Иоанн Мосх - Луг духовный: Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов

Тот же отец наш, авва Георгий, рассказывал о том же брате, что ему пришлось пасти свиней в Фасаэлиде. И пришли два льва, чтобы похитить одну из них. Тогда он, взяв свою палку, прогнал их к св. Иордану.

В другой раз тот же отец наш поведал нам: «Я собирался строить храм во имя св. Кириака в Фасаэлиде. Вырыли место для фундамента. И вот является мне во сне неизвестный инок, по наружности великий подвижник. Нижнее платье на нем было из пальмовых листьев, на плечах – короткая мантия из рогожи. И говорит он мне умоляющим голосом:

– Скажи мне, авва Георгий, ужели, после столь великих трудов и подвигов моих, ты оставишь меня лежать вне воздвигаемого храма?

Изумляясь благолепному виду старца, я говорю ему:

– Кто же ты, господин мой?

– Я – Петр, пустынник и воск св. Иордана, – отвечал он.

Встав утром, я расширил план храма. Когда начали рыть, нашли его тело, лежавшее в земле, в том же самом виде, как он являлся мне во сне. Выстроив храм, в левом углу храма я устроил прекрасную гробницу и там положил его».

Похоронили их вместе – старца и ученика его.

От того же отца нашего, аввы Георгия, мы слышали следующий рассказ: «Однажды я пришел к отшельнику авве Сизиннию. Этот старец, оставив для всецелого предания себя Богу свою епископию, поселился и начал проводить безмолвную жизнь близ селения Ветанаварии, на расстоянии шести миль от св. Иордана. Придя к нему, мы долго стучались. Прошло много времени, прежде чем ученик его отворил нам. «Отче, – сказал он нам, – старец при смерти… Он молил Бога не посылать ему смерти, пока он не услышит о вашем возвращении в эту страну». А мы, по нуждам обители, ездили в Константинополь к благочестивейшему императору Тиверию. Ученик пошел к старцу и возвестил ему о моем прибытии. Прошло опять много времени, прежде чем он возвратился. «Пожалуйста!» – сказал он. Войдя, мы нашли старца уже умершим. Потом я узнал, что он отошел ко Господу, лишь только узнал, что это я стучался к нему. И когда я облобызал его, умерший тихо сказал мне: «Благополучно возвратился авва мой», – и снова почил. Тогда я дал знать в селение, чтобы пришли и похоронили старца. Когда пришедшие из селения начали рыть могилу, ученик старца просил их: «Сделайте милость, ройте немного пошире, чтобы можно было положить двоих». Пока рыли могилу, ученик лег на рогожу и почил. И мы похоронили их вместе – старца и ученика его».

К главам 92 и 93

Архимандрит. Мандра – слово греческое, значит – овчарня. Потом Мандрой называли гору, на которой подвизался св. Симеон Столпник, и обитель, расположенную на ней. Отсюда и произошло название архимандрит – начальник обители.

О монастыре св. Феодосия, палестинского киновиарха, и о нем самом см. прим. к гл. 4-й и во введении.

Преподобный Георгий архимандрит. «Он управлял Феодосиевой обителью в последней четверти VI века. И по характеру, и по строгой жизни, и по образу действий он напоминал инокам великого отца их (Феодосия). Благоразумный и рассудительный, твердый и настойчивый в достижении цели, до самоотвержения преданный заботам о благе св. обители, о спасении вверенных его руководству душ, неутомимо деятельный по делам монастырским, входивший в разнообразные сношения с разными лицами и в то же время спокойный и самособранный, никогда и ничем не раздражавшийся, строгий к самому себе, снисходительный и любвеобильный к другим, постоянно, при каждом случае поучавший братию – таков прп. Георгий. Он пользовался повсюду глубоким уважением. Благосклонно принял его император Тиверий, когда Георгий, прибыв в Константинополь, обратился к нему с просьбой помочь нуждам своей обители: охотно и милостиво Тиверий удовлетворил смиренному прошению Георгия. Сам великий подвижник, прп. Георгий посещал другие обители и пустыни и беседовал с подвижниками и отшельниками, славившимися духовной жизнью, и усвоял от них особенные черты их подвижничества. И достиг он высокой степени духовного совершенства и нравственной чистоты. Ему был открыт духовный мир» («Душ. чт.», март 1885,307–308). См. гл. 109-ю «Луга Духовного».

Фасаэлис, или Фасаэлида, – почти под 32° сев. широты, к западу от Иордана, на дороге в Иерихон. Названа по имени Фасаила, брата Ирода.

О власти святых над зверями см. прим. к гл. 2-й.

О св. Кириаке см. прим. к гл. 26. Сравн. Миня Р. С. С. Ser. Graec. t. LXXXVII, стр. 3114. Прим. 22.

О восках см. прим. к гл. 19.

Ветанавария – не Вифавара ли? Здесь совершал крещение Иоанн Креститель. Ин. 1, 28.

Во имя Отца и Сына и Св. Духа – выпиваю сию чашу!

Отец наш архимандрит Георгий рассказывал нам также об авве Иулиане, бывшем епископе Бострском. Когда он удалился из обители и сделался епископом в Бостре, некоторые из жителей города, ненавистники имени Христова, задумали погубить его при помощи яда. Они подговорили слугу, подававшего епископу вино, разбавленное водою, подкупив его, и дали ему яд, чтобы он подмешал его в чашу с вином. Тот так и сделал, как его подговорили, – подал блаженному Иулиану подмешанное вино. Епископ принял чашу и по вдохновению свыше узнал о злом умысле, равно как и о том, кто это подстроил. Взяв чашу, епископ поставил ее перед собою, ни слова не сказав слуге. Потом он созывает к себе всех жителей, в числе которых были и злоумышленники. Дивный Иулиан, не желая подвергать позору заговорщиков, обращается ко всем со скромными словами: «Если вы желаете умертвить смиренного Иулиана при помощи яда – вот, я пью его пред вами». Сказав это, он трижды крестообразно осенил перстом своим чашу. «Во имя Отца и Сына и Св. Духа – выпиваю сию чашу!» – произнес он и, выпив отраву перед всеми, остался невредим. Увидав это, пали пред ним и просили у него прощения.

Востра – город в Аравии (Arabia Petraea).

Иулиан был епископом в Бостре во время царствования Анастасия. За отказ следовать учению Севера, которому покровительствовал император, он был лишен своей кафедры. Тогда он удалился в обитель Феодосия, коего учеником он был раньше. После смерти Анастасия Юлиан опять был призван к своей пастве. Феодосии сопровождал туда своего любимого ученика.

Врагами Иулиана, вероятно, были еретики, последователи Севера.

Только великим людям под силу пасти словесных овец!

В обители отца нашего Феодосия жил один старец, родом из Севастополя Армянского, по имени Патрикий. Он был очень стар – говорил, что ему было 113 лет. Старец отличался кротостью и смирением. Тамошние отцы рассказывали нам об этом добродетельном старце, что прежде он был игуменом обители Абазанской. Он отказался от игуменства, боясь ответственности. «Только великим людям под силу пасти словесных овец», – говорил он. Пришел в обитель Феодосия, чтобы жить в послушании, рассудив, что это гораздо полезнее для души.