Тронд Берг Эриксен - Августин. Беспокойное сердце

Теперь же враг переместился в каждого отдельного человека, в котором проявлялся в виде измены и злой воли. Таким образом социальные конфликты стали конфликтами психологическими. После того как внешний враг наконец сдался, ожесточилась охота на внутреннего врага. Сомнения, грехи и искушения были демонизированы. Августин не очень верил, что люди способны правильно понимать друг друга, и потому придал своей «Исповеди» форму обращения к Богу. Он — единственный, Кто может понять то, о чем говорит Августин. Кроме того, на тон «Исповеди» и на большинство ее мотивов сильное влияние оказала Книга Псалмов. Ведь Псалмы в Ветхом Завете, как правило, обращены непосредственно к Богу.

В целом эта книга не принадлежит ни к одному жанру, известному в античной литературе. У греков и римлян автобиография еще не получила законченной литературной формы. «Исповедь» — нечто совершенно особенное. Не похожа она и на более поздние автобиографии, потому что они никогда не предусматривали столь непосредственной близости между замыслом Божиим и жизненным путем отдельного человека. Будучи еще совсем молодым, Августин получил приз за драму, но эстетические проблемы он поднимал также и в трактате «О музыке», и в утраченном сочинении «О прекрасном и соответствующем» (Исп. IV, 15). Это сочинение было написано еще до того, как Августин принял учение Платона о том, что красота бестелесна (Исп. IV, 15). Однако Августин был не только теоретиком искусства. Он — настоящий художник слова. Множество вариаций стиля и тона придают его автобиографии особую жизненность. На протяжении всего нескольких абзацев тон Августина бывает и восторженным, и испуганным, и кающимся, и молящим, и саркастичным, и интимным. Как драматург и ритор, он пользуется всем спектром чувств и всеми формами стиля.

В «Исповеди» Августин рассматривает свое прошлое как подготовку к епископскому служению. Задним числом он восстанавливает смысл своей жизни и представляет себе, что этот смысл был замыслом Божиим. Его простые толкования на Плотина постепенно заменяются проповедями и толкованием на Писание перед прихожанами вЦеркви. «Исповедь» — это не собрание приятных воспоминаний, это книга о грехе, гордыне и смятении; Августин углубляется в свое прошлое с целью обнаружить и показать всем свои ошибки.

Создается впечатление, что писатель занят исключительно самим собой, но его «я» — это не только индивидуум Августин. Его прегрешения говорят и о роке человека вообще. «Исповедь» — это история о сердце и его бурном море, об affectus, то есть о «воле и чувствах», которые представляются автору полем боя. Августин мастер описывать психологическую амбивалентность и раздвоенность. Слово confessio само двойственно. Оно означает и «саморазоблачение» и «покаяние в грехах» — много раз во время работы Августин думает, что взывает de profundis, как в Псалме 129 (Исп. II, 3; de quam profundo damandum sit), но одновременно это и «славословие» и «признание» Бога.

На пороге третьего тысячелетия мы откровенничаем уже по привычке. Мы «выступаем» и открыто говорим о своих муках и радостях. Психоанализ сделал признания достоянием гласности, но предпосылка для этих поверхностных, мирских привычек лежит в истории религии — в исповедях, которые являлись средством к спасению. В греческой и римской античности все публичное считалось серьезным, а частное, — соответственно, несерьезным. Но в ходе развития истории от Августина до Руссо и Фрейда многое изменилось, мы стали относится к этому по–другому. В наше время частное стало серьезным, а публичное потеряло свою серьезность.

Августин исходит из того, что человек не может ничего скрыть от Бога. Confessio —исповедь или покаяние — было священным. Античной литературе известны и другие автобиографические тексты, но ни одного «покаяния». Покаянием Августина движет не личный эксгибиционизм, как у сентиментального Руссо в XVIII веке; его покаяние имеет назидательную цель. Прежняя жизнь Августина свидетельствовала о том, что он бежал от Бога, однако в конце концов пришел к Нему.

В церковной традиции Августина называют doctor дгаtiae — «учитель благодати». В «Исповеди» он углубляется в себя и говорит не только о дурных наклонностях. Сперва он находит только грязь — предательство, смятение и хаотические страсти, но в самой глубине он в конце концов находит возможность предстать перед Богом. Cogito Декарта, тщеславное самолюбоеанив Руссо и открытие Фрейдом многогранности личности — все это паразитирует на религиозно обоснованной структуре мысли, на том понимании личности, которое дал миру Августин.

«Исповедь» — это не весь Августин. Он не только одинокий искатель. Он также и церковный лидер, и богослов, твердо стоящий на ортодоксальных позициях. Современные люди охотно читают признания, потому что надеются найти в них нечто индивидуальное и субъективное, в чем смогут узнать собственные переживания. Во многих случаях это объясняется слишком вольным прочтением. Августин — это cor inquietum — «беспокойное сердце» (Исп. I, I), но в то же время он и защитник учительского авторитета и Церкви, и своего епископского авторитета. Современные протестанты и католики часто представляют Церковь как институт, мешающий или стоящий на пути благочестия. ВIV веке Августину были неизвестны такие рассуждения. Тогда благочестие и Церковь искали друг друга.

Покаяние Августина — это не исторический отчет о том, как он жил до смерти Моники. Его смысл в том, чтобы показать, что вся жизнь Августина направлялась Провидением Божиим. Он жил руководимый Богом, не зная об этом. Бог присутствовал в его жизни еще до первых воспоминаний так же, как он будет присутствовать в ней до последней минуты существования личности. Обвиняя се· бя, Августин хочет еще больше возвысить Бога. «Покаяние в грехах» — confessio peccati — это средство для достижения цели, то есть «славословия Бога» — confessio laudis. Августин говорит, что его язык приносит его покаяние как жертву своему Создателю. Или мы славим Бога, или обвиняем самих себя, приносим свое покаяние (Исп. V, I; Проп. 67,1).

Августин снискал в жизни много похвал и восхищения. С помощью своей автобиографии он переадресовал их Богу· Конечно, лоди больше обычного проявляли интерес к его жизни — еще бы, епископ, который раньше жил во грехе, испытал куда больше, чем многие из них. Августин использует любопытство людей как приманку и уводит их от скандалов к камню преткновения, а именно к вере в то, что Бог стал человеком. Благодаря признаниям все грехи Августина превратились в такое же число доказательств его смирения. Все хорошее происходит от Провидения Божия. Все плохое Августин объясняет собственным непослушанием и упрямством. В детстве он воровал еду из домашней кладовой и жульничал в играх с другими детьми (Исп. 1,19). Знаменитый рассказ о краже груш в детстве явно повторяет рассказ о грехопадении (Исп. II, 4 и 6). Вся жизнь Августина до обращения была полна мальчишеских гроделок.