Иоанн Мосх - Луг духовный: Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов

О столпах см. прим. к гл. 28.

Мы ничего не знаем о причине строгого приговора прозорливого старца, но, несомненно, приговор произнесен был не без основания. Замечательно то, что, ходив всегда вместе, один из приятелей пришел тайно от другого. Затем его нужно убеждать, чтобы возвратился к столпнику…

Мы желаем войти!

Тот же авва Афанасий говаривал: «Отцы наши до самой смерти наблюдали воздержание и нестяжательность, а мы только расширяем чрево и кошельки».

«У отцов наших первая забота была о сосредоточенности в себе самом, а нас занимают горшки и рукоделия».

«Однажды, – продолжал авва Афанасий, – пришло мне на ум: что будет с теми, которые подвизаются, и с теми, которые не подвизаются? Я пришел в восхищение, и некто, явившись, сказал мне: «Следуй за мной». Он привел меня в место, все озаренное светом, и поставил меня у врат. Красоты этих врат нельзя описать. И мы слышали внутри врат бесконечное множество голосов, прославляющих Бога. Когда мы постучались, кто-то из бывших внутри врат, услышав нас, спросил:

– Что вам нужно?

– Мы желаем войти, – сказал мой путеводитель.

– Сюда никто не войдет из тех, кто проводит жизнь нерадиво, – отвечал голос изнутри. – Но если желаете войти, идите, подвизайтесь, нисколько не заботясь о том, что в суетном мире».

О нестяжательности великих подвижников см. прим. к гл. 9.

Сосредоточенность в себе самом требуется от инока для того, чтобы не развлекаться и не рассеиваться множественностью вещей и явлений, чтобы подвергать искусу свое сердце и сделать его способным к непрестанному молитвенному обращению к Богу. Св. Макарий Великий в превосходном творении «О хранении сердца» советует обращать взор на наше внутреннее состояние и упражняться в строгом самонаблюдении. «Чем более собираешь дух твой для того, чтобы искать Бога, – говорит Макарий Великий, – тем более Он побуждается собственным милосердием и благостью к тому, чтобы приходить к тебе и успокаивать тебя» (Беседа 31).

О видениях см. прим. к гл. 51.

Будь спокоен!

Схоластик Прокопий порфиреонит рассказал нам об авве Закхее. «Два сына мои обучались в Кесарии. Там открылась моровая язва, и я сокрушался о своих детях. Не знал совсем, как поступить. «Если послать за ними и взять их, – говорил я себе, – все равно гнева Божия не избежишь нигде. Там их оставить? А если они умрут и я более не увижу их?!.» В таком затруднении я, наконец, решил: пойду к авве Закхею. Что он скажет, то и сделаю. Прихожу в св. Сион – его всегда там можно видеть, но на этот раз я не нашел его там. Увидав его на паперти храма Пресвятой Богородицы, рассказываю ему о своих сыновьях. Выслушав меня, он обратился к востоку и с распростертыми руками устремил свой взор на небо. Прошло два часа в молчании. Наконец, обратившись ко мне, произнес: «Будь спокоен и не горюй. Дети твои не умрут от моровой язвы, и самая язва чрез два дня прекратится в Кесарии». Так и было, по слову старца».

Таков рассказ схоластика Прокопия!

Когда мы пришли к авве Киприану, по прозванию Кукуля, монастырь которого стоит за вратами Кесарии, он рассказал нам: «Когда этот город был опустошаем свирепой и ужасной моровой язвой, я затворился в моей келье и и умолял милосердного Господа, чтобы Он помиловал нас и отвратил грозный гнев Свой. И я слышал голос: «Авва Закхей получил эту милость».

К главам 131 и 132

Схоластиком называли вообще образованного и не лишенного дара красноречия человека. «Если кто, хотя бы и мало сведущий в науках, – говорит св. Макарий, – придет в деревню, где живут люди простые, то они, конечно, огласят его схоластиком. Если же тот же малообразованный придет в город, где есть схоластики и риторы, то перед ними не посмеет он величаться, не посмеет открыть и уст; схоластики будут смотреть на него, как на человека деревенского» (Бесед. 26).

Пустыня Порфирион, или Килам, принадлежала к области города Панефиза в нижнем Египте, в двадцати милях от Александрии. Местность здесь была болотистая (Cass. Coll. XI. с. 3). Поэтому Кассиан справедливо говорит, что жители Калама, или Порфириона, более удалены были от жилищ человеческих, чем обитатели Скита. Тем нужно было пройти, хотя и песчаной пустыней, семь или восемь дней пути, и они приходили домой. Плетением корзин здесь нельзя было заниматься: провоз стоил очень дорого. Поэтому иноки занимались здесь земледелием и скотоводством. Из подвижников Порфириона Кассиан говорит об авве Павле (Cass Collat. XXIV, с. 4. III, 5. VII, 25).

На Сионской горе, кроме башни Давида, пощаженной Титом, в то время возвышались: храм, построенный св. Еленой на месте Тайной Вечери, храмы на месте темницы ап. Петра и дома Каиафы, монастырь Неаса и великолепный храм Пресвятой Богородицы – создание Юстиниана. В жизнеописаниях св. Саввы Освящ. читаем: «Он (император Юстиниан) послал в Иерусалим некоего художника Феодо-ра, дабы он выстроил там новую церковь во имя Св. Богородицы и Приснодевы Марии, и собирателям палестинских податей предписал доставлять золото для храма… В продолжение двенадцати лет (от 530–542), при особом попечении и множестве работников, выстроена новая церковь всехвальной Богородицы и весьма украшена. Впрочем, о величине и великолепном украшении сего священного храма и повествовать не нужно, когда он находится перед нашими глазами и превосходит все те древние памятники, которым удивляются люди…» Житие прп. отца нашего Саввы Освященного. Изд. Прав. Палест. Общ. Сиб. 1885.116.

Кесария Приморская на берегу Средиземного моря. Близ нее находилась Кесарийская киновия. Кем она была основана, неизвестно. Из подвижников этой киновии известны прп. Закхей и прп. Киприан. Прп. Закхей в последние годы своей жизни часто удалялся из своей обители и жил то в Гефсимании, то на Сионе, то в иорданской обители Пресвятой Девы Марии и в др. местах. Там предавался подвигам богомыслия, духовного созерцания и молитвы.

О прп. Киприане см. в гл. 132.

Главы 132-й нет в греч. подлиннике у Миня. Мы взяли ее из латинского перевода.

Стой!

В Клизме язычник сарацин рассказывал тамошним жителям, а также и нам: «Однажды я отправился на охоту на гору аввы Антония. Подхожу к горе и вижу сидящего инока. В руках у него была книга, которую он читал. Иду прямо к нему, чтобы ограбить его, а может быть, и убить. Но когда я приблизился к нему, он простер ко мне свою правую руку и сказал: «Стой!» И я простоял двое суток, будучи не в состоянии двинуться с места.