Надежда Киценко - Святой нашего времени: Отец Иоанн Кронштадтский и русский народ

Помимо создания духовной генеалогии о. Иоанна его современники следовали и такой агиографической традиции, как стремление обнаружить в детстве святого предзнаменования событий, которые произойдут затем в его жизни (что характерно и для книг серии «Жизнь замечательных людей», в которых будущие достижения «замечательного человека» предопределяются первыми двенадцатью годами жизни). Наиболее часто повторяющийся пример «данного в детстве обещания», описанный самим о. Иоанном, возможно, заимствован из классического жития св. Сергия Радонежского. Иоанн Сергиев плохо учился в школе. Как он пишет:

«Содержание отец получал, конечно, самое ничтожное, жить было страшно трудно. Я понимал уже тягостное положение своих родителей, и поэтому темнота моя в учении явилась для меня особенно тяжким бременем. О значении учения для моего будущего я мало думал и скорбел только о том, что отец напрасно платил свои последние крохи» {619} 619 Цит. по: Alexander, bishop. Father John. C. 6. .

Однако затем случилось первое в его жизни чудо:

«Все были умнее; я был последним учеником… Но ночью я любил вставать на молитву. Все спят — тихо… молился я чаще всего о том, чтобы Бог дал свет разума на утешение родителям {620} 620 В России школьники начинали ежедневные занятия с «Молитвы перед обучением», в которой выражалась надежда, что ученик будет хорошо учиться «родителям же нашим на утешение, Церкви и Отечеству на пользу» (Славянский или Церковный букварь, 28-е изд. [Киев, 1908], с. 44). Использование о. Иоанном обоих клише показывает, до какой степени он впитал в себя многие устойчивые выражения, употребляемые Православной церковью, как, например, «свет разума» из рождественского тропаря. … Однажды был уже вечер… я по-прежнему ничего не мог уразуметь из пройденного, по-прежнему плохо читал, не понимал и не запоминал ничего из рассказанного. Такая тоска на меня напала; я упал на колени и принялся горячо молиться. Не знаю, долго ли пробыл я в таком положении, но вдруг точно потрясло меня всего… У меня точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове, и мне ясно представился учитель того дня, его урок; я вспомнил даже, о чем и что он говорил. И легко, радостно так стало на душе. Никогда не спал я так покойно, как в ту ночь. Чуть засветлело, я вскочил с постели, схватил книги и — о счастье! — читаю гораздо легче, понимаю все, а то, что прочитал, не только все понял, но хоть сейчас и рассказать могу. В классе мне сиделось уже не так, как раньше: все понимал, все оставалось в памяти. Дал учитель задачу по арифметике — решил, и похвалили меня даже. Словом, в короткое время я подвинулся настолько, что перестал уже быть последним учеником. Чем дальше, тем лучше и лучше успевал я в науках и к концу курса одним из первых был переведен в семинарию» {621} 621 Сурский И. К. Отец Иоанн Кронштадтский. Т. 1. С. 21–22. .

Сходство этого происшествия с эпизодом из жизни преп. Сергия Радонежского и других святых, которые приобрели способности к учению благодаря Божественному вмешательству, достаточно характерно. Однако существовали и некоторые различия. Свидетельства о. Иоанна автобиографичны. Более того, в контексте русской культуры, которая особенно ценила скромность не только в церковной, но и в мирской жизни, неудивительно, что о. Иоанн сводит к минимуму признаки своей избранности: он упоминает о событии, которое подчеркивает его собственное ничтожество перед величием Божиим {622} 622 Meehan В. Holy Women of Russia: The Lives of Five Orthodox Women Offer Spiritual Guidance for Today. Crestwood, N.Y., 1997. P. 4. . Рассказ о. Иоанна прежде всего реалистичен. Нет никакого чудесного появления старца, как в житии св. Сергия Радонежского. Тяготит его не столько то, что он плохо успевает, сколько угрызения совести — он не хочет быть обузой для своих бедных родителей. Дети из бедных семей особенно остро и болезненно относились к тому, что являются источником расходов, и изо всех сил стремились оправдать свое существование и возместить родителям денежный ущерб {623} 623 См. отношение Лескова к такому типу мышления: Лесков Н. С. Однодум // Лесков Н. С. Собр. соч. Т. 6. С. 213. О взгляде Сергия см.: Zenkovsky S. Medieval Russia’s Epics. P. 264–265. .

Еще одна история из детства, носящая ярко выраженный мистический характер, нуждается в более подробном комментарии. Игуменья Таисия из Леушинской обители так описывает это происшествие со слов о. Иоанна: «Однажды ночью 6-летний Ваня увидел в комнате необычайный свет… Взглянув, он увидел среди света Ангела в его небесной славе. Младенец Иоанн, конечно, смутился от такого видения. Ангел успокоил его, назвавшись его Ангелом-Хранителем, всегда стоящим окрест его в соблюдение, охранение и спасение от всякой опасности» {624} 624 Сурский И. К. Отец Иоанн Кронштадтский Т. 1. С. 20; Thaisia, abbess. Abbess Thaisia of Leushino: The Autobiography of a Spiritual Daughter of St. John of Kronstadt. Platina, Calif., 1989. P. 38–42. . Принимая во внимание, что в православных житиях святых после XVIII в. редко упоминается о видениях, которые не относятся к иконам (разительный контраст с католическими видениями девы Марии XIX — начала XX вв.), это происшествие необычно {625} 625 Более ранние жития действительно содержат подобные видения. Из наиболее значительных работ см.: The Venerable Sergius of Radonezh in Works of Russian Art 15th—19th Centuries. М., 1992, кат. № 82. .

Здесь могут быть и менее явные параллели. Одна из них из области изобразительных искусств. Еще до изменений иконографического стиля в середине XIX в. (которые советские искусствоведы приписывали в основном социально-экономическим сдвигам, вызванным отменой крепостного права в 1861 г. {626} 626 Сапунов Б. В. Некоторые сюжеты. С. 148–149. ) под влиянием немецкого романтизма, французского католического и викторианского искусства в русской иконографии появился новый жанр — религиозные картинки, основанные на иллюстрациях к Библии Гюстава Доре. На одной из самых популярных изображались двое детей, прогуливавшихся под руку по краю обрыва над водопадом; склон холма иногда был увенчан крестом (все это избитые романтические образы), а за их спинами парил ангел-хранитель {627} 627 См.: Deutsche Romantiker: Bildthemen der Zeit van 1800 bis 1850 / Christoph Heilmann, ed. Catalogue, exhibition at Kunsthalle der Hypo-Kulturstiftung, June 14 — September 1, 1985. Munich, 1985. C. 141, 165, 207. . Набирал силу также и жанр поучительных детских историй с сентиментальной религиозно-мистической проблематикой {628} 628 См. о подобных историях, в особенности версиях, связанных с Рождеством, в кн.: Baran Н. Religious Holiday Literature and Russian Modernism // Christianity and the Eastern Slavs / Ed. by Hughes R. P., Papemo I. Vol. 2. Russian Culture in Modem Times. Berkeley and Los Angeles, 1994. P. 201–244. . Поскольку эта образность, несомненно, просочилась из аристократических кругов, едва ли она могла докатиться до Иоанна Сергиева, однако могла повлиять на игуменью Таисию, рассказчицу этой истории, — она происходила из культурной семьи, была одной из внучек Пушкина и сама пережила несколько видений. В любом случае и видения ангела, и немедленный, зачастую мистический ответ на молитвы укрепляют представление, что детство Иоанна Сергиева было необычайно пропитано чувством близости к Господу и Его готовности откликнуться на горячие мольбы {629} 629 Впервые о. Иоанну было видение Богородицы во сне 15 августа 1898 г., на праздник Успения. См.: Пантелеймон, архимандрит. Жизнь, подвиги, чудеса и пророчества… С. 57. .