Самуил Лозинский - История папства

Одновременно с этим обращением к духовенству папа отправил бреве на имя Людовика XVI с напоминанием, что король обещал «жить и умереть в католической вере», и с упреком, что именно его санкция «отрезала половину его королевства» от единой церкви. Этот акт слабости, указывал папа, должен быть искуплен действительной защитой оставшихся верными католицизму департаментов.

13 апреля папа опубликовал еще более резкое бреве, в нем он объявлял недействительными все акты Учредительного собрания и угрожал отлучением от церкви священникам, которые в течение 40 дней не возьмут обратно данной ими присяги; прихожанам же запрещалось иметь дело с присягнувшим духовенством: «ибо гражданское устройство было сфабриковано с целью окончательного уничтожения католицизма».

В 1791 г. Пий VI порвал с Францией дипломатические отношения, но оставил в Париже своего шпиона — аббата Саламона. На протяжении целого года, вплоть до своего ареста 27 августа 1792 г., папский агент интриговал внутри страны и за ее пределами, добиваясь скорейшей интервенции против революционной Франции. В своих донесениях Саламон сообщал Пию VI об активных шагах контрреволюционных сил и этим поддерживал воинственное настроение главы католицизма. Папский агент в Париже писал: «Из Петербурга приехал в Кобленц (центр эмиграции) барон Бомбель с личным, очень милым письмом русской императрицы, с наличными двумя миллионами и с аккредитивами на еще большие суммы…» Приехал, сообщал он далее, граф Румянцев в качестве уполномоченного русской императрицы при братьях Людовика XVI, живших в эмиграции. Граф Артуа писал своему брату в Версаль, что император Австрии присоединился к решению, принятому в Пильнице, и что 30 тыс. пруссаков готовы к выступлению. Судя по радостным известиям аббата Саламона о поездках чрезвычайных курьеров в столицы Европы, папский агент, по-видимому, на внутренние осложнения новой Франции мало рассчитывал, и все его внимание сосредоточено было на Кобленце. Так церковь вместе с эмигрировавшей аристократией готовила войну против революционной Франции.

В то время как церковно-дворянская контрреволюция подготовляла свою разбойничью интервенцию, Законодательное собрание заменило присягу духовенства общей гражданской присягой, в которой говорилось лишь о повиновении конституции 1791 г. «Мы тем самым, — заявил депутат Франсуа из Невшателя, — поставили священников в положение обычных граждан. Если они теперь будут отказываться дать обязательство благонадежности, то мы спросим: каковы мотивы? И мотивами, ответим мы сами, являются не их религиозные убеждения, не веления их совести, не отдельные пункты богословия и не вопросы веры. Их единственным мотивом является ненависть к французской конституции».

Контрреволюционное духовенство ответило на это мероприятие удвоенной агитацией, и тогда Законодательное собрание присоединилось к заявлению депутата-жирондиста Иснара, что «религия является инструментом, позволяющим действовать на людей по усмотрению ее служителей, — поэтому пользующиеся религией в целях разжигания гражданской войны должны подвергаться наказанию пропорционально степени опасности, вызываемой этим инструментом». Во Франции начались репрессии против провокационно действовавшего духовенства, возлагавшего надежды на иностранную интервенцию и на фанатичную крестьянскую массу в отдельных департаментах.

Еще до объявления войны Франции союзом феодально-монархических государств Пий VI обратился с личным письмом к Екатерине II, убеждая ее создать монархическую солидарность в деле защиты неприкосновенности территории всех государей. При этом папа не забыл напомнить, что он «вопреки всякому божескому и человеческому закону» сам лишился Авиньона и Венессена и во имя «легитимности» требовал возвращения церкви этих двух областей. За письмом к Екатерине последовали послания к австрийскому императору и сардинскому королю. Папа умолял их «держаться друг за друга» и не допускать «никакой узурпации» прав законных королей; он намекал на ошибки «философов-монархов», недостаточно ценивших важное значение монархической солидарности. Деятельность Пия VI побудила Конвент потребовать от папы «сложить шпагу», а появление эскадры вице-адмирала Трюге у берегов Папской области свидетельствовало, что республиканское правительство Франции решило принудить Пия VI прекратить сколачивание единого контрреволюционного фронта. В этот момент Пий обратился с мольбой о спасении принципа легитимизма к главам двух некатолических держав — к Екатерине II и к Георгу III. Россия и Англия в этот момент угнетали две католические страны — Польшу и Ирландию, которые обращали взоры к Пию VI в то самое время, когда он протягивал руку их угнетателям.

Активная участница иностранной интервенции, католическая церковь во Франции, естественно, должна была поплатиться за свою антипатриотическую и контрреволюционную деятельность. Наступил период дехристианизации, провозглашения культа Разума и Верховного существа.

Антирелигиозная политика якобинцев вызвала недовольство среди отсталых слоев крестьянства, подстрекаемых клерикалами. Стремясь предотвратить использование этого недовольства в интересах контрреволюции, якобинцы несколько смягчили антикатолическую и антицерковную политику, хотя и не прекратили преследование той части духовенства, которая сотрудничала с внешней и внутренней контрреволюцией.

После контрреволюционного переворота 9 термидора 1794 г. и падения якобинцев к власти пришла «новая» буржуазия, которая не была клерикальной и даже враждебно относилась к старой привилегированной церкви. Тем не менее общая реакция сказалась и на церковной политике Конвента. Уже закон о свободе культов, принятый в феврале 1795 г. и предоставлявший право богослужения и не присягавшим священникам, показал, что Конвент сделал сильный крен вправо.

Реакционное духовенство воспользовалось этим и стало выступать еще более смело. В разных местах Франции организовывались контрреволюционные террористические общества, из которых «Компания Иисуса», одновременно религиозная и монархическая, пользовалась наиболее печальной известностью. Депутат Шенье характеризовал в Конвенте «иисусников» как притон эмигрантов, сосланных священников и мерзавцев, готовых продать себя первому авантюристу. По его словам, вооруженные кинжалами монархисты и горящие жаждой мести фанатики открыли на юге республики эру Варфоломеевской ночи. Новая Вандейская война побудила даже термидорианскую буржуазию, сохранившую принцип отделения церкви от государства, усилить надзор над священниками и наказать тех, которые вне стен церквей ведут антифранцузскую, контрреволюционную пропаганду. Вандейские войны — войны, которые вела революционная Франция в конце XVIII в. против контрреволюционных мятежников (дворянство, часть крестьян), сосредоточенных главным образом в департаменте Вандея и других районах Западной Франции. В организации контрреволюционных мятежей духовенство принимало самое активное участие. Под новой Вандейскои войной подразумевается восстание, вспыхнувшее летом 1795 г. в связи с высадкой отряда эмигрантов английским флотом на побережье Наполеон верил в легкое превращение папизма из феодального орудия в орудие господства буржуазии. Несмотря на интриги Пия VI и церковной верхушки, Наполеон был готов идти на соглашение с католицизмом. Но церковь истолковывала всякую уступку Наполеона как проявление его слабости. В самом конце 1797 г. в Риме вспыхнуло народное восстание против светской власти папы. Во время столкновения папских войск с республиканцами был убит французский генерал Дюфо. Это убийство было использовано французским командованием для вмешательства в развернувшуюся борьбу. Войска Пия VI были разбиты, французские войска заняли Рим, папа был лишен светской власти, и в феврале 1798 г. была провозглашена Римская республика. Пий пытался скрыться в Тоскане, но был настигнут и отправлен во Францию, в крепость Валанс, где он и умер в 1799 г.