Иоанн Мосх - Луг духовный: Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов

Так и было. И много знамений явил Бог через него. Он пел псалмы, но других речей – ни длинных, ни кратких – никто не слыхал от него.

Тот, кто рассказал нам это, прибавил, что ему часто приходилось видеть его. И за это он прославлял Бога.

О Фиваиде см. прим. к гл. 16-й.

Отшельники Гермополя и Антиноэ. «Спускаясь от Азота вниз по течению Нила, путешественник встречает остатки и развалины древних монастырей. Так, на расстоянии трех часов от Омель-Кусура есть два монастыря, один из них арабы называют Дейр Магаран, т. е. Сожженный монастырь, другой Абиссинским. Перед мысом ель – Амарне, на восточном берегу против селения Мазарны виден близ нескольких хижин Коптский монастырь, называемый Деир Коссеир. Повсюду обитали здесь в первые времена иночества святые отшельники. Но главный приют иночества был здесь в окрестностях Гермополя и Антиноэ, которые в первые века христианства составляли одно епископство. Города разрушились, но пещеры в скалах, окружающих эти города, остались. В них начертано на многих стенах знамение креста, свидетельствующее о существовании здесь церквей и обителей иноков; подземные галереи, где устроены были кельи, идут на далекое пространство. Несколько выше Ашмумейма существует доселе у подошвы Ливийского хребта древний Коптский монастырь, называемый Крестным. Все стены этого монастыря покрыты разноцветными изображениями крестов. На большом кресте, который находился на своде алтаря, написано по-гречески древо жизни» (Ист. прав, монашество на Востоке, ч. II, 164).

О названии софист см. прим. к гл. 77.

Память прп. Давида – 6 сентября.

О, если бы люди имели такое стремление к добру, какое имеют ко злу!

Один брат поучал братию в Кельях. «Не пожелаем рабствовать египетским удовольствиям, которые делают нас рабами губителя фараона.

О, если бы люди имели такое стремление к добру, какое имеют ко злу! О, если бы они свою любовь к театрам, к пустым празднествам, свою жадность, тщеславие и неправду переменили на любовь к благочестию! Тогда мы познали бы, как мы высоко поставлены Богом и какую силу имеем против демонов.

Нет ничего выше Бога, нет ничего Ему равного, нет ничего, что сколько-нибудь приближалось бы к равенству с Ним. Кто же может быть крепче, кто блаженнее того, кому Бог помогает?

Бог вездесущ, но ближе к благочестивым и подвизающимся, к тем, кои славны не одним исповеданием веры, но сияют делами. А где Бог, кто посмеет строить козни? Или кто будет иметь силу вредить?

Крепость человека не в его природе: она непрочна; но в (святой) решимости с Божией помощью. Будем, чада, заботиться о душе, как заботимся о теле!

Будем собирать целительные средства для души, то есть благочестие, справедливость, смиренномудрие, послушание. А величайший врач душ, Христос, близок к нам и всегда готов уврачевать нас. Не будем же нерадивы…

Господь наставляет нас быть воздержанными, а мы, несчастные, благодаря изнеженности, все более и более стремимся к удовольствиям.

Предадим себя Богу, по слову Павла, как ожившие из мертвых (Рим. 6, 13). Не озираясь назад, забудем старое, будем стремиться, соответственно нашему назначению, к награде вышнего звания (Флп. 3, 13–14)».

Один брат спросил старца:

– Отчего я постоянно осуждаю братьев?

– Потому что ты еще не познал себя самого. Кто знает себя, тот не смотрит на других.

Кельи ( κέλλια, μονóδια ) лавра Кельи ( μονοδíω ν) – Это жилища отшельников Скита, живших одиноко.

Руфин говорит о ските: «Это место по множеству рассеянных в пустыне келий называется Кельями» (Vit part. Lib. I, 22). Созомен говорит, что в Скиту было «множество келий, стоявших одна от другой отдельно» (Hist. Eccl. VI, 31). Впрочем, здесь говорится о кельях, находившихся на восточном берегу Нила в аравийских горах. Начинаясь от Миниэты, они тянулись далеко на юг.

О жизни иноков в Кельях см. Истор. прав, монашества на Востоке. П. Казанский. 1854, ч. II, 98-163.

Или исправь его, или отлучи.

Мы прибыли в киновию на расстоянии девяти миль от Александрии и нашли там двух старцев, которые сказали нам, что они были пресвитерами Константинопольской Церкви. Они нам рассказывали о блаженном Геннадии, патриархе Константинопольском, что он отличался величайшею кротостью, чистотою и воздержанием.

Многие докучали ему из-за одного клирика, весьма дурного поведения, по имени Харисий. Призвав клирика, патриарх пытался вразумить его, но вразумления нисколько на него не действовали. Тогда приказал наказать по правилам отеческим и церковным. Но наказание не принесло ни малейшей пользы: дело доходило до волхвования и убийства… Вот патриарх призывает к себе одного из апокрисиариев, посылает его к св. Елевферию (Харисий был чтецом при его храме) и поручает ему сказать: «Св. Елевферий, один из твоих воинов много грешит. Или исправь его, или отлучи!» Апокрисиарий отправился в храм св. мученика Елевферия и стал перед жертвенником. Обратясь к гробнице мученика, простер руки свои и воскликнул: «Святой мучениче Христов, патриарх Геннадий объявляет тебе через меня, грешного: «Твой воин много грешит. Или исправь его, или отлучи!» И на другой день нечестивец был найден мертвым… Все были поражены ужасом и прославили Бога.

Об окрестностях Александрии см. кн. Истор. прав, монашества, ч. II, 190.

Геннадий был патриархом Константинопольским от 458 до 471 г. Память его 31-го августа.

Об апокрисиариях см. прим. к гл. 88.

Апокрисиарию патриарха приходилось отправляться в Вифинию, потому что св. мученик Елевферий, пострадавший при императоре Максимиане, был погребен в своем имении, в Вифинии, при реке Сангаре. Св. мученик сам при жизни своей устроил и церковь. Харисий служил при храме.

Вифиния – провинция на севере Малой Азии.

Ему являлся мученик Юлиан.

Мы были в Еннате, в киновии Тугара. Настоятель киновии авва Мина рассказывал нам о св. папе Евлогии.

Однажды ночью, совершая у себя в домовом храме епископии правило, он увидал стоявшего близ него архидиакона Юлиана. Увидав его, он изумился, что он дерзнул войти без доклада. Однако промолчал. Окончив псалмопение, папа сделал земной поклон. Сделал то же самое и явившийся ему в образе архидиакона. Поклонившись, папа встал, но тот оставался простертым на полу.

– Доколе же ты будешь лежать? – сказал папа, обратившись к посетителю.

– Если ты не прострешь руку и сам не поднимешь меня, – отвечал он, – я не могу встать.

Тогда авва, протянув руку и взяв его, поднял. Потом продолжал славословие. Немного спустя, оглянувшись, он уже никого не увидал. По окончании утренних молитв, он позвал своего келейника и спросил его: