А. Панкова - Шри Ауробиндо. Биография. Глоссарий

Обсуждая проблему Аватаров, ученик задал следующий вопрос: «Мы надеемся, что садхаки станут супраментальными существами. Поскольку это состояние сознания, превосходящее Верховный Разум, следует ли из этого вывод, что садхаки превзойдут Кришну, который был Аватаром уровня Верховного Разума? Логически это так, но, глядя на себя и на других, я начинаю сомневаться в возможности практического осуществления этой теории? История не дает тому подтверждения. Во времена Кришны никто из его учеников не поднялся в духовном плане выше предшествующего Аватара Рамы, хотя сам Кришна был Аватаром более высокого уровня». [368]

В ответ Шри Ауробиндо заметил: «Откуда эти навязчивые идеи о том, кто больше, а кто меньше? В йоге мы не стремимся к величию. И проблема не в учениках Шри Кришны, а в земном сознании. Рама был человеком ментального уровня, его дела и высказывания не отмечены непосредственным влиянием Верховного Разума, но все его деяния носят на себе отпечаток величия Аватара. Однако после него были люди, которые действительно жили в контакте с высшими сферами разума – верховным разумом, озаренным разумом, интуитивным разумом. И дело не в том, что они были более «великими», чем Рама, или менее; они могли быть и «менее великими», но они способны были жить на новом уровне сознания. А открытие Кришной Верховного Разума, определенно, сделало возможными попытки привнести на землю Супраментальное сознание». [369]

Помимо всего прочего, йога требует безграничной веры и твердости в избранном духовном пути. Необходимо стойко придерживаться принятого решения и не изменять поставленной цели, невзирая на сомнения, препятствия, отчаяние и трудности. Нужно быть упорным, как само упорство. Шри Ауробиндо много писал ученикам об этом и о других аспектах садханы, рассказывая о бесчисленных трудностях, которые ему самому пришлось преодолеть на этом пути. Показывая ограниченность человеческого интеллекта, он писал:

«Похоже, вы снова забыли, что человеческий интеллект – очень удобный и услужливый инструмент, который действует только в пределах своих собственных интересов, пристрастий и предубеждений. Так, хотя суждения политиков ошибочны и неискренни, но они обладают властью и могут настоять на своих решениях, что приводит к неприятностям в мировых масштабах; интеллектуалы в своих суждения далеко не всегда отражают истину, ибо они продиктованы обычно интеллектуальными склонностями и врожденным умом или уровнем образования, – но даже если они и видят Истину, они лишены необходимой силы, чтобы претворить ее в жизнь. Поэтому мир движется между слепой силой и зрячим бессилием, достигая предначертанного в интеллектуальной неразберихе». [370]

Однажды один из садхаков, будучи в мрачном настроении, написал Учителю следующее: «У вас есть по меньшей мере одно преимущество, на которое мы, ваши подопечные, не можем претендовать: это ваша божественная природа. Не удивительно, что вы настолько терпимы по отношению к нам: в конце концов, страдаем-то мы, а не вы. Видимо, поэтому, я думаю, ваше лицо всегда предстает перед нами столь величественным, audessus de la meleе [371]и невозмутимым: ведь за вами стоит Супраментальное сознание! При таком характере, как ваш, это неизбежно, ибо оно является нишей, уберегающей вас от «сурового мира реальности», как любил говорить Расселл!» [372]

На что Шри Ауробиндо ответил: «Ну что опять за странная идея – будто бы я родился с супраментальным складом характера и ничего не знаю о тяготах жизни! Боже правый! Да вся моя жизнь – это борьба с суровой реальностью, начиная от лишений и голода в Англии, постоянных опасностей и непреодолимых трудностей, до куда более сложных моментов, как внешних, так и внутренних, постоянно возникающих здесь, в Пондичери. Вся моя жизнь – это борьба; и тот факт, что сегодня она проходит в комнате наверху и ведется духовными методами наравне с прочими, внешними, ничего в ее характере не меняет. Но поскольку мы не кричим об этом, то люди, естественно, думают, будто я живу в величественном, пленительном царстве грез и изобилия, не зная трудностей реальной жизни или природы. Что за иллюзии, право!» [373]

Учитель и вправду был само воплощение сострадания. Однажды пробудившееся сомнение ученики обсуждали и возвращались к нему сотни раз. Одни и те же трудности, одно и то же отчаяние и депрессия вновь и вновь выносились на суд учителя. Как-то Шри Ауробиндо написал следующее: «Я никогда не говорил, что легко преодолеть сомнения; это трудно, поскольку природе физического ума человека свойственно терзаться сомнениями ради сомнений. Совсем непросто одолеть мрак, уныние, печаль и страдания, поскольку человеческая витальность требует и, можно сказать, нуждается в этом, как в неотъемлемой части жизненной драмы. Поэтому, увы, я никогда и не говорил, что это легко, поскольку эти отрицательные импульсы присущи человеческой витальности, и даже если удается от них избавиться, они возвращаются снова – либо в силу привычки, либо в результате вторжения Природы в виде отголосков и рецидивов прошлого. Ваше мнение относительно того, что мои трудности отличаются от тех, с которыми сталкиваются все люди, всего лишь ментальная конструкция или вывод, не имеющий никакого реального основания. Если мне неведомы человеческие проблемы и я, как следствие, нетерпим к ним, то откуда же берется моя терпимость, которую вы не можете отрицать? Почему в течение долгих лет я терпеливо обсуждаю с вами все ваши сомнения, тратя на это так много времени, чтобы пролить свет на истинную природу ваших трудностей и показать вам истинное положение вещей, дабы убедить вас в истинности знаний, добытых в результате долгого и бесспорного опыта? А письма, что я пишу вам по вечерам, – это тоже от отсутствия сострадания к обуреваемым сомнениями и трудностями ученикам? Почему я терпеливо помогаю и пишу успокаивающие и ободряющие письма женщинам, решившимся на голодную забастовку и грозящим раз в две недели покончить с собой? Почему мы принимаем на себя все проблемы садхаков, их сопротивление и критику, почему терпим таких людей, как В., Н. и другие, если мы лишены понимания и сочувствия к трудностям человеческой природы? Не потому ли, что я всегда призываю вас к непоколебимой вере и отказу от сомнений как к единственному средству достижения духовной реализации? Но как иначе может поступить духовный наставник, преданный истине?» [374]

В другом его письме мы читаем: «Что касается веры, то вы в своем письме пишете так, будто я никогда не знал никаких сомнений и проблем. Я прошел через все худшее, что можно только себе вообразить. И дело не в том, что я просто игнорирую проблемы, а в том, что вижу их с предельной ясностью, испытал их сполна и в большей степени, чем кто-либо из живущих ныне или моих предшественников, и это дает мне основание, учитывая масштабы трудностей, быть уверенным в результатах моей работы. Но даже если бы я все же видел, что это может ни к чему не привести (что исключено), я бы невозмутимо продолжал начатое мной дело, поскольку намерен как можно лучше выполнять свою миссию, чтобы послужить всеобщей гармонии мироздания. Но почему я должен считать, что мои усилия ни к чему не приведут, когда я предвижу наперед каждый свой шаг и знаю, к чему он ведет, и каждая неделя и каждый день – (когда-то это было с каждым годом и месяцем, а отныне – с каждым днем и часом) приближают меня все ближе к цели? На пути, озаренном высшим светом, каждая трудность вносит свой вклад и приближает момент реализации, ибо мрак ночи скрывает в себе непреходящий Свет. [375]