2 Пар 36,6-21; Лк 19,41–44). Все четыре способа спасительны и исполнены божественной благости и человеколюбия.

1. Из Отечника

Как рассказывали про авву Иоанна Колова, однажды он вил веревку из двух мотков, но потом стал вить только из одного и не заметил этого, пока веревка не дошла до стены — настолько его ум был погружен в созерцание.

Брат пришел, чтобы забрать корзины, которые сплел авва Иоанн. Тот вышел к нему и спросил:

— Ты зачем пришел, брат?

— За корзинами, авва.

Старец вернулся в келью за своим рукодельем, но забылся и сел шить. Брат опять постучался, и когда авва вышел, сказал:

— Принеси корзины, авва.

Старец вернулся в келью и опять сел шить. Брат снова постучался. Авва вышел и спросил:

— Ты зачем пришел, брат?

— За корзинами, авва.

Иоанн взял его за руку, ввел в келью и сказал:

— Если тебе нужны корзины, забирай их и иди — у меня нет времени думать об этом.

Как-то к нему пришел погонщик верблюдов забрать заказанную работу и идти дальше. Авва вошел в келью, чтобы вынести ему веревки, но, взяв их в руки, забыл о погонщике потому что его разум был неразлучен с Богом. Обеспокоенный погонщик верблюдов опять постучался в дверь. Авва снова пошел за веревкой и опять забылся. Когда погонщик постучался в третий раз, то авва вернулся к себе, бормоча под нос:

— Веревка-верблюд, веревка-верблюд.

2. Авва Авраам рассказывал об отце, который был писцом. Однажды к нему пришел брат и попросил переписать книгу, которую принес. А старец был погружен в созерцание и потому писал, пропуская строчки и не ставя знаки препинания. Брат получил книгу, стал расставлять знаки препинания и заметил, что некоторые слова пропущены. Он сказал старцу:

— Ты, наверное, пропускал строчки, авва?

— Иди, — ответил старец, — и сначала исполни то, что написано в книге, потом приходи, и я тебе допишу остальное.

3. Однажды, когда авва Исаак был в келье у аввы Пимена, раздался крик петуха, и авва Исаак спросил:

— Разве здесь есть петухи, авва?

— Исаак, — ответил авва, — зачем ты вынуждаешь меня говорить? Только ты и подобные тебе слышат это, а трезвящемуся ни до чего нет дела.

4. Часто ученик говорил авве Сисою, когда наступал урочный час:

— Авва, может, поедим.

— Разве мы еще не ели, чадо? — переспрашивал старец.

— Нет, отче, — отвечал юноша.

— Если мы не ели, надо поесть.

Пояснение блаженного Павла: Старец, преисполненный действия и благодати Святого Духа был свободен не только от чувственного голода и жажды, но и вообще не ощущал, ел он или нет видимую пищу. Ибо Бог питал его непреходящей и неиссякаемой пищей, и он всегда был преисполнен этого яства поэтому и не чувствовал видимого принятия пищи.

Такой дар от Бога получили многие святые: чувственной пищи они ели совсем мало — и только через длительные промежутки времени. Сам Господь, начальник спасения, причастный человеческой природой божественным дарованием, показал и эту особенность обоженной человеческой природы. В Писании о Нем сказано, что и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал (Мф 4, 2). Очевидно, что сначала Он не голодал, потому что был полон действия Святого Духа, а когда благодать отступила, чтобы дать искусителю зацепку начать битву с Ним, Он проголодался. А прежде Он совершил сверхчеловеческое дело, потому что наша обычная природа не может ничего не есть и не пить не то что сорок дней, но даже неделю.

Истинность такого объяснения подтверждают слова, которые Он произнес, низвергая злодейство искусителя. Когда искуситель с притворством предложил:

«Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами», — тем самым он толкал Его к хуле на Отца: ибо кто, как не Отец, засвидетельствовавший о Нем во время Крещения от Иоанна, подавал Ему пищу духовно сорок дней постившемуся в пустыне и проголодавшемуся только сейчас.