Нил Синайский - «О восьми лукавых духах» и другие аскетические творения

Итак, почему же этот, живущий в опасностях, лучше живущего безопасно? Ибо хотя по видимости идут они одним путем добродетели, однако же не одинаково совершают оный. Один в безмолвии, как днем, внимательно обозрев и узнав все, что на пути есть трудного и удобного, безопасно проходит им, уклоняясь от утесов и обходя стремнины. Другой во мраке заботливости, как ночью, падает в ямы, бьется о камни и, подобно слепому, претыкается при всяком препятствии. И похвала смотрящих на дело его расслабляет его, и слава успешно совершенных дел надмевает до безрассудства, и пренебрежение не удивляющихся его добродетели печалит его, как бесчувственность, и кажущееся пред другими преимущество в добре доводит его до высокомерия. И ему необходимо, иногда предаваясь кичливости, веселиться без меры, а иногда, падая духом и стесняясь, приходить в уныние. А живущий в отшельничестве не меняет сих расположений, не знает ни хвалящих, ни порицающих, пребывает один с единым венчающим труд Богом — сам знает свое [Col. 1095] дело, но и от себя старается многое скрыть, ибо человеку можно иногда сделаться хвалителем себя самого, надмившись детским суемудрием, и через это от себя самого потерпеть вред, какой, возбудив к себе удивление, потерпел бы от других.

Блажащии вас льстят вы (Ис. 3:12) — прекрасно сказано в Божественном Писании о делающих доброе напоказ. Кто же будет ублажать человека, которого не видит, и кто ублажением обольстит до самомнения добровольно бежавшего от людей, чтобы чьими-либо похвалами не умалить награды своей от Бога, и, по Господнему слову, скрывающего от левой руки всякое дело правой руки (см. Мф. 6:3), чтобы знать о деле, что оно сделано, а не знать, чем оно выставляется, самого себя скрывая от той половины, в которой зарождается хвастливость? Левая рука же узнает дело правой, когда раздает что-то по славолюбию, и скрываемое правой рукой старается разглашать для уловления славы. Посему дававшие имена в древности подвизающихся в городах удачно именовали голубицами, а жительствующих в пустынях и местах непроходимых — горлицами, потому что первые упражняются в добродетели пред глазами зрителей и произвольно или невольно чернят себя человекоугодием, или увлекаясь похвалами многих, или же часто и намеренно стремясь к тому, чтобы прославиться, конечно, имея в виду пользу видящих, что не есть еще чело-векоугодие, однако же очерняет, без сомнения, добродетель и по мере сего умаляет награду за труд, почему и действительно уподобляются они голубице, которая выводит птенцов и отдает их на заклание людям. Последние же все, что они делают, без ущерба и всецело посвящают Богу неповрежденным, подобно горлицам, которые отпускают из гнезда птенцов живыми на воздух. Таково совершаемое сокровенно в благоугождение Богу, оно живет и крепнет и составляет неизменное достояние потрудившегося. А то, что желает иметь свидетелями людские взоры, подобно одежде, и зарождает тлю тщеславия и повреждается ею.

Положим, что вполне любящий людей, лучше же сказать, всегда обращающийся

с людьми и не потерпит ничего такого, что терпеть необходимо, и не понесет никакого вреда от причиняющих обыкновенно вред, как это сказано, — уступим слову, чего не уступает сама истина, — но видит он, что беззаконно делают высшие с низшими, как обижают и терпят обиды, как тиранствуют и страдают от тирании [других над собой], как грабят и подвергаются грабительству, — видит он сие, без сомнения, и состраждет к страждущим, [Col. 1093] разделяясь в расположении к тем и другим, негодуя на притесняющих и жалея притесняемых, исполняясь гнева и преклоняясь на милость, раздражаясь и уязвляясь внутренне, иногда даже порицая долготерпение безмолвно взирающего на сие Бога. Сему подвергшись некогда, пророк Аввакум показывает это и другим подвергающимся тому же, чему подвергся он: Векую мне показал ecu труды и болезни, яко нечестивый преобидит праведнаго (Авв. 1:3–4); и: человеки сотвори яко рыбы морския (ср. Авв. 1:14), пожирающими себя самих. Так пророк с пламенною ревностью и дерзновенно жалуется Богу на сие терпение и попущение как на безначалие. И какая необходимость принуждает принимать участие в бедствиях других того, кто ничем не может помочь и притом грешит, хотя и не великое еще дело от того, что другие поступают худо, приходить в смятение уму, который должен пребывать в мире? Так погрешают живущие в многолюдном обществе, хотя не погрешали бы, отделившись от многолюдства, и притом терпят ущерб в наградах за труды ради славы человеческой. Ибо, хотя удивляющиеся им более, нежели пребывающим на безмолвии, тысячекратно будут утверждать, что дивятся их пребыванию среди многолюдства, однако же очевидно то, что они связаны сими узами и тем самым, что избрали для жительства места, причиняющие вред, и без обвинителя громко сами против себя вопиют, тогда как, с другой стороны, удалившиеся от хвалящих самым делом ясно свидетельствуют, что попрали они славу, которой удивляются многие: и пост для них не пропадает, и бодрствование не гибнет, и молитва не подвергается крушению, и терпение не обкрадывается, и всякая иная добродетель не расхищается, потому что нет похвал, которые могли бы разграбить труды. Их видит один Бог, при них присутствующий и усердие умащающий для больших подвигов и наград, и ныне оказывающий содействие, и по отшествии дающий вечную жизнь Господом нашим Иисусом Христом. Ему слава и держава во веки веков! Аминь.

[Col. 1236]

УВЕЩАНИЕ К МОНАХАМ 16

1. Неумеренность в пище пресекается постом, необузданность же блуда уничтожается постом и молитвой.

2. Любостяжание, мать идолослужения (ср. Кол. 3:5), утесняется нестяжанием, мирские же заботы пресекает надежда на Бога.

3. Блуждающий ум утесняется чтением слова Божия и бодрствованием с молитвою.

4. Вторжение гнева умиряется долготерпением и псалмопением.

5. Уныние сдерживается терпением и слезами, а мирская печаль утишается ненавистью к наслаждениям.

6. Смиренномудрие приобретается гостеприимством и отложением любоначалия и превозношения, гордость же, первоначальное зло, которая есть мерзость пред лицом Божиим (ср. Лк. 6:15) и которой противится Бог, прекращается обильным смиренномудрием, говорящим: «Я есть земля и прах» (Быт. 18:27) и: аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии (Пс. 126:1), и таким образом сохраняющим искушаемого.

7. Как не может мутная вода стать чистой, пока не отстоится в покое, так и невозможно познать монашеское устроение без безмолвия.

8. Как невозможно быть атлету увенчанным без борьбы, так и невозможно стать учеником Христовым без подвигов.