Григорий Разумовский - Объяснение священной книги псалмов

Пс. 118:109–110

Душа моя в руку Твоею выну, и закона Твоего не забых . О себе, о своей участи он нисколько не думает, потому что душа его всецело в руце Божией. Обидел ли кто его — он порывается не на то, как бы отстоять себя и взыскать за обиду, а на то, как бы не рассердиться, не допустить движения мести, не почувствовать неприязни к обидевшему и расположить себя простить ему со всею охотою. Мое дело, говорит он, простить от души, а что будет дальше — это не мое дело, обо мне заботится сам Бог: душа моя в руце Его. Такое предание себя воле Божией дает ему воодушевление на дела благие и исполняет нравственной силою. Всякое дело, какое ни возьмите, окружено опасностями или возможными неприятными последствиями. Возьмите пост: сколько опасений посевается при наступлении его! И желудок–то расстроится, и болезнь схватит, и дела остановятся, и чего–чего не наговорят! Но кто сказал однажды навсегда: душа моя в руце Божией, того не потревожат подобные опасения. Так и во всяком деле, и во всей жизни. Опасения из–за добродетели тревожат обычно того, кто сам думает устроить свою судьбу, без воли Божией. Вот и придумывает он разные способы вводить их в дело, а все тревожится, все опасается за успех. Такова участь всех надеющихся на себя. Да и Бог за то, что они не предают Ему душ своих, не оказывает им Своей помощи. Он как бы так говорит им: Ты сам, своими способами, хочешь улаживать все в жизни твоей, — ну и улаживай! Я тебе не помощник». А между тем, как много опасностей на пути к доброделанию, как много сетей расставлено, со стороны врагов видимых и невидимых, человеку, вступившему на путь спасения! О таких сетях и опасностях пророк и говорит в следующем стихе: Положиша грешницы сеть мне: и от заповедий Твоих не заблудих. Пророк говорит, что расставленная ему со стороны грешников сеть не повредила ему, и, конечно, не повредила потому, что душа его предана была в руку Божию. Всецелая преданность в волю Божию охраняла и спасала его от всех сетей Божиих, как ни хитро они сплетаются, а он все продолжал неуклонно идти путем заповедей Божиих. Сети грешников — это приманки и устрашения со стороны мира и миролюбцев, со стороны демонов. Влечения ли страстной и греховной стороны, возбуждаемые приманками, или неприятности, гонения, лишения, опасности жизни нападают на шествующего путем богоугождения, дабы отклонить его от заповедей Божиих, — в том и другом случае, чтобы устоять на пути, нельзя обойтись без терпения. Терпение преодолевает напасти, терпение устаивает и против соблазнов. Не будь его — шага нельзя сделать на этом пути. В том же смысле передает мысль пророка и блж. Феодорит: «Много и люди, и демоны сплетают всякого рода козней, но я решился с терпением идти неблазненным путем заповедей Твоих» [6, с. 596]. Мать терпения — та же вера. Она знает, что все, встречающееся в жизни, идет от Бога, и все направляется к вечному нашему спасению. Бог ничего не посылает такого, что могло бы ввергнуть нас в грех и послужило бы нам в пагубу, а если, по попущению Божию, и бывает какое–либо искушение, то для того, чтобы, преодолев влекущее нас на грех, получить нам венец правды за твердую верность заповедям Господним. Следовательно, выдержи только это время искушений, — и то, что представляется таким тяжелым, принесет отраду здесь и заготовит елей для вечной отрады там. Верующие так и терпят, и нет силы, которая превозмогла бы терпение их. Терпение от веры — это сила Божия, действующая в сердцах терпящих. По внешнему виду, оно представляется чем–то суровым, безотрадным, но внутри его движется отрада, столь сладостная, что с нею не может идти в сравнение никакое утешение мирское или житейское. Радость духовная есть неотложное достояние тех, которые с терпением постоянны в добре. Это самое и выражает пророк в следующем (111‑м) стихе: Наследовал свидения Твоя во век, т. е., принял их, как принимают богатое наследство, усвоил их себе и в век не расстанусь с ними, ибо они радуют сердце мое, не в будущем только обещая радость, но теперь исполняя сердце радостью, и потому суть радование сердца моего Не правда ли? подумайте только, чего мы все до единого желаем? Желаем счастия. А что такое счастие? Это такое состояние, которое радует сердце. Счастлив тот, кого радует все, что есть в нем, у него и около него. А вот вам и средство к тому: примите свидения Божии, определения воли Божией, засвидетельствованные Самим Богом, примите, как пророк, со всею любовью и желанием, и пребывайте в них, с твердым намерением во веки быть верным им — и это прольет в сердце ваше радость, которая и не отойдет от него во веки, так что переход от сей жизни в другую будет для него ни чем иным, как переменою радости здешней на радость нескончаемую и неописанную. Что это так, в этом уверяет нас пророк собственным опытом. Не другое что внушает нам и Господь в проповеди Своей о блаженствах. Все содержание его беседы в кратких словах таково: хочешь быть блаженным, то есть всесторонне счастливым, — будь смирен, сокрушен сердцем, кроток, правдолюбив, милостив, чист сердцем, миротворец, терпелив и благодушен. А что это, как не «восприими свидения Мои, как наследство, и не расставайся с ними во век?» « Нечестивому же несть радоватися » (Ис. 48:22), не только тому, кто прямо восстает против Бога и святых свидений Его, но и тому, кто хоть и исправен во внешнем поведении, но в сердце поставляет последнее благо свое не в Боге и не в общении с Ним. Но ощущаемое здесь радование сердца есть только начаток и ручательство за неописанное радование в вечности. Господу угодно было объявить, что ревнителей об исполнении оправданий Его в будущем ожидает радование, перед которым здешнее и в сравнение идти не может. То радование не описано, между тем и оно имеет свои меры: чем больше кто потрудится здесь, тем большего радования сподобится там. В этой–то мысли пророк и решил в себе если так, то я во век буду блюсти определения Божии, и потом (в ст. 112) объявляет всем о таком решении своем, т. е., что он преклонил сердце свое творить во век оправдания, в надежде воздаяния. Очевидно, что надежда здесь обращена на будущее, но и земное пребывание длится немало и, следовательно, имеет свое будущее в пределах своего продолжения. И эта надежда — от веры в обещанное воздаяние. Таким образом, надежда выдает вере дань, как родоначальнице своеп. Под взаимным их влиянием сеется святая жизнь, имеющая последнею целью созидание любви в сердце. Вера, окрыляемая надеждою, учит верно ходить в заповедях и оправданиях Божиих. Этот труд хождения и есть прямое их дело, но из него вырождается, наконец, любовь полная, чистая, всепоглощающая. Сама — пламень, она обращает в пламень и веру, и надежду, — тогда весь дух человека становится пламенем. Это и служит свидетельством того, что он стал чист, и Бог, в Троице поклоняемый, начал почивать в нем, благоволением Отца, святынею Духа и кроплением крови Иисус–Христовой.