Рудольф Штайнер - Рождество, Размышление из жизнемудрости (Vitaesophia)

Когда на Голгофе пролилась кровь из ран, это было для всего земного развития событием, полным глубокого значения. Никто не понимает этого события, если он не в состоянии понять, что христианство покоится на мистическом факте. Если бы кто-нибудь ясновидящим взором с отдаленной планеты мог проследить на протяжени тысячелетий развитие Земли, он увидел бы не только физическое тело Земли, но и ее астральное тело; и это астральное тело Земли в течение тысячелетий являло бы определенные сияния, определенные цвета и определенные формы. В одно мгновение все это изменилось. Появились иные формы, засветились иные сияния и иные цвета, - и это было то мгновение, когда на Голгофе пролилась из ран Спасителя кровь. Это было не только человеческим, но и космическим событием. Благодаря этому Я Христа, которе иначе можно было искать только на Солнце, перешло на Землю. Оно связало себя с Землею, и в духе Земли находим мы Я Христа, Я Солнца; и посвященный может видеть солнечного духа, - которого в священных мистериях древности искал он в Рождественскую полночь на Солнце, - теперь, в новое время, он может видеть его в самом Христе, как в духе центра Земли.

Христианское сознание - не сознание обыкновенного христианина, но сознание христианского посвященного, - заключается в чувстве живой связи его с духом Христа.

Вот процесс, который совершается ежегодно, когда дни становятся короче и природная Земля погружается в свой сон. Тогда этот процесс бывает таков, что мы можем вступить в непосредственную связь с духом Земли. Поэтому обычай относить рождение Спасителя ко времени самых коротких дней и самых долгих ночей возник не по произволу, а из самого принципа посвящения, и мы видим, что нечто бесконечно значительное и духовное связано с укорочением дней и удлинением ночей, и чувствуем также, что в этом событии есть душа, и притом высочайшая душа, какую мы можем почувствовать в земном развитии.

Не учение или систему мыслей ощущали первые христиане, когда они произносили имя Христа. Им показалось бы совершенно невозможным называть кого-нибудь христианином, основываясь только на словах, произнесенных Иисусом Христом в качестве христианского учения. Никому не пришло бы на ум отрицать, что слова эти можно найти и в других религиозных исповеданиях, и никому не пришло бы на ум посмотреть на это как на что-то особенное. Только теперь в образованных кругах полагают особую ценность в том, что учение Иисуса Христа согласуется с другими религиозными исповеданиями. Это верно: вряд ли можно найти в нем хотя бы одно положение, которое не было бы высказано раньше в других учениях; но дело не в этом. Не через одно только учение связан христианин с Христом; и христианин не тот, кто верит в слова, но тот, кто верит в Дух Христа. Чтобы быть христианином, надо иметь чувство связи с фактически ходящим по земле Христом. Признавать только учение Христа - это не значит проповедовать христианство. "Проповедовать христианство" значит видеть в Христе Духа, которого мы только что охарактериховали как вождя Солнца и который в то мгновение, когда на Голгофе из ран пролилась кровь, перенес свою работу на Землю и через это вовлек Землю в работу Солнца.

Поэтому те, которые были первыми провозвестниками христианства, меньше всего чувствовали себя вынужденными возвещать одни только слова; напротив, они полагали величайшее значение в возвещении самой личности Иисуса Христа: "Мы видели Его, когда Он был с нами на священной горе!". То, что Он был там, - то, что они видели Его, этому придавали они значение. "Мы влагали наши персты в Его раны!". Что они прикасались к Нему, вот чему они придавали значение. От этого исторического события исходит все грядущее человеческое развитие на нашей Земле. - Это чувствовали тогда; поэтому ученики говорили: "Мы придаем великое значение тому, что были с Ним на горе; и мы воспринимаем также, как нечто великое, и то, что исполнилось на Нем слово пророков, проистекавшее из самой истины и мудрости". Исполнилось то, что пророки знали заранее. Тогда под "пророками" разумели посвященных, которые могли предсказать Христа, так как они видели Его в древних мистериях в час Рождественской полночи. Как исполнение того, что всегда было ведомо, выставляют первые ученики Христа события Голгофы, и великий переворот происходит в чувствах ведающих.

Если мы обратимся ко временам дохристианским и все дальше углубимся в эти времена, то мы все больше будет находить, что всякая любовь была связана с узами родства. Еще у иудейского народа, из которого вышел сам Христос, видим мы любовь основанной только на кровном родстве, - мы видим, что любят друг друга те, в ком течет общая кровь; и раньше тоже всегда было так, что любовь зиждилась на природной основе общности крови. Духовная любовь, независимая от крови и плоти, вступила на Землю только с Христом; и в будущем она будет зависеть от исполнения слов: "Кто не оставит мать и отца, братьев и сестер, жену и детей, тот не может быть Моим учеником". - Кто будет ставить любовь в зависимость от природной основы, от крови, тот в этом смысле не христианин. Духовная любовь, которая, как великий братский союз, проникнет человечество, явится плодом христианства.

Зато через христианство человек научается также и величайшей свободе, величайшей внутренней замкнутости. Еще псалмопевец сказал: "Я вспоминаю старые дни и размышляю о древних временах!". Это было постоянным ощущением в древние времена, это обращение взора к предкам; люди чувствовали, что кровь предков еще течет в их собственных жилах, и чувствовали свое Я связанным с Я предков. Еще в древнем иудейском народе, когда хотели глубоко почувствовать это, произносили имя "Авраам", - ибо тогда чувствовали себя внутри общего потока крови, который струился от Авраама, - и когда иудей хотел выразить самое высокое для себя, он говорил: "Я и Авраам - одно". И его душа - это имеет глубокое скрытое основание - после смерти тела возвращалась в лоно Авраама; это имеет очень, очень глубокое скрытое основание. Тогда еще не было той самостоятельности, которая вступила в сознание человека через Иисуса Христа. Через Иисуса Христа вошло в человека сознательное познание: "Я есмь". - Но одного еще не чувствовали тогда: полной божественности самого внутреннего, божественного существа человека. "Я есмь", это они чувствовали, - но они приводили это в связь с предками; они чувствовали это в общей крови, которая струилась в них со времен Авраама. Тогда пришел Иисус Христос и принес сознание, что в человеке есть нечто гораздо более старшее, гораздо более самостоятельное, - что это "Я есмь" есть не только то, что живет как общее в народе, но и то, что живет в отдельной личности, - что поэтому и любовь должна обращаться из самой себя на отдельную личность. Я, которое ныне заключено в вас, замкнутое снаружи, оно ищет духовной любви вовне.