Никодим Святогорец - Невидимая брань (издательство «ДАРЪ»)

Будь же всегда бдителен, молись и держи доброе тщание о добром, как подобает мужественному борцу: руки бо мужественных в прилежании (см. 2 Цар. 2, 7). Не сиди сложа руки, откладывая сшитие себе брачного хитона до того момента, когда надо будет в полном благоукрашении исходить в сретение грядущему жениху, Христу Господу. Напоминай себе дый день, что ныне – в наших руках, а завтра – в руках Божиих и что Давший тебе утро не связал Себя через то обещанием, что даст и вечер. Потому отнюдь не слушай диавола, когда он будет тебе нашептывать: отдай мне ныне, а Богу отдашь завтра. Нет, нет; но все часы жизни твоей проводи так, чтобы это было благоугодно Богу, содержи в мысли, что после настоящего часа не будет тебе дано другого и что за каждую минуту этого часа ты должен будешь дать самый подробный отчет. Помни, что цены нет тому времени, которое ты имеешь в руках своих и что если попусту потратишь его, то придет час, когда будешь искать его и не найдешь. Почитай потерянным тот день, в который, хоть и делал добрые дела, но не преодолевал своих дурных склонностей и пожеланий.

Кончаю мои тебе об этом уроки, повторяя апостольскую заповедь: подвизайся добрым подвигом веры (1 Тим. 6,12). Так как нередко бывало, что один час ревностного труда приобретал рай, как и напротив – один час нерадения лишал его. Будь усерден, если желаешь засвидетельствовать, как твердо перед Богом упование твоего спасения. Ибо надеющийся на Господа будет благоденствовать (Притч. 28, 25).

Многодумным и непрерывным подвигом у ревнителей благочестия должны быть строгое управление и доброе направление употребления внешних наших пяти чувств: зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания. Сердце наше непрестанно жаждет и ищет утех и наслаждений. Ему следовало бы находить их внутренним порядком, содержа и нося в себе Того, по образу Которого создан человек, самый источник всякого утешения. Но когда в падении отпали мы от Бога, себя ради, то не удержались и в себе, а ниспали в плоть и через нее вышли вовне, и там начали искать себе радости и утех. Проводниками и руководителями в этом стали наши чувства. Через них душа исходит вовне, вкушает вещи, подлежащие испытанию каждого чувства, и теми, которыми услаждаются эти чувства, услаждается сама и из совокупности их составляет себе круг утех и наслаждений, во вкушении которых полагает свое первое благо. Порядок таким образом извратился: вместо Бога внутри сердце ищет сластей вовне и ими довольствуется. Внявшие гласу Божию «покайтеся» каются и полагают себе законом восстановить в себе первоначальный порядок жизни, т. е. возвратиться отвне внутрь и извнутрь к Богу, чтобы жить в Нем и Им и в этом иметь свое первое благо, и в себе носить источник утешений. Восстановление такого порядка, хотя воспринимается сильным желанием и твердой решимостью, достигается, однако ж, не вдруг. Решившемуся на это предстоит долгий труд борения с прежними навыками утешать и услаждать, и ублажать себя, пока они отпадут и заменятся другими, по роду новой жизни. И вот здесь-то большое значение имеют управление и пользование внешними чувствами.

Каждое чувство имеет свой круг предметов, приятных и неприятных. Приятными услаждается душа и, привыкнув к этому, образует в себе похотение к ним. От каждого чувства внедряется, таким образом, в душу несколько похотений, или склонностей и пристрастий. Они все кроются в душе и молчат, когда нет поводов к их возбуждению. Возбуждаются же они иногда помыслами об их предметах, но главным и сильнейшим образом тем, если предметы их предстоят чувствам и испытываются ими. В таком случае похотение к ним неудержимо восстает и в том, кто не положил еще не поддаваться ему, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть (Иак. 1,15), и исполняется на нем пророческое слово: смерть входит в ваши окна (Иер. 9, 21), т. е. сквозь чувства, являющиеся окнами души для сообщения с внешним миром, – а в том, кто положил, поднимает брань не безопасную от падения. Потому для этого последнего должно быть неотложным законом так управлять и пользоваться чувствами, чтобы через них не возбуждались чувственные похотения, а напротив, получались такие впечатления, которые подавляли бы их и возбуждали противоположные им чувства.

Видишь, брат, в какую опасность могут поставить тебя твои чувства. Поэтому внимай себе и умудряйся предотвращать ее. Всячески старайся не попускать им блуждать туда и сюда, как хотят, и не обращай их на вкушение одних чувственных сластей, а напротив, обращай к тому, что добро или полезно, или нужно. И если ранее иной раз чувства твои прорывались к чувственным наслаждениям, но отныне всевозможно подвизайся обуздывать их и от увлечений возвращать назад. Хорошо управляй ими, так, чтобы где прежде порабощались они суетными и душевредными удовольствиями, там после этого от каждой твари и от каждого предмета воспринимали душеполезные впечатления и их вносили в душу. Такие впечатления, возрождая в душе духовные помыслы, будут собирать ее в себя саму, а на крыльях умного созерцания возносить к зрению Бога и славословию Его, как говорит блаженный Августин: «Сколько ни есть в мире тварей, все они ведут беседу с мужами благочестивыми на языке немом, правда, и молчаливом, но тем не менее многодейственном и для них удобномысленном и удобнопонимаемом; отчего воспринимают они благие и благоговейные помышления и подвигаются на пламеннейшую любовь к Богу».

Это и ты можешь делать следующим образом. Когда внешним твоим чувствам предстоит какой-либо чувственный предмет, видимый ли, или слышимый, или обоняемый, или вкушаемый, или осязаемый – отдели в помысле своем то, что есть в нем чувственного и вещественного, от того, что есть в нем от творческого Духа Божия, и помысли, что невозможно, чтобы он сам от себя имел свое бытие и все другое, что есть в нем, но что все это – дело Бога, Который невидимой Своей силой дает ему это бытие и эту доброкачественность, и красоту, и мудрое устройство, и эту силу действовать на других, и эту крепость от них принимать воздействие, и все другое, что есть в нем хорошего. Затем перенеси такие помышления и на все другие видимые вещи и возрадуйся сердцем, что один Бог – причина и начало настолько разнообразных, настолько великих и настолько дивных совершенств, открывающихся в тварях, что Сам Он в безмерности совмещает в Себе всевозможные совершенства, и что эти совершенства, видимые в тварях, не что иное, как слабое отражение и тень беспредельных Божиих совершенств. Такими помышлениями упражняй свой ум при виде всякой твари, и привыкнешь, смотря на видимые вещи, не останавливаться вниманием на одной их внешности, но проникать внутрь, к тому, что в них есть божественного, к невидимой, сокровенной их умозрительной красоте. Вследствие этого все, что есть в вещах внешне-привлекательного для твоей чувственной стороны, будет бесследно миновать твое внимание и чувство, и только одно внутреннее их содержание будет овладевать твоим умом, возбуждая и питая в нем духовные созерцания и подвигая на славословие Господа.