Андреас Конанос - Радиобеседы

— Мы хотим, — сказали они, — чтобы ты благословил наши кольца.

Неужели они видели, что я возвращаюсь с Афона? Нет, они не знали, что я возвращаюсь с Афона, и я не знаю, почему именно ко мне они подошли в аэропорту.

Я поинтересовался:

— Вы православные?

— Нет. А тебя это смущает? Мы хотим лишь получить благословение. Разве плохо, если ты благословишь наши обручальные кольца?

— Я благословлю вас.

И я благословил кольца. Немцы с большой любовью простились со мной. А я про себя сказал: «Смотри-ка. В благодатном настроении я возвращаюсь со Святой Горы, прихожу в аэропорт и сажусь в ожидании рейса. Я хочу закрыться в себе самом и обдумать все дивные моменты, которые пережил, а тут внезапно кто-то, словно его что-то притянуло ко мне, подходит и просит благословения, говорит: у нас 50-летие свадьбы и мы хотим, чтобы вы нас благословили». Только я вышел со Святой Горы, и тотчас пришел ко мне некто испросить благословения. Я так это ощутил в своей душе: если ты на самом деле идешь к Богу и даже хотя бы совсем немного к Нему прикоснешься, то потом другие, когда ты возвращаешься, хотят приблизиться к тебе, даже если ты сам этого не ищешь, к этому не стремишься. Всё происходит только лишь потому, что ты стал человеком Божиим, хотя бы и немного.

Потом я сел в аэроэкспресс до Афин, чтобы ехать домой. Вошел наркоман, который достал бумаги и стал рассказывать всякое, что он прошел реабилитацию, что его показывали по такому-то каналу… и он хочет помощи. И я сказал себе: «Теперь не может быть и речи о том, чтобы я ему не подал!»

— Но, — посетовал кто-то, — он же эти деньги спустит на наркотики!

— Ну что ты такое говоришь! Разве Бог, Который дает ему жизнь, не знает, что делает?! Разве мы все не наркоманы? Ты, который по сто часов в день смотришь телевизор, разве ты не наркоман? А кто же ты тогда? Или ты, который по сто часов болтаешь по телефону? Разве это не наркотик для тебя — твоя болтовня?.. А тебя Бог наказывает? Нет! Так почему же я буду наказывать этого человека? И потом, неужели ты думаешь, что на те пол-евро, которые я подам ему, он пойдет и купит наркотики? Нет, мой дорогой. Я даю ему свою любовь. Священник — это любовь, это приношение. Я не могу ничего не дать ему, я не могу позволить, чтобы он прошел мимо батюшки…

И я опустил руку себе в карман в поисках мелочи. 20, 30 центов… и так набрал 50–60 центов и положил ему в ладонь. А он вместо того, чтобы уйти… прямо перед всеми людьми, в переполненном вагоне поезда стал целовать мне руку и не отрывал от нее своих губ. На виду у всего народа. И все видели наркомана, с раскрытыми документами, который целует руку священника, вернувшегося со Святой Горы, чего никто, однако, не знал. Но это знал Бог, и Он подошел к душе Своего чада и сказал ему, что это грешный священник (Бог это знает), но за ним кроется благодать Христа, Который есть Любовь, в Котором лишь Одном нуждаются люди. И он нуждается, и он получил благословение от этого грешного священника. И никому больше он руку не целовал. И ни перед кем другим не останавливался, как остановился перед священством, перед Церковью, перед Христом, Который необходим всем людям.

Вот это показала мне Святая Гора: если ты человек Божий, то имеешь многое, что можешь дать людям (и даже когда ты просто сидишь в вагоне метро, и едешь на работу, и ничего не делаешь). Важно само по себе то, что ты есть, то, что ты дышишь. Потому что дыхание твое благоухает именем Христовым. Повторяй простую молитву «Господи Иисусе Христе, помилуй мя», сидя в вагоне метро на линии Маруси-Пирей — и ничего больше не делай, только тверди молитву. И это большая помощь, большое приношение, большое плодоношение. А другие люди пускай делают то, что хотят. Один подойдет, чтобы побыть рядом с тобой, другой подойдет поговорить, третий станет с тобой спорить, чтобы посмотреть, как ты будешь реагировать, и испытать тебя, настоящий ты христианин или нет. Всё же как прекрасно, что мы с вами христиане. Христос — это великая ценность!

Я желаю вам Божия благословения. Я желаю, чтобы благодать Божией Матери, благодать всех отцов-святогорцев, святогорских святых осеняла жизнь всех нас, и Богородица помогла всем понять, что Святая Гора повсюду (каждый дом, каждая комната может стать Святой Горой!), и главное, что нам всем в конечном итоге необходимо, — это Христос, Богородица и святые. И это утешение дает нам Церковь, теплое и настоящее.

Православие. Ru, 7 октября 2014 г.

http://www.pravoslavie.ru/put/74139.htm

Перевел с болгарского магистр богословия Виталий Чеботар.

Осознаем ли мы, как мало мы знаем о своих предках? Совсем мало знаем об их жизненном пути, хотя сохраняем в себе черты всех тех людей, с которыми мы не были знакомы, которых никогда не видели, но которые живут внутри нас своими наследственными особенностями, своими генами. Вот, например, мой рост, цвет волос и глаз, то, как выглядят мои пальцы, мое тело, каковы мое душевное состояние и равновесие, мой характер, мое «я» — все это не только мое, не только моих родителей. Внутри себя мы сохраняем историю всех своих предков. Даже страшно становится, когда думаешь об этом. Мы — это не только то, что мы видим сейчас, в нас запечатлены и черты других людей, о которых мы не знаем. Не знаем, насколько они были связаны с Церковью, как сильно они любили Христа, в каких частях света они жили. Мы не знаем об их предпочтениях и интересах, об их знаниях, профессиях — мы не знаем о них почти ничего.

Когда мы общаемся с другими людьми, когда вступаем в контакт с кем-то — например, я разговариваю с тобой тут и сейчас, — на самом деле передо мной находишься не только ты. Передо мной находится все то, что есть внутри себя, все наследственные черты твоих предков. И когда ты говоришь со мной, то напротив тебя оказываюсь не только я, но и все представители моего рода, все мои родственники, чьи черты я ношу в себе. Когда мы разговариваем с кем-то, то должны всегда помнить об этом, а мы обычно игнорируем это.

Тема общения с другими людьми является чрезвычайно деликатной, даже когда речь идет об одном человеке. Ты говоришь с ним одним, но, на самом деле, он не один. Общаешься с женой, но не только с ней, но и с ее матерью, с ее отцом, с ее братьями и сестрами, с ее дедушками и бабушками и всеми, чьи имена теряются в далеком прошлом. Если мы сумеем осознать это, то станем как-то терпимее, будем подходить к другим людям с б о льшим пониманием, с б о льшим снисхождением и симпатией. Осознание этой реальности поможет нам помнить, что каждый из нас имеет долгую личную историю, к которой необходимо относиться деликатно, с уважением, благоговением, с любовью и душевным благородством. Тогда мы сможем лучше понять собеседника, осознать, что многое в нем обусловлено наследственными чертами, и он не может вести себя по-другому. Если мы будем иметь это в виду, братья и сестры, то будем гораздо более уступчивыми, более внимательными и терпеливыми при общении с другими людьми.