Михаил Иржавцев - Планета Йоргов

— Она что: тоже смотрела?

— Да. И не только: сочувствовала тому, что видела. Переживала — острей меня. Поразительно: я только сегодня понял по-настоящему, что они тоже людхи.

— Я, глядя, как она плакала, обнимая тебя, тоже — впервые — подумал то же самое. И еще: почему-то захотелось, чтобы и меня почему-то жалели.

— Она заставила и тебя задуматься?

— Да. Как ни странно для меня всё это.

Они замолчали и, почему-то, не сразу заговорили вновь, обсуждая увиденное, делясь возникшими мыслями.

… А дома Цангл крепко обнимала его во сне и называла сквозь него:

— Миленький!

Для Конбра и Лима становилось ясным, что, пути восстановления человечности на Гардраре станут во многом иными, чем на Земле. В своей дегуманизации Гардрар прошел слишком далеко: поэтому главным уже не могло быть лишь восстановление человеческого положения примитивов. На первый план выдвигалась ликвидация отбраковки: всех — как их потомства, так и потомства мудрых.

Уже можно было начать искать, кто захочет присоединиться к ним: все мудрые на Зрыыре никак не могут быть сторонниками существующего порядка вещей и, тем более, Мудрейшего Децемвирата. Фактически никто не попал сюда исключительно по собственному желанию. Так что…

Начать можно с ознакомления с тем, что узнал от землян Лим — что совершенно неизвестно еще остальным. И первым шагом этого будет именно показ той театральной постановки — о спасении земного великого гения их примитивой.

Конечно, ни Конбр, ни Лим не ждали мгновенного результата. Гардрарцы были гардрарцами, а не землянами: все как один смотрели молча, с ничего не выражающим лицом. Но: внимательно — не только смотрели, но и слушали пояснения Лима. Кое-что наверняка запомнилось. Осталось переварить — и тогда начать что-то понимать. Каждому по-своему. И захотеть узнать еще. Тогда — дать им прочесть главный труд Ларлда Старшего: «Неполноценные: кто они — и мы?».

А пока осталось набраться терпения: заговорят об этом и зададут вопросы не слишком-то скоро.

Так и было. Только вопросы у всех оказались слишком разные: на то они все и гениальные мудрые. Но через некоторое время, всё-таки, стали группироваться по какой никакой схожести мнений.

Наибольшую группу составили те, которые даже после знакомства с «Неполноценными» ничуть не поколебались в своих взглядах. Хотели лишь восстановления справедливости в отношении себя: чтобы вернули им авторство сделанного. И больше ничего.

Кто-то желал возрождения демократии: отрешения от координации Гардрара Мудрейшего Децемвирата — состоящего ни из мудрейших, а из хитрейших. И возвращения к ценностям прошлого, когда главной целью были научные достижения сами по себе, а не высота статуса за них. Остальное должно оставаться, как есть: и отбраковка, и существование примитивов.

Самое большее количество — одиночки и члены мелких групп. Никого, кто за полное сохранение существующего — даже подозреваемый Конбром Погр. Но меньше десяти разделяющих взгляды Конбра и Лима.

Среди них, однако, и такие, кто не видит будущее у примитивов: слишком вырождены умственно. Надо будет лишь прекратить использование их, и пусть спокойно доживут, не оставив после себя потомства.

Но выбора не было: борьбу придется начинать в таком разнородном составе, пользуясь лишь временно объединяющим неприятием нынешнего состояния вещей. Но после успеха первого этапа — отстранения Мудрейшего Децемвирата — пути групп начнут расходиться: кто-то захочет остановиться на достигнутом и превратится в противников тех, кто продолжит бороться.

Да и слишком мало их, которые вернутся туда. Если поднятая борьба не станет массовой, то потерпит поражение в самом начале или застрянет на каком-то промежуточном этапе. Но на кого же можно будет опереться на Гардраре?

Примитивы, как и «неполноценные» на Земле, отпадают сразу. Но и мудрые — в подавляющем большинстве — тоже. Хорошо, если хотя бы несколько процентов их поддержат тех, кто поведет последовательную борьбу за полную регуманизацию, подобную ведущейся на Земле.

Но очевидно, что перманентная отбраковка явится самым уязвимым местом существующей системы. А потому только единственной категорией, которая, осознав свое положение, сможет составить силу, способную обеспечить полную победу, это молодые — учащееся потомство мудрых, подвергающееся отбраковке. Лишающей их главного: права на жизнь.

Участь подавляющего большинства таких сейчас тщательно от них скрывается. Если удастся раскрыть им глаза на то, что может ждать любого из них, они должны воспротивиться этому — примкнуть к сторонникам именно полного возврата к человечности на их планете.

Друзья-земляне, Лирл и Александр, выслушав Конбра и Лима, целиком и полностью согласились с их выводами. Пообещали обеспечить их с записями о происходившим на Земле, которые могут помочь в их деле. И, конечно, с трудами того, кто самый первый начал такую борьбу на своей планете: Ларлда Старшего.

Теперь главное сейчас: как добраться до Гардрара?

Сколько ждать первый из возвращающихся туда экспрессов — неизвестно. А имеющийся в наличии — не гардрарский: землян. И согласятся ли они на нем доставить гардрарцев, пока слишком большой вопрос.

Ведь и для гардрарской, и их цивилизации такая встреча была беспрецедентной: порядок взаимоотношений поэтому не определен. Не ясно, сочтут ли земляне дозволенным вмешательство в дела их планеты. Даже при том, что сами раскрыли гардрарцам глаза на творящееся у них.

Да, а ведь один такой уже есть! Ученик его, Конбра: Маркд, земной подросток. Способнейший: с ним интересно вести беседу и спорить даже.

И еще то, что раньше было совершенно незнакомо: скучал по нему, когда недостаточно часто видел. Нравилось его обращение: «учитель». А как улыбается и смеется: почему-то и самому тоже хочется.

О том, что замыслили местные гардрарцы, узнал один из первых: присутствовал на всех разговорах Конбра и Лима с землянами, переводя. И сам задал вопрос:

— Учитель, на чем мы полетим туда?

— Мы?

— Разве ты не возьмешь меня? Почему?

— Но ты не гардрарец. Да у нас и нет здесь экспресса.

— Зато есть у нас — хоть и не такой совершенный. А разве мы, земляне, восстановив человечность у себя на Земле, не должны помочь вам теперь сделать то же самое на Гардраре?

— Не уверен, что все земляне могут так думать.

— Ну, так спроси. А если самому трудно почему-то, давай я.

И задал: отцу, выбранному — как рожденному здесь и знающему планету, как никто — координатором. Лал вызвал Ли и Александра:

— Вы ему внушили эту мысль?

Они не сразу ответили: задумались. Потом Ли спросил: